Джоди Пиколт
Девятнадцать минут
Посвящается Эмили Бестлер, лучшему редактору и самому яростному защитнику, о каком только можно мечтать. Она делает все возможное, чтобы я показывала себя с лучшей стороны. Спасибо ей за зоркий глаз, за поддержку и, главное, за дружбу
Jodi Picoult
NINETEEN MINUTES
Copyright © 2007 by Jodi Picoult
Originally published by Atria Books,
a Division of Simon & Schuster Inc.
All rights reserved
Перевод с английского Марии Николенко
© М. П. Николенко, перевод, 2019
© Издание на русском языке, оформление.
ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2019
Издательство АЗБУКА®
© Серийное оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2019
Издательство АЗБУКА®
Часть первая
Кто не свернул с тропы, приходит туда, куда направлялся.
Китайская пословица
Надеюсь, когда ты это прочтешь, меня уже не будет в живых. Сделанного не воротишь, произнесенного вслух слова обратно не возьмешь. Ты будешь думать обо мне и жалеть, что не успела меня отговорить. Начнешь гадать, как можно было меня остановить. Наверное, я должен сказать: «
Не мучай себя, ты ни в чем не виновата
», но тогда я совру. Мы оба знаем: сам бы я на такое никогда не решился.На моих похоронах ты будешь плакать. Будешь говорить, что все должно было быть по-другому. Будешь вести себя так, как и подобает в подобных ситуациях. Но будет ли тебе на самом деле меня не хватать?
И главное, будет ли мне не хватать тебя?
Хотим ли мы оба услышать ответ на этот вопрос?
6 марта 2007 года
За девятнадцать минут можно постричь газон перед домом, покрасить волосы или посмотреть один период хоккейного матча. За девятнадцать минут можно поставить пломбу, или испечь сконы к завтраку, или разложить по стопкам выстиранное белье семьи из пяти человек.
За девятнадцать минут были распроданы билеты на игру «Теннесcи тайтенс» в плей-офф чемпионата по американскому футболу. Столько длится одна серия ситкома без рекламы. За это время можно доехать от границы штата Вермонт до Стерлинга, городка в Нью-Гэмпшире.
За девятнадцать минут вам доставят пиццу из ресторана. Вы успеете прочитать ребенку сказку или поменять в машине масло. Можно пройти милю или подшить край одежды.
За девятнадцать минут можно остановить землю или спрыгнуть с нее.
За девятнадцать минут можно получить отмщение.
Алекс Кормье, как всегда, опаздывала. Дорога от ее дома в Стерлинге до главного суда первой инстанции округа Графтон, штат Нью-Гэмпшир, занимала тридцать две минуты, если не было пробок в Орфорде. Алекс торопливо спустилась по лестнице, держа в одной руке туфли на каблуке, а в другой – документы, которые брала домой на уик-энд. Закрутив густые волосы цвета меди в низкий узел и закрепив его шпильками, она превратилась в настоящую деловую женщину.
Прошло тридцать четыре дня с тех пор, как Алекс получила должность судьи в главном суде первой инстанции. До этого она пять лет проработала судьей окружного суда, успела хорошо себя зарекомендовать и поэтому надеялась, что переходный период будет не очень сложным. Но ей было всего сорок, и, как самый молодой судья в штате, она была вынуждена завоевывать репутацию беспристрастной вершительницы правосудия. Поскольку Алекс начинала как государственный защитник, прокуроры подозревали ее в том, что и как судья она будет чуть ли не всегда принимать сторону защиты. В свое время, подавая прошение о назначении на судейскую должность, Алекс искренне хотела способствовать тому, чтобы в рамках американской судебной системы люди считались невиновными до тех пор, пока не доказана их вина. В то время Алекс и в голову не приходило, что, когда она станет судьей, на нее саму презумпция невиновности, то есть в данном случае презумпция объективности, распространяться не будет.
Почувствовав запах свежезаваренного кофе, Алекс вошла в кухню. Дочка сидела за столом с дымящейся кружкой в руках, сгорбившись над учебником. Вид у Джози был изможденный: голубые глаза покраснели, собранные в хвост каштановые волосы растрепались.
– Скажи, что ты не всю ночь так просидела, – проговорила Алекс.
– Я не всю ночь так просидела, – даже не посмотрев на мать, словно попугай, ответила Джози.
Алекс налила себе кофе и села напротив дочери:
– Правда?
– Правду ты у меня не спросила. Ты сказала, что я должна тебе сказать.
– Тебе вредно пить кофе, – нахмурилась Алекс.
– А тебе вредно курить.
Алекс почувствовала, как ее лицо вспыхнуло.
– Я не…
– Мама, – вздохнула Джози, – даже если ты открываешь в ванной окно, когда куришь, полотенца все равно пахнут табаком. – Она подняла глаза, как будто спрашивая мать, не попытается ли та высказать ей новый упрек.
Однако, кроме курения, других вредных привычек у Алекс не было. У нее попросту не хватало на них времени. Она была бы рада, если бы могла с уверенностью сказать то же самое про свою дочь, но ей, как и всем, кто видел Джози, оставалось только предполагать, что эта симпатичная девочка, круглая отличница, пользующаяся популярностью в своем классе, достаточно разумна, чтобы не наделать серьезных ошибок. У этой девочки большое будущее. Она именно такая, какой Алекс мечтала видеть свою дочь.
Когда-то Джози очень гордилась тем, что ее мама – судья, и хвасталась этим всем подряд: стюардессам, кассирам в банке, продавщицам в супермаркете. Она расспрашивала Алекс о делах, которые та рассматривала, и о решениях, которые выносила. Все изменилось три года назад, когда Джози перешла в старшую школу и постепенно между ней и матерью выросла стена. Алекс не думала, что дочка скрывает от нее больше, чем скрывает от родителей любой другой подросток. Только вот обычные матери могли судить друзей своих детей только в переносном смысле, а Алекс могла судить их буквально.
– Что у тебя сегодня на повестке дня? – спросила Алекс.
– Тест по всему разделу курса. А у тебя?
– Предъявление обвинений. – Алекс прищурилась, пытаясь вверх ногами прочитать то, что было написано в учебнике дочери. – Это химия?
– Катализаторы, – ответила Джози, потирая виски. – Вещества, которые ускоряют реакцию, но не расходуются в процессе. Например, берешь оксид углерода и водород, добавляешь оксид цинка и оксид хрома и… Что-то не так?
– Нет, все в порядке. Просто я вспомнила свою «С»[1] по органической химии… Ты завтракала?
– Выпила кофе.
– Кофе не считается.
– Считается, когда нет времени, – парировала Джози.
Алекс попыталась взвесить, что хуже: на пять минут опоздать на работу или получить очередной жирный минус напротив своего имени во всемирном журнале хороших матерей. Ну разве в семнадцать лет девочка не должна уметь сама заботиться о себе по утрам? Алекс достала из холодильника яйца, молоко и бекон.
– Однажды я рассматривала дело о принудительном помещении в психиатрическую больницу женщины, которая возомнила себя Эмерилом[2]. Муж отвез ее в сумасшедший дом, после того как она, сунув в блендер целый фунт бекона, начала гоняться за ним по кухне с ножом, крича: «Бам!»
Джози оторвалась от учебника:
– Что, правда?
– Такое нарочно не придумаешь, – вздохнула Алекс, разбивая яйцо в сковородку. – Когда я спросила, зачем она положила фунт бекона в блендер, несчастная посмотрела на меня и сказала: «Просто мы с вами по-разному готовим».
Джози встала и, опершись о столешницу, принялась наблюдать за тем, как мать возится у плиты. Ведение домашнего хозяйства не было сильной стороной Алекс. Она не умела запекать жаркое в горшочке, зато гордилась тем, что наизусть знает телефоны всех пиццерий и китайских ресторанов Стерлинга с бесплатной доставкой.