Я с ужасом принялся ждать неизбежного. Неизбежное дало мне передышку в четыре дня. Целых четыре дня мы с Татьяной наслаждались спокойствием и обществом друг друга. С непродолжительными выходами на реку, которая и зимой меня не подвела. Я уже давно понял, что Татьяна раньше спортом не занималась только потому, что меня рядом не было. Вот и сейчас – коньки ей явно больше лыж понравились, поскольку на них можно было в обнимку кататься. Встав на лед, она так нарочито замахала руками, что я сразу понял – притворяется; если на цыпочках босиком с дорогой душой бегает, то откуда проблемам с равновесием на жестких коньках взяться? Так бы прямо и сказала, что хочет, чтобы я ее подержал – я же разве против? А перед этим, когда реку переходили, еще совести хватило дразниться – только хотел ее на руки взять, с таким пылом вперед рванула, что пришлось шаг придержать, чтобы она хоть раз себя победительницей почувствовала.
И вот, ровно через четыре дня, реальность напомнила мне о себе. Мариниными устами, разумеется. В целом, я был даже рад встретиться со старыми друзьями – Свету с Сергеем мы действительно уже давно не видели – если бы Татьяна их опять за моей спиной не пригласила. Чтобы восстановить баланс недоверия, в тот же вечер, когда Татьяна залегла в ванной, я набрал Тошин номер.
– Привет-привет! – рассеянно ответил он. – Да нет, у нас все в порядке…
– А что же это вы отказались к нам прийти? – поинтересовался я.
– Да Гале как раз пятого к врачу нужно, – после какой-то непонятной паузы отозвался он, – а потом еще куда-то ехать…
– Ты чего такой… задумчивый? – насторожился я.
– А они с матерью уже спать собираются, так я решил… – Он опять замялся. – Понимаешь, тут программа новая вышла, нужно бы разобраться…
– А ты не мог вместо этого на Галю повлиять, чтобы она в люди выбралась, – едко спросил я, – вместо того, чтобы в четырех стенах сидеть?
– Слушай, имей совесть! – взорвался вдруг Тоша, правда, шепотом. – Я сутками попугаем долдоню по десять раз на день, чтобы зарядку сделала, чтобы поела, но не переедала, чтобы оделась потеплее! На прогулку каждый вечер – по часам! Я могу хоть ночью пару часов поработать?
– А когда долдонишь, ты что делаешь? – фыркнул я.
– Тоже работаю, – с готовностью согласился он. – Так дай ты мне отвлечься ненадолго, чтобы силы для убеждения к завтрашнему дню восстановились. – Он бросил трубку.
От его трудового энтузиазма мне даже неловко стало. Может, и мне уже на работу пора? Моя ведь основная работа в последнее время сплошными удовольствиями оборачивается… Глянув на часы, я прикинул, что Татьяна вряд ли дольше меня по телефону болтала. Как-то полегчало.
Вернуться к работе мне пришлось прямо во время встречи со Светой и Мариной. Причем к основной и к самой неприятной ее части – той, которая касалась возникновения непредвиденных опасностей и сотрудничества по этому поводу. Первый сюрприз заключался в том, что сотрудничество – между Татьяной и Мариной – как раз и привело к тому, что на моем горизонте замаячило крайне подозрительное облако.
Началось все просто замечательно. Первым делом я продемонстрировал Свете с Сергеем плоды наших длительных трудов по усовершенствованию моей квартиры – и они пришли в подобающий случаю восторг. Марина отмахнулась – я, мол, все это уже видела. Я еще хмыкнул про себя – когда это она успела в ту безумную новогоднюю ночь хоть что-то рассмотреть? Как выяснилось, осталась она с Татьяной в прихожей не случайно.
Когда Света за столом принялась расспрашивать о Гале, а потом – словно невзначай – и о Денисе, я тоже не очень удивился. С Галей они с самого первого раза очень легко сошлись, а финал нашего многоборья с Денисом в ее отсутствие прошел. Только я открыл рот, чтобы скромно, не красуясь, крупными мазками обрисовать, как общими усилиями мы вырвали Галю из рук беспринципного ловеласа, как Татьяна во всеуслышание объявила, что за информацией о дальнейшей судьбе Дениса следует обращаться к Марине. Многозначительно вскинув при этом бровь.
Не может быть, чтобы она рассказала Свете, что Марина – после того, что случилось с Галей! – хоть минуту в его обществе провела! Такого же ни одна женщина не стерпит, даже от лучшей подруги… Святые отцы-архангелы, что еще она ей рассказала?! И как они собираются объяснять исчезновение Дениса – видел же, как они переглядывались! Две современные суперменши здорового мужика до смерти запугали?
Марина не стала подтверждать самые худшие из моих опасений – она пошла дальше. Самодовольно ухмыльнувшись, она прозрачно намекнула собравшимся, что у нее есть, к кому обратиться, чтобы справедливость восторжествовала. Нет, вы слышали такое! Мало того, что сама в серьезные дела суется, так еще и не стесняется хвастаться, что чужими руками их решает! А чего это она на меня поглядывает? Напоминает об обещанном сотрудничестве – и твоим, мол, рукам работа найдется – или предупреждает, что теперь у нее и против меня оружие имеется? Помню я, как она мне зудела, что я Татьяне развивать ее силы и способности мешаю…
Ладно, сейчас я ей отвечу. Пусть не думает, что ни у кого на нее управы не найдется…
Я поинтересовался, не боится ли она, что пресловутая палка ее саму другим концом по голове треснет. Хорошенько. Если я эту палку в руках держать буду.
Она многозначительно ответила, что давно уже ничего не боится (давно – это с тех пор, как со Стасом познакомилась?), и отныне все мерзавцы будут ее бояться.
От возмущения я онемел. Это что – обзываться, пользуясь тем, что при посторонних я ей тем же не отвечу? За что?! Самолюбие нерешительно предположило, что, вроде, не за что, и что речь, возможно, вовсе не обо мне шла. М-да? Я уже собрался спросить, кто, с ее точки зрения, подпадает под определение «мерзавец», как меня опять выручила Света.
Последующий разговор о мести мне очень не понравился. Не стоит людям о ней задумываться, особенно о ее оправданности. Для них она превращается в жажду, причем в неутолимую. Даже успешно совершив акт мести, человек никогда не успокаивается – окрыленный успехом, он тут же начинает оглядываться по сторонам в поисках того, чьи гнусные деяния все еще не получили достойного отпора. И найти следующую цель, зачастую воображаемую, ему тут же услужливо помогает темный ангел. Не случайно же и среди нас эту тему впервые именно Денис поднял.
Нет уж, отмщение действительно лучше небесным силам оставить – у нас ведь для этого даже специальный отряд имеется. И специалисты высочайшего класса.
Но не говорить же мне об этом вслух!
Я вдруг заметил, что Татьяна молчит. Все в разговоре участие приняли: Сергей – посмеиваясь, Света – горячась, Марина… бровями поигрывая и… доводя меня до бешенства. А Татьяна молчит. И судя по выражению лица, опять думает. О чем она думает? Неужели Маринины бредовые идеи затронули какую-то нотку в ее душе?
Вопрос вырвался у меня сам собой, без малейшего участия моей воли.
Фу, слава Богу, внушил! Обиды человеку лучше забывать, оставлять их позади и не оглядываться – там с ними те, кому следует, разберутся. Что значит – ей этого мало? Это что за поломанные руки-ноги она себе воображает? Это что – вот такие садистские картины она себе рисует всякий раз, когда мы ругаемся? Тоша в свое время, правда, тоже предлагал Дениса в больницу отправить с телесными повреждениями средней тяжести… Но он же – ангел, он своего человека защитить хотел, а не мстить за помехи в работе. Или все-таки за помехи?
А, вот это уже лучше – в реальной жизни никакие руки-ноги она ломать не собирается. А почему нотка сомнения в голосе?
И тут Марина, словно фокусник, дошедший до кульминационного момента в своей программе, выпустила из тумана философских рассуждений один-единственный, но ослепительный фейерверк. С обещанием куда более богатого представления через полторы недели.
Я похолодел. Из самого недавнего опыта я уже прекрасно знал, что представления Марина умеет организовывать эффектные, но места на галерке в них мне не видать, как своих ушей – сам ведь, добровольно, на сотрудничество согласился. Я кожей чувствовал, что она опять уготовила мне роль той части публики, которую за шиворот вытаскивают на сцену, чтобы заставить принять участие в спектакле – не имея ни малейшего представления о том, что происходит, хлопая глазами и выглядя полным идиотом. Снова аплодисменты за мой счет срывать? Если уж в подсадные утки меня, то хоть бы объяснила, когда мне крякать, а когда чучелом прикидываться…
