После короткой паузы она вдруг начинает тараторить.

- Алекс тоже друг, Фокс. Не мой друг, пойми – это было бы неприлично, верно? Можешь себе представить слухи? Ну, - поправляет она себя, - судя по всему, слухи уже стали распространяться, но я и представить себе не могла, что твой друг будет представлять меня в таком неблагоприятном свете. Но как я и сказала, он кажется довольно грубым, типичным простолюдином. Не понимаю, почему ты вообще дружишь с таким, как он.

- Я не говорил, что он плохо о тебе отзывался, - замечает Малдер (хотя, конечно, Скалли именно так о ней и отзывалась, но Диане об этом знать необязательно). – Я просто упомянул, что он сообщил о твоем разговоре с мужчиной по имени Алекс.

- Как будто это его вообще касается, - продолжает Диана. – И тебя, в общем-то, тоже, если уж на то пошло, но, зная тебя, Фокс, я лучше расскажу, как все было. Алекс – друг моего отца, и он очень рассчитывает на то, что тот наймет его сына на работу в его офисе в Калпепере. Только Алекс не хочет, чтобы отец знал, что это его сын, видишь ли; они с отцом повздорили с год назад. Алекс беспокоится, что отец может отказать юноше, даже не проверив, подходит ли он для данной работы, если узнает, чей тот сын.

- Так чего этот Алекс ожидал от тебя? – спрашивает Малдер.

- Он хотел выяснить мое мнение по поводу того, наймет ли отец юношу или нет, разумеется, - отвечает Диана. – Я сказала ему, что ничего об этом не знаю: отец не делится со мной своими решениями в сфере бизнеса. – Она тепло улыбается Малдеру, вновь начиная вести себя игриво и кокетливо. – Он приберегает это для мужчины, за которого я выйду замуж, зачем ему нагружать меня этим?

Малдер не поддается на удочку, вместо этого обдумывая сказанное. Кажется, это может объяснить то, что слышала Скалли.

- Еще кое-что, - добавляет он, решив идти ва-банк. – Ты сказала, что на спектакль был полный аншлаг и что твой отец лишь по чистой случайности смог приобрести три последних билета. Верно?

- Да, верно, - кивает Диана.

- Ну… почему там тогда было так много пустых мест? – спрашивает он. – Если бы они все были распроданы, почему столько людей не пришло на спектакль?

Диана кажется совершенно сбитой с толку.

- Ну, вот этого я никак знать не могу, Фокс, - отвечает она, вздернув бровь. – Кто я такая, чтобы судить, почему люди поменяли свои планы в последний момент? Есть множество причин, по которым человек может купить билет на пьесу, а затем не присутствовать на ней. – Она наклоняется ближе к нему, берет за руку и подносит ее ближе к себе. – Зачем мы это обсуждаем, Фокс? – спрашивает она. – Мы же должны наслаждаться нашей совместной прогулкой после стольких месяцев разлуки. Разве мы не можем просто вместе покататься по городу?

- Ладно, - уступает Малдер. Пока что он готов признать, что Скалли просто неправильно поняла услышанное. Он должен запомнить объяснение Дианы, чтобы поделиться им с нею, когда вернется обратно в лагерь… если предположить, что Скалли вообще захочет обсуждать с ним что-то личное, не связанное с их должностными обязанностями.

Оставшееся время прогулки проходит почти в полной тишине. Диана делает несколько попыток начать разговор на темы, связанные с их общими друзьями, недавно объявившими о помолвке, или вступившими в брак, или родившими детей, ясно давая понять Малдеру, чего она от него ждет до конца этой недели. Малдер же твердо намерен делать вид, что не понимает ее намеков: он чувствует все меньше и меньше энтузиазма при мысли об их предполагаемой помолвке.

Он пытается убедить себя, когда коляска выезжает на их улицу, что эта внезапно возникшая нерешительность совершенно не связана с мыслями, которые у него возникают – хотя он и старается их подавлять – о Скалли. Просто в последнее время он все чаще и чаще всерьез задумывается о том, почему их с Дианой предназначали друг для друга, почему заранее было предрешено его родителями, что однажды они поженятся. Малдер никогда не признавался Диане в любви, и она тоже не произносила этих слов. Они обменивались поцелуями, когда неожиданно оказывались наедине, и он определенно что-то чувствовал, когда касался ее губ своими… но ему отлично известно, что влечение отнюдь не является гарантией счастливого брака.

Он, разумеется, не обманывает себя, думая, что его родителей или ее приемного отца хоть немного волнует, будет ли их брак счастливым. Его отца и Чарльза Спендера куда больше интересует объединение и сохранение своих богатств… но Малдер, по крайней мере, хотел бы, чтобы брак приносил ему удовольствие. А в последнее время он начинает сомневаться в том, что Диана может на самом деле ему это обеспечить.

Большую часть недели Малдер проводит, размышляя над этим и скучая по Скалли, спрашивая себя, куда она отправилась и что делала с тех пор, как покинула дом. Ее увольнительная была одобрена, так что ей не нужно было возвращаться в полк, но он не представляет, где еще она могла провести остаток этого свободного времени. Она, очевидно, не поедет к матери, а ее сестра живет в Нью-Йорке, а значит, слишком далеко, чтобы успеть навестить ее за время недельного отпуска.

Он надеется, лежа без сна в своей кровати в последнюю ночь пребывания во Фредериксберге, что где бы Скалли ни находилась, она больше не злится на него и найдет в себе силы простить и забыть об их размолвке, когда они оба вернутся в лагерь. Решив сегодня больше об этом не беспокоиться, он перекатывается на бок и закрывает глаза, надеясь вскоре заснуть.

Шум снаружи его спальни привлекает его внимание, и он перекатывается лицом к двери. На какое-то невероятное мгновение ему кажется, что это Скалли вернулась к нему поздно ночью, позабыв об их ссоре, чтобы утром они могли вернуться в полк вместе. Он задерживает дыхание, когда дверная ручка поворачивается… но медленно и осторожно ступившая за порог и закрывающая за собой дверь фигура слишком высокая для Скалли. Даже слишком высокая для Саманты. А значит, остается…

- Фокс, - хрипловато шепчет Диана, - ты не спишь?

- Нет, - отвечает он, садясь. – Диана, что ты тут делаешь? Если родители тебя увидят, или если твой отец нас застанет…

- Этого не случится, Фокс, - шепчет она, бесшумно приближаясь к его кровати. – Я слышу, как твои родители храпят через его спальню и мою.

- И твою?

Диана присаживается на край постели.

- Отец уехал на весь вечер.

- А если он вернется и увидит, что тебя нет в твоей комнате?

Тусклый свет позволяет ему разглядеть покорную улыбку на лице Дианы.

- Он не вернется, Фокс, - вздыхает она, - до утра. – Затем она качает головой. – Он по-прежнему говорит, что отправляется на «продолжающиеся всю ночь деловые встречи», когда чувствует потребность посетить одно из этих мест в менее престижных районах, о существовании которых мне, по его мнению, и знать не полагается.

- Сомневаюсь, что он настолько наивен и думает, что ты не в курсе существования таких вещей, - замечает Малдер. – Что случилось? Тебя расстраивает то, что он посещает подобные места?

Диана хмурится.

- Разумеется, нет, - говорит она. – Почему ты решил, что что-то случилось?

- Я просто удивился, что ты пришла в мою спальню посреди ночи, вот и все, - отвечает Малдер. Диана фыркает и качает головой.

- Ты и вправду настоящий джентльмен, Фокс, знаешь? – спрашивает она, беря его за руку. – Порой это просто выводит меня из себя, честно говоря.

Подтянув ноги, она забирается на кровать, устраивается на ней рядом с ним и, чуть помедлив, целует его.

Он оказывается застигнутым врасплох, но охотно отвечает на поцелуй, зарываясь пальцами в ее длинные темные волосы, высвобождая их из косы, которую она заплетает на ночь. Она тесно прижимается к нему и толкает обратно на кровать, не прерывая поцелуй.

Малдер и понятия не имеет, что с этим делать. Диана никогда не вела себя так напористо – да и ни одна другая женщина. Он одновременно возбужден и напуган, не зная, чего она от него ожидает. Это проверка? Следует ли ему осторожно оттолкнуть ее и сказать, что он не осмелится подвергнуть ее репутацию опасности? Или она ожидает, что он продолжит начатое ею? Она таким образом говорит ему, что готова к большему? Прежде чем он успевает прийти к какому-то решению, Диана отодвигается от него, обрывая поцелуй.