- Понимаю, - устало говорит Гарри, - значит, я принесу его чуть позже.

***

Кингсли сидит за столом министра магии. Его официально еще не выбрали на этот пост, но все понимают, что это дело времени, и теперь все самые важные вопросы решаются через него.

- Привет, Гарри, - без формальностей обращается он к посетителю. Последние две недели эти двое пересекаются почти каждый день.

- Привет, - салютует Гарри и сразу переходит к делу, - я к тебе опять по поводу Снейпа.

- Есть что добавить по его делу? - бормочет Кингсли, не отрываясь от бумаг.

- Нет, я только что был у него.

Кингсли поднимает заинтересованный взгляд.

- Он сообщил что-то новое?

- Нет, - бесцветно отвечает Гарри. - И боюсь, ближайший год он навряд ли будет говорить или двигаться. Я собственно по этому делу. Хочу забрать его из Мунго.

Глава министерства выглядит удивленным.

- Слушай, сейчас для этого не лучшее время, - в итоге говорит Кингсли. - Это слишком рискованно.

- Мне нужно лишь разрешение содержать его под охраной дома, - Поттер гнет свою линию и для убедительности произносит, - а то он сгниет там заживо. Он не для этого выжил.

- Снейпа сейчас все ненавидят, - задумчиво потирает подбородок темнокожий волшебник. - Если отпустить его домой до оправдательного приговора, это очень негативно воспримут.

- Мнение большинства меня не волнует, - искренне признается победитель Волдеморта. - Но если это так важно, я поручусь за него.

- Ох, не знаю, Гарри, сложно это все…

- Он - один из нас, и Победой мы обязаны во многом его работе, - жестко напоминает Поттер, - неужели он не заслужил хотя бы человеческое отношение?

Повисает пауза. Кингсли вздыхает и выпрямляется в кресле.

- Ты прав. Уж его он точно заслужил, - говорит он и пишет на бумаге нужный Гарри приказ.

В тот же день Поттер забирает профессора из больницы.

***

Дом в Паучьем тупике напоминал двухэтажную убыточную контору, нежели помещение пригодное на жилья; очевидно, что сам хозяин ни разу не оставался здесь дольше суток с тех пор, когда начал работать в Хогвартсе. Но благодаря усилиям Гарри через неделю начинает казаться, что здесь тоже можно жить.

Мутные от многолетнего слоя грязи стекла окон вновь стали прозрачными, санузел только на третий день перестал выглядеть как студия для съемок фильма ужасов и начал работать по назначению. Гарри раздобыл несколько чистых комплектов белья, не битую посуду, моющие принадлежности и приспособления для ухода. В доме по-прежнему присутствовал затхлый запах от древнего хлама, который принадлежал еще покойной чете Снейпов, но личных вещей Северуса нигде не наблюдалось. Профессор на протяжении долгих лет оставался верен себе - нигде не оставлял следов своего присутствия, не имел никаких привязанностей. Почти что никаких.

Когда Гарри доставил безвольное парализованное тело Снейпа в этот дом и огляделся, ситуация показалась ему очередной авантюрой, в которую он ввязался: он не имел понятия, что собирается делать, и малодушно испытал сомнение в правильности своих действий и страх. Парень постарался взять себя в руки. Было необходимо привести в порядок хотя бы одну комнату в доме, в которой обездвиженный человек мог относительно комфортно перенести несколько месяцев реабилитации. Выбор пал на маленькую комнату Северуса, которую тот по всей видимости занимал еще при жизни родителей. Гарри очистил ее от пыли и застелил узкий скрипучий диван чистым бельем, дав себе обещание купить вместо него через пару дней нормальную удобную кровать. Казалось, что сделано самое сложное, и оставалось только привести Снейпа в порядок и уложить в постель.

Но на деле самым сложным оказалось пересилить себя, чтобы оказаться лицом к лицу с нелицеприятной прозаичной правдой жизни, с которой сталкивается как сам парализованный, так и тот, кто за ним ухаживает. Наверняка Гарри нервничал куда меньше, если бы Северус находился в состоянии беспамятства или не осознавал происходящего, но по заверениям медиков как раз таки понимал Снейп все отлично.

Смутные догадки на этот счет подтвердились, когда парень принес таз с теплой водой и начал подстилать под мужчину клеенку: он едва не лишился последней решимости, увидев выражение стыда, ярости и протеста, горящих в глубине недвижимых темных глаз. Он застыл на мгновение, но деваться было некуда, надо было завершить начатое до конца. Гарри мысленно попросил у Мерлина сил, а затем деревянными не слушающимися руками начал стягивать с Северуса несвежую одежду и белье в грязных пятнах, после чего бросил их на пол.

От долгого лежания в одном положении, непрерывного давления и отсутствия внимательного ухода, на плечах, лопатках и пояснице четкие участки кожи сильно побагровели и пугающе подернулись пленкой отслаивающегося эпидермиса.

“Пролежни, - пронеслись в голове у Гарри вычитанные строчки из магловского пособия по домашнему уходу. - Начальные стадии.”

В паху на внутреннюю сторону бедер и половые органы было больно смотреть из-за возникших на них опрелостей и раздражений; между ягодицами нежная кожа и вовсе мокла, гноилась и кровоточила; руки и ноги покрывали корки и струпья дерматита.

От жалости у парня сжалось сердце. Дрожащей рукой Гарри взял влажную губку и начал медленно и осторожно обмывать тело, стараясь не причинить своими действиями дополнительную боль.

Он аккуратно намылил серое изможденное лицо Снейпа, следя, чтобы мыло не затекло в глаза и рот, и сразу же смыл его, промокнув кожу полотенцем. Затем провел губкой по груди, животу, рукам и ногам.

Гарри осторожно развел тощие дистрофичные ноги в стороны и приступил к обработке промежности, пытаясь ничем не выдать своего смущения. Профессор никак не реагировал на его действия - ни взглядом, ни стоном, но парень знал, что тот чувствовал, находясь в таком виде перед бывшим студентом.

Закончив мытье Северуса спереди, Гарри перевернул его и повторил все то же самое на задней стороне тела, после чего смазал всю кожу жирной регенерирующей мазью и одел Снейпа во все чистое. Во избежание развития пролежней он оставил мужчину лежать на животе, устроив его голову как можно удобнее на подушке и положив под щеку сложенную мягкую салфетку. Помыть профессору голову пока не представлялось возможным, поэтому Гарри расчесал как мог спутанные волосы и собрал их на затылке в хвост. Затем он укрыл его и оставил одного, планируя вернуться через некоторое время, чтобы покормить.

Так потекла однообразная статичная жизнь Гарри вместе со Снейпом. Стоит сказать, что он делал все, что мог для выздоровления Северуса, и теперь практически жил ради него. Он не считал, что совершает подвиг, зная, что последние несколько лет профессор делал то же самое для Гарри - так парень просто возвращал долг. Но он не тяготился своей участью, потому что был движим в большей степени не чувством благодарности, а любовью к этому человеку.

Гарри добился посещения компетентного врача, и теперь Северус регулярно принимал нейрогенную терапию, которая давала шанс вернуться к прежней жизни спустя некоторое время. Его кровать стала широкой и удобной, в комнате было светло и чисто, изъязвления и другие проблемы с кожей прекратились.

Гарри часами кормил Снейпа с чайной ложки жидкими супами и пюре, придерживая рукой за голову и терпеливо ожидая, чтобы тот под влиянием рефлекса слабо проглатывал каждую подносимую порцию; таким же образом он поил его сладким чаем и с затаенной почти что щемящей нежностью вытирал пролитые, стекающие по подбородку струйки.

Долгое время он выполнял все манипуляции молча и в доме неделями не произносилось никаких слов, кроме заклинаний, которые по мере необходимости использовал Гарри. Мальчику казалось, что Снейп вовсе и не ждет от него каких-то слов или разговоров, поэтому старался выполнять все действия не нарушая тишины.

Но однажды он не удержался, когда во время очередного кормления мужчина серьезно поперхнулся. Снейп даже не смог закашляться - он лишь задушено сипел в то время, как его лицо начало приобретать багровый устрашающий оттенок.