В детстве у нее не хватало терпения для бесконечных уроков вышивания, преподаваемых ей матерью – вместо этого она предпочитала сбегать из дома, чтобы кататься на отцовских лошадях, увязываться в городские переулки за братьями, а позже, когда отец наконец сдался и согласился научить ее стрелять, ходить на охоту в лес. Мать никогда не одобряла эти походы, по крайней мере явно, но так как Дана оказалась лучшим стрелком, чем оба ее брата (и даже отец), Мэгги не возражала против дополнительной дичи, принесенной дочерью к обеденному столу. Кормить семью из шестерых человек было весьма накладно.

По мере взросления единственным, что удерживало Дану Скалли на месте хоть какое-то время, было ее обучение. Будучи увлеченной и добросовестной ученицей, она далеко опередила местную школьную программу, и ее отец, обеспокоенный тем, что ум его младшей дочери не будет достаточно простимулирован, нанял для нее частного учителя. Ее мать не приветствовала эту идею, переживая из-за того, что эти расходы окажутся для них чрезмерными (и, что вероятнее всего, бесполезно потраченными на девочку), но Уильям Скалли настоял. У него и самого в юности была склонность к наукам, и хотя его родители не имели средств для того, чтобы помочь ему использовать этот потенциал, он был решительно настроен убедиться, что его дочь использует свой.

Но все же, в перерывах между уроками у Скалли-подростка не хватало терпения для тихих и подходящих для леди занятий, запланированных для нее матерью. И в настоящее время, всего за год до совершеннолетия, ее отвращение к бездействию никуда не делось. Армия с ее муштрой и частыми долгими переходами идеально ей подходила… но сейчас, прикованная к постели в течение многих дней, она пребывает в плачевном состоянии.

За первые две недели Мелисса принесла ей практически все имеющиеся в доме книги, какие только смогла найти. Скалли в отчаянии осознает, что уже прочитала почти все книги с полок Саманты Малдер и по крайней мере половину книг ее брата. Библиотека Билла Малдера в основном укомплектована тяжеловесными религиозными томами, имеющими сомнительное отношение к современным реалиям, и учебниками по ведению фермерского хозяйства. Еще меньше толку от скудной коллекции книг Тины Малдер по этикету и старомодных руководств по воспитанию детей (хотя, к удивлению Скалли, у Тины есть довольно новые издания «Плодов философии» Чарльза Ноултона и «Нравственной физиологии» Роберта Дейла Оуэна, оба из которых она прочитала от корки до корки с более чем теоретическим интересом). К началу ноября Скалли прочитала все, что могла, и теперь выводит из себя Мелиссу непрерывными просьбами выпустить ее из постели, пока она не умерла от скуки.

- Чем больше ты отдыхаешь, тем быстрее сможешь вернуться в свой полк, - твердит ей Мисси, но даже осознание, что сестра права, не делает вынужденную пассивность более терпимой. Она пишет Малдеру письма одно за другим – часто так много, что почтальон забирает у нее по несколько штук в день. Он отвечает так часто, как только может, но так как полк продолжает перемещаться по Вирджинии, его письма приходят куда реже, чем ей бы того хотелось.

Однако же все они переполнены такой любовью к ней, что у нее остается мало сомнений в их отношениях. Она могла немного колебаться, когда говорила сестре, что, по ее мнению, они обручились, но Малдер раз и навсегда покончил со всеми возможными вопросами.

- Когда война закончится, - пишет он, - я хочу поехать с тобой в Гаррисберг для встречи с твоими родителями. И не только для того, чтобы рассказать им о твоей храбрости или о том, сколь незаменима ты была для меня в качестве моего лейтенанта, а еще и убедиться, что они – и любой другой потенциальный претендент на твою руку – знают, что наше совместное будущее решено. Что бы твои родители ни подумали о том, как мы встретились и полюбили друг друга, я хочу убедиться, что они понимают, насколько я горд, что рядом со мной есть такая женщина, как ты.

Скалли, со своей стороны, куда больше беспокоится о реакции не своих родителей, а его.

- Тебе не надо волноваться о моих родителях, Малдер, - пишет она в ответ. – Ты старший сын богатого землевладельца. Вне зависимости от того, как мы встретились, ты куда более выгодная партия, чем они могли ожидать для любой из своих дочерей. Уверена, ты внушишь им такое благоговение, что им и в голову не придет отказать тебе. Твоих родителей, с другой стороны, вероятнее всего, не слишком впечатлит дочь бедного моряка, которую ты встретил, когда она переодевалась мужчиной и сражалась во вражеской для них армии – тем более что они уже подобрали для тебя куда более подходящую невесту.

Малдер, как и следовало ожидать, отметает ее опасения.

- Неважно, одобрят они тебя или нет, - заявляет он. – Решать только мне, а я выбираю тебя. И ни мои, ни твои родители, ни Диана не смогут сказать ничего такого, что заставило бы меня передумать.

Большую часть корреспонденции, несмотря на все усилия Скалли, Мелисса читает через ее плечо, находя всю эту ситуацию безумно романтичной, о чем без колебаний и сообщает сестре.

- Это просто нечестно, Дана, - жалуется она, лежа на краю кровати и драматично прижимая ладонь ко лбу. – Я покинула дом и сбежала в НьюЙорк в поисках романтики и приключений, а результатом всех моих усилий стала лишь перенаселенная квартира, которую мне приходится делить с тремя девушками красивее меня. Ты же, со своей стороны, вступила в армию, чтобы в конечном итоге оказаться помолвленной с симпатичным и богатым наследником землевладельца.

- Давай не забывать о том, что я еще и заполучила пулевое ранение в живот, - ворчит Скалли. Сегодня она неважно себя чувствует, так как плохо спала и мучилась от непрекращающегося кашля, а потому не склонна проявлять обычное терпение к жалобам сестры.

- И все же, даже с учетом этого ты меня обскакала, - заявляет Мелисса. – А ты ведь младше меня, бога ради. Мало того, что ты задолго до меня получила предложение от этого врача, друга отца – как там его звали?

- Дэниел, - вздыхает Скалли.

- Да, от него. Мало того, что он просил у папы твоей руки, когда ты была еще практически ребенком, так теперь ты фактически собираешься выйти замуж прежде, чем хоть какой-то мужчина проявит ко мне хотя бы толику интереса.

- Необязательно, - замечает Скалли. – Ничего не произойдет до конца войны, а она с тем же успехом может продолжаться еще лет десять. – Она закусывает губу. – Или один из нас может даже не выжить. Я и так уже была на волосок от… - Но ее прерывает продолжительный приступ жесточайшего кашля, от которого натягиваются швы ее все еще заживающей раны. Мелисса садится и обеспокоенно смотрит на сестру, которая хватается за бок от пронзившей его резкой боли и пытается совладать с дыханием.

- Это уже в третий раз за час, Дана, - говорит Мисси, мгновенно переходя от капризного к более чем серьезному тону. – Ты становишься все бледнее и бледнее. – Она протягивает руку и трогает лоб Скалли. – И ты горячая.

- У меня, похоже, жар, - признает Скалли. Она весь день чувствовала себя вялой, но до сих пор списывала это на то, что в последние дни у нее не было аппетита, а Мисси, не желая устраивать сцены, не настаивала. Но сейчас, с трудом хватая ртом воздух, она приходит к выводу, что что-то не так.

- Что мне делать, Дана? – спрашивает Мелисса. – Матушка обычно прикладывала холодный компресс на лоб, когда мы болели. Мне тоже так сделать?

- Неплохо для начала, - соглашается Скалли.

- Может, мне стоит спросить Джеймса, - говорит Мелисса. – Если он не будет знать, что делать, может, какой-нибудь другой слуга поможет.

Скалли качает головой.

- Никто из них не войдет в дом даже в отсутствие отца Малдера, - напоминает она сестре. Те немногие слуги, что остались присматривать за плантацией после отъезда хозяев, работают в поле, и им всем запрещено входить в дом, кроме Джеймса, который, как пояснил Малдер, разгадал секрет Скалли, как только ее увидел. – Я не хочу… - Ее снова прерывает очередной приступ кашля, еще сильнее прежнего, и когда он заканчивается, Скалли оказывается совершенно обессиленной.