- Извини, Фокс, - с придыханием шепчет она. – Я просто лежала в постели, думая о завтрашнем утре, когда ты снова уедешь, и неизвестно, когда мы снова встретимся. Я так боюсь, что с тобой что-нибудь случится, и я никогда тебя больше не увижу. – Она утыкается носом ему в шею, щекоча его ухо своим дыханием. – Если бы ты мог рассказать мне в своих письмах что-нибудь – что угодно – о своем полку, Фокс, о том, что и где ты делаешь… - Она оставляет цепочку из поцелуев вдоль его шеи от уха до ключицы и запускает руку ему под рубашку.

У Малдера в голове начинают звучать тревожные колокольчики, когда он совершенно отчетливо вспоминает обвинения Скалли в адрес Дианы, сделанные неделю назад, прежде чем она уехала в их первую ночь пребывания здесь.

Она также сказала что-то насчет того, что ты щепетильный джентльмен… Малдер, думаю, этот Алекс хочет, чтобы она соблазнила тебя ради информации.

Это могло быть простым совпадением. Фактически, так оно и есть, скорее всего. Диана уже не в первый раз жалуется на то, что он недостаточно сообщает ей в письмах. И вполне понятно, что ее пугает вероятность того, что, уехав завтра, он может не вернуться домой. Но все же… просто на всякий случай… будет разумно проявить осторожность.

Он осторожно и мягко убирает шаловливую руку Дианы из-под своей ночной рубашки и выпутывается из ее объятий, после чего садится и прислоняется к спинке кровати. Диана хмурится, смотря на него с недоумением.

- Не понимаю, Фокс, - начинает она, и обида в ее голосе почти что побуждает его изменить свое решение, забыть об осторожности и просто надеяться на лучшее. – Ты… ты не хочешь? – Ее нижняя губа слегка дрожит. – Ты не хочешь меня?

- Разумеется, хочу, Диана, - заверяет он ее. – Но сейчас неподходящее время. Что если мы… что если у тебя возникнут из-за этого проблемы?

- Тогда мы поженимся, - отвечает она. – Разве не так?

- Конечно, поженимся, я бы не оставил тебя одну в таком положении, - быстро отвечает он. – Но, Диана… что если у меня не будет выбора? Что если ты забеременеешь, а меня убьют в бою? – Он сжимает ее ладонь. – Я не могу так рисковать твоей жизнью. – Она открывает рот, чтобы начать спорить с ним, но он не дает ей этого сделать. – Для этого будет достаточно времени, когда война окончится, - обещает он ей. – Оставь мне что-нибудь, чего я буду ждать с нетерпением, хорошо?

Это вызывает у нее легкую улыбку.

- Я знаю, что веду себя импульсивно, Фокс, - признает она. – Просто… когда ты уедешь, я буду так за тебя беспокоиться, задаваясь вопросом, грозит ли тебе реальная опасность. Каждый раз, когда мы получаем вести об очередной битве, я могу думать только о том, участвовал ли в ней твой полк. – Она умоляюще смотрит на него. – Было бы здорово, если бы ты рассказывал, куда твой полк направляется, когда пишешь мне, Фокс. Тогда я буду знать, участвуешь ли ты в сражении или нет.

Его снова охватывает тревога. На первый взгляд, это невинная просьба, и если бы Скалли не высказала свои обвинения в начале недели, он мог бы сдаться и согласиться. Но сейчас, когда эта мысль засела в его мозгу, кажется глупым полностью игнорировать ее.

- Не могу, Диана, - говорит он ей. – Ты знаешь, что я мало что могу рассказать в письме.

Она надувает губы, уже не пытаясь скрыть своего неудовольствия.

- Ты мне не доверяешь? – спрашивает она.

- Разумеется, доверяю, - заверяет он ее. – Я доверяю тебе, Диана, но что если кто-то перехватит мои письма? Наши командиры вечно предупреждают нас, что вокруг шпионы, причем в самых неожиданных и невероятных местах. Что если солдат, который собирает мои письма для отправки, шпион? Или кто-нибудь, работающий на почте? Или человек, управляющий почтовой повозкой, или даже тот, кто доставляет письма к тебе домой? – Он печально качает головой. – Мои письма проходят через слишком много рук, прежде чем достигают тебя, Диана. Я просто не могу так рисковать.

Малдеру на мгновение кажется, что она станет спорить, так что он делает первое, что ему приходит на ум: целует ее, только на этот раз осторожно и кратко, куда целомудреннее, чтобы она не могла ошибиться в его намерениях. Диана понимает его и встает с кровати.

- Тогда увидимся за завтраком? – с грустью спрашивает она, и он кивает.

- Думаю, так будет лучше, - отвечает он. – Для нас обоих.

Она кивает и медленно идет к двери. Открыв ее, она медлит на пороге, смотря на него с вожделением.

- Если передумаешь, Фокс, - замечает она с многообещающей улыбкой на губах, - то ты знаешь, где моя комната.

- Знаю, - отвечает он. – Но, пожалуйста, не отказывай себе во сне, ожидая меня.

Она кивает.

- Спокойной ночи, Фокс, - прощается она.

- Спокойной ночи, Диана, - отзывается он, и она уходит, осторожно и тихо закрывая за собой дверь спальни. Она ступает так неслышно, что он не может различить ее шаги по коридору в направлении ее собственной спальни.

Малдер долго лежит без сна, слишком озадаченный и взвинченный, чтобы спать. Он в состоянии думать только об услышанном Скалли, о том, о чем, по ее заявлению, Диана и тот таинственный мужчина – этот Алекс – говорили в том переулке в первую ночь их пребывания здесь. В то время выводы, к которым Скалли пришла на основании обрывков их разговора, казались ему просто нелепыми, настолько параноидальными, что представлялись откровенно смехотворными, и он чувствовал, что имеет полное право злиться на нее.

Теперь же, однако, он уже далеко не так в этом уверен.

========== Глава 2 ==========

***

Август 1863 года

Фредериксберг, Вирджиния

Немногие вещи, которые Малдер привез с собой в Фредериксберг, тем воскресным утром упакованы еще до завтрака. Несколько часов спустя после ухода Дианы, поняв, что уснуть так и не удастся, он употребил свободное время на сборы, и сейчас, через час после рассвета, аккуратно складывает и собирает одежду, которую носил в течение всей недели, надевая вместо нее мундир. На второй день он переоделся в гражданскую одежду, оставленную им в шкафу, и обнаружил, что брюки стали слишком свободными благодаря ужасному армейскому рациону, а рубашки, наоборот, - слишком тесными из-за мускулов, возникших на груди и руках вследствие физических нагрузок. Впрочем, Малдеру пришлось вытерпеть этот дискомфорт всего пару дней, пока его мать тщательно чистила его мундир, в результате чего тот стал выглядеть словно с иголочки. Застегивая китель, он с сожалением думает о том, что Скалли не задержалась достаточно долго для того, чтобы и ее мундир подвергся такому же обращению.

Хотя отдать ее мундир в чистку означало бы, что ей пришлось бы искать сменную одежду… а это могло привести к неловкой ситуации, ведь все живущие в этом доме мужчины по крайней мере сантиметров на тридцать выше Скалли… так что, пожалуй, оно и к лучшему.

Все уже сидят в столовой, когда Малдер спускается по лестнице и кладет свой ранец и прочие вещи у входной двери, чтобы подобрать их, когда будет уходить. Он занимает место рядом с Самантой, которая грустно улыбается ему, жуя тост. Стул Дианы напротив них пустует; не похоже, что она планирует спускаться к завтраку, что, учитывая произошедшее в спальне Малдера прошлой ночью, не слишком его удивляет. Возможно, он сильно обидел ее, отвергнув ее попытки соблазнения, и особенно тем, что в итоге не передумал и не пришел в ее спальню. Однако Малдер уверен, что поступил правильно, и не чувствует себя виноватым из-за этого решения.

Перед лицом скорого отъезда любимого старшего брата Саманта ведет себя нехарактерно тихо и подавленно, несмотря на попытки Малдера заставить ее улыбнуться или вызвать на разговор. Их родители также почти не говорят, хотя их молчание вызывает у Малдера дурное предчувствие, особенно учитывая многозначительные взгляды, которыми они обмениваются. В конце концов, когда пустая посуда убрана со стола ожидающими слугами, Билл Малдер, сидевший чуть поодаль от сына и дочери, рядом с женой, делает глубокий вдох.

- Сын, - начинает он своим типичным строгим голосом, давая понять, что разговор предстоит серьезный, - нам нужно поговорить.