На этот раз сняла возникшее напряжение Татьяна. Она спросила Марину о ее последней поездке. И — какую бы антипатию к ней я ни испытывал — мне пришлось отдать Марине должное: рассказывать она умеет. Не нужно было долго слушать ее, чтобы понять, что она не только любит свою работу, но и занимается в жизни как раз тем, что у нее прекрасно получается. Она говорила о Греции так, что уже после двух-трех фраз хотелось туда поехать. Если бы я не присутствовал при ее рассказах о других поездках, я бы подумал, что она просто влюблена в эту страну. Она не просто говорила красивыми словами — она рассказывала плавными жестами рук, сияющим лицом, ямочками на щеках и страстным блеском в глазах. Черт его знает, может, я и ошибся — и она вовсе не такая уж зубатая хищница?
А тут и Татьяна о работе заговорила. Защебетала, мечтательно жмурясь, о той коллекции, которую привез француз, и с которой они вот-вот начнут работать: «Вы себе просто не представляете, какая это прелесть! Нужно, чтобы вы хоть одним глазком глянули. И, между прочим, вовсе не дорого». Неужели, говоря о работе, ей больше нечего вспомнить, кроме этого чертового француза! Прелесть, понимаешь, он привез! Да еще и не дорого. Ха! Вся остальная компания, похоже, разделяла мое отношение к Татьяниному «не дорого» — они рассмеялись. Так, вот уже передо мной просматриваются некоторые точки соприкосновения с ними — в моем сознании разгоралась надежда.
И я чуть было сам все не испортил. Весь этот разговор почему-то вызывал в Сергее определенное раздражение. То и дело он отпускал всякие довольно ехидные замечания. Когда Марина описывала всякие живописные места и местечки, он небрежно бросил: «В заморских странах, конечно, хорошо, но дома-то лучше». И затем добавил: «Если у человека есть настоящий дом, естественно». Когда Марина слегка поморщилась, вспомнив о каком-то капризе клиента, он заметил, что ей бы лучше так с детьми возиться, а не с взрослыми дядьками и тетками. Когда же Татьяна принялась взахлеб расхваливать свои (а вернее, французские!) несказанно замечательные гардины, он вставил: «Настоящая женщина гордится теми гардинами, которые у нее в доме висят, а не теми, которые она продает».
И тут я понял. Света во время этого разговора молчала — но слушала весьма задумчиво. И, похоже, именно это и раздражало ее мужа.
Не знаю, что для меня явилось последней каплей — то ли то, что Сергей в адрес Татьяны фыркнул, то ли его представление о настоящей женщине — но я, неожиданно для себя, вступил в разговор. И, начав высказываться, остановиться уже не мог. Положение женщин во многих человеческих семьях всегда вызывало во мне, мягко говоря, недоумение. Я не спорю с тем, что младенцам нужны неусыпные забота и внимание. Но ведь многие мужчины настаивают на том, чтобы их жены постоянно оставались в пределах дома, посвящая ему и детям всю свою жизнь. Они мотивируют это уютом и интересами детей, не желая даже самим себе признаться, что движет ими примитивное ревнивое собственничество. И ревность их направлена не только на возможных соперников среди друзей и коллег; они противятся возможности возникновения у их жен интереса к чему угодно, что может оторвать их мысли от средоточия (с точки зрения таких мужчин) всей их жизни: мужа, главы семьи, кормильца и повелителя. Они готовы взять на себя походы в магазин, общение со всеми коммунальными службами, организацию досуга и отдыха — лишь бы их жены получали все блага жизни только из их рук, и никогда об этом не забывали.
Они категорически отказываются видеть вокруг себя умных и преуспевающих женщин. Наоборот, сталкиваясь с ними, они все громче говорят о достоинствах настоящих женщин: терпении, преданности и послушании. Еще и Библию сюда нередко приплетают! Ту самую, каждая строчка в которой написана собратом-мужчиной. И получается, по их словам, что женский успех в жизни следует лишь из бездушного карьеризма и пренебрежения к наложенным на девочку в момент рождения обязанностям. А семье себя посвящают, следуя основополагающим устоям, очаровательные, великодушные, отзывчивые. Хотелось бы при этом, чтобы они были также выносливыми, молчаливыми, умеющими принимать точку зрения мужа (читай: бесхарактерными), ценящими совет мужа (читай: нерешительными). Где-то, конечно, такие мужчины правы: главой быть легче среди слабых, среди сильных напрягаться нужно. Но ведь они хотят, чтобы такие нежные, слабые жены воспитывали им сильных детей…
К этому же беспроигрышному аргументу обратился и Сергей.
Интересы детей. Ради них ненавидящие друг друга родители проводят бок о бок всю жизнь, пропитывая своей озлобленностью каждую минуту существования семьи. Ради них матери отказываются от своей личности и превращаются в дополнение к кухонной технике. Ради них отцы с утра до вечера проводят на работе и спустя некоторое время с удивлением обнаруживают, что рядом с ними выросли некие совершенно им незнакомые, непонятные человеческие особи. Ради них даже самые лучшие родители контролируют, проверяют и перепроверяют каждый шаг своих отпрысков, в корне убивая в них малейшее стремление к самостоятельности. Ради них детям вдалбливают с утра до вечера (и до седых волос), как следует жить, беря за пример достижения старшего поколения.
И как-то так, само собой получается, что очень скоро эти самые интересы детей начинают устремляться куда угодно — лишь бы подальше от чрезмерной опеки любвеобильных родителей. Ну не хотят они продолжать дело отцов — с той самой ноты, где отцы его оставили, и под их чутким руководством. Они сбегают туда, где у них есть возможность проявить смекалку и наделать ошибок, набить шишки и добиться уважения. И на склоне лет растерявшиеся родители испытывают — когда молча, когда нет — разочарование и обиду на неблагодарных отпрысков, не ценящих родительскую жизнь, положенную на алтарь интересов детей.
Мне удалось сдержаться. Мне удалось не высказать все это. Я лишь заметил, что развитие личности имеет не меньшее отношение к интересам ребенка, чем горячий обед или выглаженное белье. И что материально ориентированным родителям не стоит удивляться тому, что дети благодарят их за сытость и кров, но душу раскрывать бегут к кому-нибудь другому. И, не успев еще закончить, я понял, что нужно сворачивать этот разговор, пока растерявшиеся под моим напором Света и Сергей не решили, что я скорее гожусь им в противники, чем в союзники.
И здесь меня перебила Марина. Я не знаю, что она услышала в моих словах, но почему-то она подняла тост за мужчин, понимающих несправедливое отношение к женщине в семье. Это что, такая редкость? Зачем же они тогда замуж выходят? По-моему, Марина все-таки хотела поднять тост за равноправие. Если я не ошибся, очень жаль: у меня в голове и мысли не было говорить о равноправии мужчин и женщин — абсолютно невозможном как с точки зрения физиологии, так и психологии.
Коротко поблагодарив ее, я перешел от общих рассуждений к конкретному примеру конкретной семьи. Я должен был любой ценой перетянуть Свету и Сергея на свою сторону. И, если ради этого, мне придется согласиться, что Свете лучше оставаться дома — если она не возражает, а она, по-моему, вовсе и не возражает! — я полностью поддержу в этом ее мужа. Но замечу — на всякий случай, чтобы потом на меня никто не кивал — что пусть сами между собой разбираются.
Сергей тут же оттаял. Он даже предложил дать девушкам возможность пообщаться наедине и сказал, что на это время возьмет на себя заботы о мальчике. Интересно, хоть одна из этой троицы заметила, как легко оказалось повлиять на него? Достаточно было высказать критические замечания в целом, не обращаясь ни в чей конкретно адрес, а перейдя на личности, пришлось лишь добавить несколько лестных фраз на его счет. Критику он сам на себя спроецировал (главное — не вслух) и тут же отправился ликвидировать ее причину — чтобы его еще раз похвалили. Ну, правильно, кто же не любит, когда ему говорят, что он — молодец?
Сергей повел меня к тому месту, где жарилось на открытом огне мясо. Я с ужасом представил себе, что мне придется наблюдать за этим процессом вплоть до его окончания. Да и делать мне там было нечего. Помочь Сергею я не мог, слава Богу, но не стоять же мне просто так и по сторонам глазеть! Я уже решил пойти и поиграть с мальчиком (такой вариант я весьма живо представил себе в одну из прошлых ночей), как одновременно произошло два события. Сергей озабоченно забормотал, что жара может не хватить — и из дома в нашем направлении выпорхнула Марина.
