Гарри нежится под горячим душем уже добрых двадцать минут, но ему ничуть не стыдно за то, что он льет так много воды: подобное удовольствие он позволяет себе не часто — мужская душевая непривычно пуста, потому что большинство студентов разъехалось по домам на каникулы, а в самой школе полчаса назад прозвучал отбой. Это означает, что сегодня душевая в распоряжении Гарри, и по его расчетам ни одна живая душа не должна ему помешать. Он не боится попасться Филчу или кому-то из преподавателей на глаза, возвращаясь ночью в гостиную Гриффиндора: на крючке в раздевалке висит банный халат и мантия-невидимка, которая скроет его от нежелательных наблюдателей, так что можно не спешить и в полной мере наслаждаться процессом.

Чувствуя, как тело расслабляется и млеет от тепла, а кожа приятно зудит от тонких упругих струек, Гарри думает, что сегодняшний вечер можно смело назвать прекрасным, если бы не…

— Поттер, опять не в спальне после отбоя. Минус двадцать баллов с Гриффиндора.

…если бы не чертов Снейп, который не постеснялся зайти в душевую, чтобы поймать провинившегося студента!

Не готовый к этой засаде Гарри одной рукой молниеносно притягивает мочалку к паху, а другой хватает мокрые очки и напяливает их на нос, чтобы видеть подлого врага отчетливо.

В жаркой мокрой душевой полностью одетый Снейп выглядит комично: его черные сальные волосы прилипли ко лбу от влажного пара, лицо красное от жары, по горбатому носу к тонкой губе катится капля; Снейп незаметно ее слизывает и хмурит брови. Подол зимней шерстяной мантии лежит на полу в луже воды, которая натекла за те двадцать минут, что Гарри находился в душе; в ней же стоят профессорские ноги, в потемневших от влаги ботинках. В раздраженном мозгу Гарри рождается абсурдное предположение, что сам Снейп именно так и принимает душ — прямо в мантии и ботинках.

— Мне еще долго ждать, пока вы наплескаетесь? — злобно вопрошает профессор, стирая испарину со лба ладонью и отбрасывая влажные волосы назад.

Гарри приходит в недоумение.

— Вообще-то я тут моюсь! — возмущенно замечает он, еще крепче прижимая мочалку к особо ценным частям тела и поворачиваясь к Снейпу бочком, чтобы сверкающая наготой задница не находилась в поле зрения у неприятеля.

— Меня это не волнует, — отрезает Снейп, но при этом голодным взглядом обшаривает мокрую обнаженную фигуру, будто это как раз-таки волнует его самым натуральным образом. — На сегодня все водные процедуры окончены. Выметайтесь отсюда.

Гарри нервно закручивает кран, чертыхаясь сквозь зубы, и, по-прежнему интимно обнимаясь с мочалкой, ковыляет к ближайшему крючку, на котором висит полотенце. Он злобно сдирает его оттуда, и, оборачивая полотенце вокруг бедер, выходит из душевой в раздевалку. Снейп по пятам следует за ним.

— Может дадите мне одеться? — шипит Гарри на преподавателя, который стоит возле него и бесцеремонно разглядывает.

Снейп ухмыляется и делает вид, что отворачивается: Гарри видит, что слизеринский гад исподтишка наблюдает за происходящим у себя за спиной в отражении темного оконного стекла. Мысленно проклиная мерзкого профессора, Гарри торопливо натягивает трусы и набрасывает сверху халат; затем быстро заталкивает мантию-невидимку за пазуху, пока Снейп не повернулся и заметил ее. Но тот все равно замечает.

— Что это вы там прячете? — подозрительно спрашивает он.

— Ничего, — бурчит Гарри, — грязное белье.

Снейп тут же сует свой длинный нос гриффиндорцу за шиворот.

— Ага, мантия-невидимка! — восклицает он, дрожа от ярости. — Завтра же скажу Альбусу, чтобы он конфисковал у вас эту гадость до конца школы!

— Хотите лишить меня последней возможности избегать вас? — огрызается Гарри.

— Минус десять баллов за хамство, — невозмутимо сообщает Снейп. — Единственное, чего я хочу, Поттер — чтобы вы поскорей закончили Хогвартс и исчезли из моей жизни. А теперь позвольте отвести вашу светлость обратно в спальню.

Профессор конвоирует Гарри до самой гостиной Гриффиндора.

— Еще раз попадетесь — грозится он вместо пожелания спокойной ночи, — будете каждый вечер ложиться спать под моим наблюдением, — и уходит, взмахнув тяжелым мокрым подолом мантии.

*

Гарри попадает в личные покои Снейпа совершенно случайно. Дамблдор посылает его за каким-то редким тремудрым зельем, название которого Гарри всю дорогу в подземелья проговаривает в уме, чтобы не забыть. Кабинет декана Слизерина заперт. Не оказывается профессора и в классе зельеварения. Гарри чешет лохматый затылок и недолго думая направляется прямиком в личные комнаты Снейпа. Хозяин комнат не открывает ни после первого стука, ни после двадцать первого. Гарри решает, что сегодня судьба ему благоволит и упорно бережет от встречи со Снейпом. Успокоив себя тем, что он сделал все возможное, перед тем, как убраться из этого мрачного, недружелюбного места восвояси, Гарри напоследок дергает дверную ручку. К его удивлению и неудовольствию та легко поддается и дверь бесшумно отворяется.

«Надо же, не заперто! — в изумлении думает Гарри, боязливо просовывая голову в щель. — Как-то непохоже на Снейпа.»

В скромной уютной гостиной пусто, только трещат поленья в пылающем камине.

«Наверняка ушел куда-то на пару минут прямо перед моим приходом. Сейчас припрется и первым делом начнет орать, что я без спросу влез в его берлогу. Лучше подожду эту змеюку снаружи.»

Гарри в последний раз убеждается, что в покоях пусто, и уже собирается закрыть дверь, когда неожиданно понимает две вещи: первая — что он забыл мудреное название дамблдоровского зелья; вторая — то, что дверь, ведущая в спальню Снейпа, сейчас не заперта.

Вопреки гласу разума и чувству самосохранения, у Гарри появляется безрассудное желание туда войти. Его никогда не интересовало убранство профессорской спальни — он лишь вспоминает, как сильно Снейп любит нарушать чужое личное пространство, и одно это воспоминание заставляет Гарри страстно желать реванша.

Он оглядывается по сторонам и незаметно проскальзывает в гостиную, притворив за собой дверь. В комнатах тепло, очевидно, домовые эльфы подготовили все к приходу хозяина. Гарри быстро достает мантию-невидимку, облачается в нее и пересекает порог запретной части апартаментов.

В спальне горят свечи, делая видимыми добротную широкую кровать, которая первой попадается на глаза, темный платяной шкаф и резной комод, с наваленными на него книгами. На первый взгляд спальня не таит в себе ничего необычного, что могло бы рассказать что-то новое о ее хозяине, но это только на первый взгляд. У одной из стен в высоту человеческого роста Гарри замечает сложно определяемое нечто, накрытое темной тканью. Едва он делает шаг в сторону заинтересовавшего его объекта, из гостиной доносится громкий дверной хлопок, а затем — отчетливые шаги вернувшегося профессора.

Лазутчик под мантией-невидимкой вздрагивает от страха и перепуганной мышью бросается в угол, где замирает, надеясь таким образом избежать столкновения. Через мгновение на пороге спальни возникает сам Снейп собственной персоной. По расслабленному невозмутимому лицу легко понять, что тот не замечает постороннего присутствия. Несмотря на то что Гарри откровенно стремно, он с интересом наблюдает за Снейпом в его собственном будуаре.

Профессор не спеша подходит к зашторенному объекту и легким движением стягивает с него ткань. Длинное шелковое полотно падает на пол, и Гарри удивленно смаргивает.

На каменном пьедестале стоит статуя неизвестного обнаженного юноши из белого мрамора, высотой в три фута. Гарри не силен в древнегреческой мифологии, чтобы сравнить его с каким-либо богом, но и без этих знаний он с первого взгляда определяет, что стоящий перед ним юноша — совершенен. Гарри — гей и потому хорошо понимает красоту мужского тела: забывая дышать, он рассматривает молодой гибкий стан с округлыми крепкими мышцами, стройные сильные ноги и черты лица неземной красоты, так умело вырезанные скульптором. «Вот так сюрприз, — думает Гарри, — Снейп у нас оказывается — ценитель прекрасного».