– Да перестань ты! – заартачился он. – Сейчас все кнопки понажимаем, найдем код…
Я охнула и потащила его прочь от двери изо всех сил.
– Ты хоть представляешь себе, сколько может быть комбинаций из десяти цифр по шесть? – Милиции нам только не хватало – документы его на надежность опробовать!
– Нет, – он слегка сник.
– Вот и я даже представлять себе не хочу, – отрезала я. – Пошли домой, там думать будем.
По дороге домой он напряженно размышлял, хмуря брови, шевеля губами и время от времени раздраженно цокая языком. Когда я спросила его, что он делает, он признался, что перебирает в памяти все, что происходило с ним в небесных высях, пытаясь вспомнить, не возникало ли где-то там хоть какое-то сочетание цифр. Судя по его лицу, не возникало. Вот пусть и дальше думает. И смиряется с мыслью, что без меня все равно ничего не придумает. А то – все он знает и умеет, понимаешь ли. А я попозже подключусь. Есть у меня пара идей…
Когда мы вошли ко мне в квартиру, он вдруг принялся растирать себе руки. Глаза у него лихорадочно заблестели. От голода или…?
– Как ты себя чувствуешь? – обеспокоенно спросила я, прикоснувшись ладонью к его лбу. Да нет, жара вроде нет.
Он что-то промычал и, схватив мою руку, прижал ее к своей щеке, закрыв глаза и сделав глубокий вдох.
– Нет-нет-нет! – Я почти отпрыгнула назад. – Сейчас ты идешь в ванну – погорячее – а я пока ужин приготовлю.
Естественно, он начал сопротивляться и сдался лишь после того, как я напомнила ему, что в ванной – так же, как и в реке – он еще ни разу не был. Когда это он мог устоять перед чем-то новеньким? Даже в отношении еды. Кстати, о мясе… нет, пожалуй, подожду, пока сам попросит…
Когда за ним закрылась дверь ванной, я смогла, наконец, перевести дух. По насыщенности событий два последних дня с лихвой перекрыли все мои терзания прошлой недели. Они валились на меня с такой скоростью, что я ничего не успевала анализировать – только фиксировала их в сознании, оставляя размышления на потом. Вот сейчас, пожалуй, пока он в ванне нежиться будет, я все обдумаю. Я принялась чистить картошку…
Он вынырнул из ванной ровно через пятнадцать минут.
– Ты что – так быстро? – растерянно спросила я, только-только успев поставить картошку на огонь.
– Татьяна, я тебе честно скажу, – пробормотал он, не отрывая глаз от кастрюли, – я представить себе не могу, что можно по полтора часа в этой ванне делать. Лежишь там, как бревно полузатонувшее…
– Греешься, отмокаешь, теплом наслаждаешься, можно книжку с собой взять… Продолжать? – бросила я в сердцах. – Ну, теперь ждать придется – я только картошку поставила…
– А… – разочарованно протянул он с таким несчастным видом, что у меня сердце дрогнуло.
– Слушай, делать-то теперь нечего – пока она сварится, давай пойдем посмотрим, может Франсуа ответил? – предложила я, чтобы вывести его как-то из кухни, которая, по-моему, уже начала действовать на него, как хлопанье холодильника на кота. – Сам посмотришь?
– Нет уж, – буркнул он, – ты сама ему писала, сама и ответ смотри. – Батюшки, какие же мы несговорчивые-то на голодный желудок!
Франсуа уже ответил. Еще несколько часов назад. И все еще оставался в сети. В своем ответе он поздравил меня с возвращением моего ангела и попросил связаться с ним, как только мы появимся. Я послала ему еще одно сообщение с коротким «Спасибо, у нас все хорошо» … и очень удивилась, когда на экране почти мгновенно появился его ответ: «Если Вас не затруднит, не могли бы Вы прислать мне номер своего мобильного? Нам нужно поговорить». Я отправила ему свой номер, недоумевая, что же ему нужно сообщить мне – и что он не может написать в электронном виде.
Звонок раздался буквально через несколько минут. Мой ангел покосился на мобильный, но ничего не сказал.
– Здравствуйте, Танья, – услышала я в трубке. – Я хочу еще раз поздравить Вас. Вот видите, все закончилось хорошо, как я Вам и говорил.
– Спасибо, Франсуа, – искренне сказала я. – За все спасибо и особенно за Вашу поддержку. Это была сложная неделя.
– Танья, Анатолий, должно быть, находится сейчас рядом с Вами? – вдруг спросил он.
– Да, – настороженно ответила я. – А что?
– Вы не могли бы передать ему трубку? Анабель нужно сказать ему несколько слов.
Так, начинается! Опять секреты! Похоже, сегодня я ему и напомню, что он от меня ничего и никогда не скрывает… Я протянула ему трубку, сказав: – Тебя. Анабель.
У него вытянулось лицо и – одновременно – округлились глаза. Он осторожно взял трубку у меня из рук и с опаской приложил ее к уху.
– Здравствуйте, Анабель, – начал он. – В самую первую очередь, я хочу поблагодарить Вас… – Так, похоже, говорит совершенно искренне. Слава Богу, а то у меня уже закралось подозрение, что с тех пор, как его приобщили к человечеству, он стал чрезмерно критично относиться к собственным собратьям. – … и за ту нашу встречу, и за Вашу помощь, и за Ваши советы… – Он почему-то замолчал.
Судя по всему, дальше Анабель задавала ему вопросы, на которые он отвечал – коротко, но очень по-разному. Мне же от любопытства просто на месте не сиделось.
Сначала он произнес, поджав на мгновение губы: – Да.
Затем с известной долей колебания: – Да.
Затем пожав плечами: – Абсолютно.
Затем вскинув бровь: – С удовольствием.
Затем настороженно: – Почему?
Затем – впервые – с явным интересом: – Что?
И, наконец, в глубокой задумчивости: – Спасибо.
После чего он почти сразу вернул мне трубку со словами: – Тебя. Франсуа.
Хлопая в полном недоумении глазами, я взяла трубку.
– Танья, пользуясь случаем, я хотел бы напомнить Вам о своем приглашении. Я думаю, сейчас Вам будет проще приехать к нам? Мне кажется, что нам всем нашлось бы, о чем поговорить, – проговорил Франсуа на одном дыхании со своей неизменной жизнерадостностью.
– Франсуа, спасибо Вам большое, – ответила я с облегчением. Хоть здесь больше никаких загадок! – Мы обязательно подумаем, как это устроить. Возможно, летом… По крайней мере, мы постараемся…
– Прекрасно, летом мы будем вас ждать, – не дал он мне закончить. – Скажу Вам откровенно, лето для бизнеса – мертвый сезон. Мне будет трудно оправдать приезд к вам…
– Конечно, Франсуа, я все понимаю, – быстро проговорила я. Как всегда, настойчивость его жизнерадостности заставила меня мысленно чертыхнуться. – Я непременно свяжусь с Вами.
– Нет-нет, – запротестовал он, – когда у Вас будут новости, просто пришлите мне сообщение, и я Вам перезвоню. Мне проще сделать это.
Я согласилась, попрощалась с ним и нажала кнопку отбоя, все так же хлопая глазами. Затем я подняла глаза на ангела и спросила: «Что она тебе сказала?» в тот же самый момент, когда он спросил меня: «Что он тебе сказал?».
Мы дружно расхохотались. Я рассказала ему (опять я первая!) о повторном приглашении Франсуа; он поведал мне, что Анабель дала ему несколько практических советов о том, как вступить в контакт с ангелом Гали. Я уже хотела попросить его перейти к более детальному рассказу, но телефон навел меня на иную мысль.
– Может, ты присмотришь пока за картошкой? Мне родителям позвонить нужно, – сказала я.
– Что, опять меня – вон из зоны слышимости? – спросил он насмешливо.
– Да нет, – пожала я плечами, – это ненадолго; всего лишь сказать им, что у меня все в порядке.
Он вдруг внимательно посмотрел на меня и сказал: – Ну, если ненадолго, тогда ладно.
В гостиной я быстро набрала номер родителей и, услышав голос матери, быстро произнесла: – Мам, привет. Как у вас дела?
– Ну, здравствуй, здравствуй, – ответила она с легкой настороженностью в голосе. – У нас все по-прежнему. А у тебя-то как?
– У меня все хорошо, – начала я обычной фразой и тут же поправилась: – У меня все просто замечательно.
Она тут же уловила перемену в моем голосе.
– Ага, вернулась, надо понимать, твоя пропажа?
– Вернулась, мам, вернулась. – Я улыбнулась. Кому бы еще эту фразу повторить? О, Гале можно. Завтра.
