Так и оказалась она – почти одновременно – молодым специалистом и молодой женой; и пришлось ей сразу привыкать и к новым людям на работе и к присутствию мужчины в родном доме. Материально – с появлением еще двух работающих – им стало жить намного легче. Даже когда она ушла в декрет, заводская зарплата мужа позволяла им больше не трястись над каждой копейкой. Работал он много – как по профессиональной, так и по общественной линии – домой возвращался поздно, но хотя бы один выходной неизменно посвящал семье и благоустройству дома. Спустя четыре года мужа взяли на работу в министерство, и их очередь на жилье начала продвигаться гигантскими шагами – еще через год они переехали в отдельную двухкомнатную квартиру.

Все эти воспоминания, словно кадры старого любительского фильма, проплывали у нее в памяти, пока она с детьми убирала эту самую квартиру. Надо же – ведь со дня их свадьбы тоже десять лет прошло! Каждый год в этот день он не задерживался на работе и всегда приносил ей цветы, но никаких особенных торжеств никогда у них не было – ни в первую, ни в пятую, ни – как выяснилось – в десятую годовщину. Как повелось со свадьбы, они просто ужинали в узком семейном кругу. Дольше обычного, правда – он всегда рассказывал детям одну и ту же историю о том, как папа с мамой познакомились во время учебы, как замечательно мама училась, а папа занимался спортом, как они решили пожениться только тогда, когда учеба подошла к концу, и какая поэтому прекрасная жизнь у них всех сложилась.

Ей эта история казалась ничуть не более романтической, чем то, что на самом деле произошло между ними, но, слушая мужа, она только кивала и улыбалась. Детей нужно воспитывать на правильных примерах, и если он переставлял акценты, опуская одни подробности и подчеркивая другие, она не возражала. В присутствии детей она вообще редко ему возражала – авторитет отца для них всегда должен был оставаться незыблемым.

К тому времени как он вернулся с рынка, они уже почти закончили уборку. Они быстро пообедали и отправились в зоопарк.

Там она охотно вернулась к привычной роли необходимого, но незаметного заднего плана. Она даже чуть отстала от них, и дети этого даже не заметили – все их внимание было приковано к отцу. Переходя с ними от клетки к клетке, он останавливался у каждой и рассказывал детям об особенностях жизни каждого животного в дикой природе – прививая им по ходу дела основы знаний биологии и географии. Она посмеивалась про себя – вот почему он вчера так долго над энциклопедией сидел! В первую очередь, дети побежали к обезьянам – узнав однажды, что те являются их далекими предками, они всякий раз пытались найти в них сходство с кем-то из знакомых – тех, кто им не нравился.

После обезьян, они, следуя указательным стрелкам, пошли к хищникам, медведям, слонам, всевозможным парнокопытным… Жирафов им увидеть не удалось – становилось уже холодно, и тех укрыли в зимние помещения. У рептилий они задержались совсем недолго – у дочки они вызывали настоящий ужас, и после прошлого посещения террариума она еще несколько дней спрашивала у матери, не сможет ли какая-нибудь змея проскользнуть через щелочку на волю.

– Ну что, – сказал, наконец, муж, – теперь к птицам и домой.

– Уже домой? – разочаровано спросила дочка.

– Да, пора уже закругляться, – ответил ей муж, – маме еще нужно у вас уроки проверить.

Дети надулись.

– У меня все в школе проверили, – буркнул сын.

– А у меня даже ни одной буквочки не исправили, – похвасталась дочка.

– Вот и мама хочет на ваши успехи посмотреть, – непререкаемым тоном продолжил муж. – И если вы действительно хорошо с уроками справились, – он сделал многообещающую паузу, – тогда мы завтра пойдем в сад погулять.

Та, которую позже назвали Мариной, от неожиданности даже остановилась. Нет-нет, они совсем нередко отправлялись на прогулку всей семьей, но чтобы два дня подряд?

– Все вместе? – просияла дочка.

Муж кивнул.

– Папа, а можно мы вместо птиц к медведям вернемся? – спросил вдруг сын.

– Что это тебя к ним потянуло? – усмехнулся муж.

– Мне кажется, медведи сильнее всех, – задумчиво ответил сын. Похоже, разговоры о страхе и уважении засели у него в голове крепче, чем ей бы хотелось.

– А вот и нет! – тут же принялась спорить дочка. – Тигры еще сильнее.

– На самом деле, – вмешался муж, – медведь опаснее тигра – он и бегает быстро, и по деревьям лазает, и воды не боится.

– Тигры все равно сильнее! – заупрямилась дочка. – Мама, правда, что тигры сильнее?

– В самом деле, – повернулся к той, которую позже назвали Мариной, муж, – что-то наша мама совсем притихла. Что же она нам скажет – кто самый страшный зверь в природе?

– Не знаю, – нерешительно ответила она, озадаченная внезапным интересом к ее точке зрения. – Мне их всех как-то жалко. Невесело им, наверно, в этих клетках.

Дети притихли, растерянно переглядываясь.

Прищурившись, муж внимательно посмотрел на нее.

– Но ведь здесь на них никто не может напасть, их кормят, заботятся о них, на зиму в теплые помещения переводят. Об этом ведь тоже нельзя забывать, правда? – объяснил он детям, но ей показалось, что слова его обращены к ней. – И потом – если бы не было зоопарков, где бы мы могли понаблюдать за дикими животными, вот так – совсем близко?

– А «В мире животных» на что? – спросила она.

– Нет, мама, – уверенно возразил ей сын, – по телевизору это совсем не то.

Она согласно кивнула, больше не споря. Тихий внутренний голос резко напомнил ей, что неразумно привлекать внимание детей к ограничению свободы в преддверии проверки уроков.

Важное воспитательное мероприятие прошло вечером успешно и не заняло много времени. Учителя на продленке дело свое знали и относились к нему со всей присущей воспитателям подрастающего поколения серьезностью. И на следующий день, сразу после завтрака они отправились в сад.

Попасть туда можно было далеко не всегда, что придавало прогулкам вдоль бесконечных рядов яблонь особую привлекательность. Центральные ворота вообще открывались исключительно для грузовых машин и присланных на уборку урожая отрядов работников всевозможных предприятий. На сбор фруктов люди всегда соглашались охотно – целый день на свежем воздухе, и домой можно килограмм яблок с собой вынести, самых отборных, конечно. Местные жители не могли мириться с тем вопиющим фактом, что лучшая часть растущего рядом с их домами богатства достается пришлым чужакам, и, не успевали сторожа заделать одну дырку в заборе, как в нем появлялось три новых. Остаток же собранных даров природы машины вывозили почему-то не прямо в магазин, а в хранилища, где те днями, если не неделями, ожидали учета и контроля, после чего попадали в торговую сеть уже изрядно усохшими.

Но сейчас урожай был уже снят, и сторожа смотрели на незаконное проникновение на охраняемую территорию сквозь пальцы. Для детей эти осенние прогулки по саду были чем-то вроде охоты за сокровищами. Они носились по саду в поисках завалявшегося где-то в траве спелого, краснобокого яблочка и вечером долго спорили, кто оказался победителем в соревновании: тот, кто нашел первое яблоко, или тот, кто нашел их больше.

Муж поддерживал в них дух состязания, говоря, что острый глаз и расторопность приносят в жизни только пользу. Тихий внутренний голос уговаривал ту, которую позже назвали Мариной, что дети совершают хороший поступок, подбирая с земли свежие фрукты, которые иначе пропадут без пользы, и заслуживают награды за него.

Едва они углубились в сад, дети разбежались в разные стороны, а та, которую позже назвали Мариной, с мужем некоторое время шли неторопливо по влажной земле, молча наслаждаясь свежим воздухом и тишиной.

– Ты знаешь, я давно хотел тебе сказать… – вдруг заговорил муж.

Она вопросительно глянула на него.

– Я ведь не сентиментальный человек, – продолжил он, заложив руки за спину и глядя прямо перед собой, – но мне кажется, что у нас с тобой хорошо жизнь сложилась.