Он, конечно, удивился. Но я не стала сразу рассказывать ему, что мне удалось, наконец, установить добрососедские отношения в нашем новом доме. Во-первых, я видела, как ему не терпится похвастаться результатами своего дня. Во-вторых, мне не хотелось, чтобы все величие достигнутой мной победы осталось незамеченным на фоне его восторгов по поводу машины. В-третьих, я пообещала бабушке, что помогать ей будем мы – а к этой мысли моего ангела явно нужно было подготовить.
Именно поэтому я отложила этот разговор до следующего дня, а пока отправилась с ним знакомиться с его приобретением. Машина мне понравилась – она оказалась небольшой, даже с виду юркой, и очень уютной внутри. Она напомнила мне задиристого щенка, припавшего носом к земле и умильно поглядывающего на тебя снизу вверх. На переднем сидении мне сразу же захотелось сесть бочком и ноги под себя подтянуть…
Еще больше мне понравилась поездка на работу на следующее утро. Мало того, что я смогла собраться спокойно и даже с ленцой – мой ангел вышел раньше, чтобы машину прогреть – так и потом двадцать минут, развалившись в теплом салоне, ни в какое сравнение с нашей обычной тряской в метро и маршрутках не шли. Я бы не прочь и подольше ехать… Сначала, честно говоря, я побаивалась, но этот невыносимый ангел и за рулем оказался, как в своей тарелке. Так же, как и на коньках. И в реке. И в морском бое с Олежкой в бассейне. И вообще во всем, что он делал!
Рассердиться мне не удалось – уж больно уютно было.
К нашей старушке он вернулся сам – по дороге домой. С таким видом, словно не вчера, а сто лет назад впервые за руль сел – небрежно держась за него одной рукой, второй в это время поправляя зеркало заднего обзора и повернувшись при этом ко мне. А я только расслабилась, намереваясь после рабочего дня хоть двадцать минут насладиться мягким креслом. Пришлось одернуть его, чтобы от дороги не отвлекался – отец всегда говорил, что управление автомобилем требует неукоснительного внимания, поэтому мне за рулем делать нечего.
Всю историю я рассказала ему вечером, после ужина в качестве дополнительной защитной меры. И сработало! Он не только согласился со мной, что одинокому человеку трудно живется (еще бы – самому три года не с кем и словом перекинуться было, пока я его в нормальную жизнь не вытащила!), но и охотно закивал, когда я робко предложила ему помочь бабушке (ведь с машиной-то за покупками ездить – вообще нечего делать!). А под конец, когда я упомянула, что единственный близкий ей человек Бог знает, где находится, даже нахмурился – вспомнил, наверное, как нам тяжело было вдалеке друг от друга, когда его начальство на разбирательства вызывало.
По-моему, он даже вспомнил, из-за чего его вызывали – я вообще в последнее время заметила, что к работе он стал относиться намного серьезнее. Вот и на следующий день он все утро меня подгонял, чтобы быстрее собиралась, и возле офиса высадил меня и сразу же уехал – без всяких там глупостей на прощание, хотя мы и чуть раньше приехали. Меня это, не скрою, более чем устроило. После обеда я должна была идти к врачу, о чем, разумеется, не имела ни малейшего желания сообщать ему – чтобы паника раньше времени не началась. К концу рабочего дня вернусь – он ничего и не узнает. До вечера. Главное – уходить уверенно, чтобы Тоша подумал, что он в курсе…
После посещения врача я поняла, что ни на какую работу не вернусь. Все равно сейчас от меня толку никакого не будет – я ни о чем думать не могу, кроме как… У меня опять перехватило дыхание. Я бы с Галей сейчас поговорила, или со Светкой, но не на работе же! И потом – я просто обязана ему первому сообщить! А затем, когда мне удастся его реанимировать, можно и всем остальным… Вот и родители на выходные пригласили…
Махнув рукой на все последствия, я поехала домой. Подумаешь – одним шквальным порывом больше! У меня для него в ответ смерч имеется. Звонить ему я не стала – он все-таки на работе, еще додумается все бросить и за мной примчаться. А так – подъедет, как обычно, после работы, узнает, что я ушла (мало ли – вдруг у меня голова разболелась!), и поедет себе спокойно домой. Главное – чтобы спокойно, в свете предстоящего потрясения.
Когда он вечером ворвался в дом, я сразу поняла, как с моей стороны глупо было даже думать о каком бы то ни было покое – рядом с этим… ненормальным… психом. Я сидела на кухне, нежась в ощущении пришедшего ко мне удивительного чуда, когда на меня надвинулось нечто такое, рядом с чем мой тщательно подготовленный смерч показался мне летним сквознячком. Ну, почему, спрашивается, почему он неделями мне на работу не звонил – и именно сегодня я ему вдруг срочно понадобилась? И Тоша, конечно, тут же все ему и выболтал. А я еще и телефон забыла после врача включить – а кто бы, скажите на милость, на моем месте об этом не забыл?
Пришлось сразу признаваться, что я ходила к врачу – я поняла, что любые подготовительные мероприятия приведут только к тому, что он меня сейчас опять начнет из-за стола выдергивать и трясти, как грушу. Что, согласитесь, было бы совсем некстати.
И опять самое простое решение оказалось самым результативным. Удалось мне таки вызвать этот смерч – только он на меня-то и налетел. Трясти он меня на этот раз не стал, но в плечи вцепился так, словно – если бы я действительно упала – в этом моя вина была. Ну, разумеется, я должна была в его отсутствие где-нибудь свалиться! И все кости себе переломать! И домой меня на «Скорой» доставили. И к стулу привязали, чтобы я своего единственного спасителя в безопасной неподвижности дожидалась.
Ах, ему моих слов недостаточно, что я себя отлично чувствую! Ну, понятно, откуда же мне, бестолковой, знать. Нас же мнение специалиста интересует. Вот и хорошо, что я ему раньше ничего не сказала – пусть теперь только попробует заикнуться, что такого быть не может!
Без дальнейших проволочек (я хотела его подготовить!), я сообщила ему, что у нас будет ребенок.
Вот есть все же справедливость на белом свете! И насколько все-таки права была Марина, когда говорила, что абсолютно уверена в моей силе и твердости! Отскочив от меня, словно от непоколебимой стены, ураган обрушился – наконец-то – на него, стукнув его, как положено, сорванной где-то крышей прямо по голове. Со всей силой разгулявшейся стихии. Он плюхнулся на стол и, не отпустив моих плеч, уставился на меня с подходящим контуженному выражением – но опять сверху вниз.
Вот не будет этого! Я встала. Так лучше – так он смотрит на меня снизу вверх и за плечи мои держится… только для того, чтобы окончательно не свалиться. А я буду снисходительно и терпеливо дожидаться, пока он в себя придет…
– Еще раз, – помотал он головой, слишком быстро придя в себя.
– У нас будет ребенок, – повторила я.
– Ты уверена? – спросил он с каким-то странным выражением.
– Тебя, по-моему, мнение врача интересовало, а не мое, – сухо заметила я.
– И тебе врач об этом сказал? – продолжал допытываться он. – Ты точно помнишь, что тебе врач сказал?
Мне очень захотелось, чтобы ураган сорвал где-то там не одну, а две крыши, с интервалом где-то в пять минут, и чтобы сейчас эта вторая крыша, согласно закону земного тяготения…
– Дай-ка подумать… – Я старательно нахмурилась. – С работы я сегодня точно раньше ушла… По-моему, для того, чтобы в поликлинику сходить… Да-да, определенно, там какие-то люди в белых халатах ходили! И с одним из них я говорила… Мне кажется, что довольно долго… Мне, правда, трудно было сосредоточиться, меня больше отключенный телефон волновал… И, вроде, он что-то такое упомянул… Возможно, я не придала большого значения его словам, поскольку сама уже давно об этом догадывалась…
– Что значит – давно? – заорал, как и следовало ожидать, он.
Я небрежно пожала плечами, сбросив с них заодно его руки.
– И мне… ни полслова… – выдавил он из себя.
Слава Богу! Сцена вернулась именно к тому сценарию, который я себе и представляла.
– Чтобы ты мне на месяц раньше эту истерику закатил? – перешла я в заранее продуманное нападение.
