Не останавливайся, не останавливайся, не останавливайся! молит меня член, и, черт, как же я хочу прислушаться к нему!

Но что-то не так.

Издав многострадальный стон, я, весь дрожа, отступаю от нее на шаг, лишая свои руки возможности продолжать их интимное исследование. Это чертовски болезненно. Клянусь, что пронзающая мою плоть пуля фактически бледнеет в сравнении с этим. Ее рука медленно соскальзывает вниз и прочь от моих брюк. Я сильно закусываю губу, жалобно постанывая от утраты ее почти невесомого прикосновения.

Она открывает глаза.

Мы стоим, смотря друг на друга. Она выглядит потрясенной случившимся, я же чувствую себя так, словно меня сейчас стошнит.

- Скалли… - начинаю я, прежде чем осознаю, что и понятия не имею, что ей сказать.

Она хранит молчание, очевидно собираясь с мыслями перед тем, как потребовать перевода. Вот оно. Она наконец уходит. О боже! Что я сделал? Что я сделал? Что я?..

- Малдер…

- Скалли, пожалуйста, не уходи. Мне жаль. Мне так жаль.

Она качает головой.

- Что? Нет… Малдер… я не… я не собираюсь уходить. Я просто…

- Мне жаль, мне так жаль.

- Прекрати. Просто послушай. Просто выслушай меня.

Я киваю, слишком напуганный, чтобы что-то сказать, и не уверенный в себе достаточно, чтобы пытаться.

- Малдер… я знаю, то, что случилось между нами… в Дейтоне… сильно повлияло на нас обоих. – Она замолкает и делает глубокий вдох. – Но я не позволю тебе сделать это со мной. Я не могу быть чем-то вроде… твоей секс-игрушки всякий раз, когда тебе таковая понадобится. Это противоречит всем тем причинам, что побудили меня прийти к тебе тогда.

До меня не сразу доходит смысл ее слов. Вот, значит, что она думает? Что я хочу ее только потому, что я… о черт. Прокрутив в памяти события последних нескольких минут, я чуть не падаю под весом обрушившегося на меня стыда. Разумеется. Почему бы ей и не подумать, что я вижу ее в подобном свете?

- Ты не понимаешь, Скалли. Ты просто… ты не понимаешь.

- Что мне нужно понять? Не могу поверить, что ты и вправду подумал, будто я захочу пройти через это снова. – Униженный и оскорбленный ее словами, я открываю рот, чтобы что-то сказать, но она качает головой. – О бога ради, Малдер. Я имею в виду не секс. Я говорю о том, что было после. Ты не мог даже в глаза мне смотреть на следующее утро. Ты хоть понимаешь, как я себя при этом почувствовала?

- Я не мог?.. Я не мог?.. – запинаюсь я, совершенно огорошенный услышанным. О чем она, черт побери, вообще говорит? Тем утром я раскрыл свою душу нараспашку, но она едва смотрела на меня и, разумеется, не заметила этого.

Мне надо что-то сказать. Мне надо сказать ей, что она все неправильно поняла.

Почему я не могу открыть рот?

Я делаю шаг в ее сторону.

- Малдер, нет. Хватит, пожалуйста. – Ее голос срывается. Она как будто сдалась. – Разве недостаточно того, что случилось? Недостаточно того, что я позволила тебе использовать себя?..

- Что?!

Она смотрит на меня с очевидным смятением.

- Нет, все нормально. Я позволила тебе. Я хотела этого, но ты не можешь ожидать, чтобы я…

Меня мгновенно охватывает сильнейший гнев.

- Так вот что ты думаешь? Что я тебя использовал?

- Малдер…

Я поспешно отступаю от нее в два огромных шага.

- Как ты смеешь! – кричу я, разворачиваясь и видя испуганное выражение ее лица. – Как смеешь ты принизить то, что случилось, до чего-то столь тривиального, как попытка использовать тебя в качестве подходящей щелки для моего члена. Знаешь что, Скалли? Да пошла ты! – От обуревающих меня эмоций сводит горло, и, черт меня побери, я сейчас расплачусь прямо перед ней. – Пошла ты, - повторяю я срывающимся голосом, и две горячие слезинки стекают вниз по моим щекам.

Кажется, она только что разбила мне сердце. Я закрываю глаза, терзаемый вызванной этим агонией.

Ощущение ее прохладных гладких ладоней на моем разгоряченном лице заставляет меня снова распахнуть их. Она стоит прямо передо мной, смотря на меня со смешанным выражением смятения и печали.

- Малдер… - тихо произносит она. – Мне жаль. Я сказала это не для того, чтобы обидеть тебя. Я просто… я имею в виду… а какое определение случившегося ты бы предпочел?

Я всхлипываю и наклоняюсь вперед, обвивая ее руками в неловком объятии.

- Все было не так. Все было не так, Скалли.

- Ладно, Малдер, хорошо. – Она также обнимает меня за талию.

- Почему ты вообще это сказала? – спрашиваю я, крепко прижимая ее к себе.

Она тяжело вздыхает.

- Полагаю… я просто не думала, что между мной и той женщиной из бара была большая разница.

- Господи, Скалли, я даже ее гребаного имени не знал. Как ты можешь включать себя в одну с ней категорию?

- Возможно, по той причине, что то, что ты делал со мной, ты изначально собирался делать с ней, - в ее голосе слышатся защитные нотки.

- Нет… я бы никогда не смог… с ней так. Нет. Возможно, оно так казалось… но… это значило для меня все, Скалли. Потому что это была ты, и… - Я опускаю руки и внезапно отодвигаюсь, раздосадованный и рассерженный на самого себя. – Я не могу… я не знаю, как сказать то, что мне нужно сказать.

Она вновь приближается ко мне.

- Малдер…

- Нет, Скалли. Не надо. Не подходи слишком близко ко мне сейчас, ладно? Богом клянусь, я не в силах контролировать себя, когда ты рядом.

- Ладно, - тихо отзывается она.

Мы стоим так какое-то время, и воздух вокруг нас буквально наэлектризован.

В голове проносятся миллионы слов, которые я жаждал сказать ей, и каждое из них пытается добраться до моего рта первым, создавая ком в горле и мешая им быть произнесенными. Это слишком ошеломляюще. Я прерываю наш зрительный контакт и упираюсь взглядом в пол, пытаясь вспомнить, как разговаривать.

Как всегда, она приходит мне на выручку.

- Ты все еще хочешь знать?

Я смотрю на нее глазами, полными слез.

- Чт-что?

Ее собственные глаза увлажняются.

- Ты хотел правду, верно?

- Скалли, ты не должна…

- Я сделала это не потому, что ты мой напарник, и даже не потому, что ты мой друг. Я пошла к тебе той ночью, потому что не в силах была видеть тебя в такой агонии, особенно притом, что могла унять твою боль, дав тебе то, что мне хотелось дать.

- О Скалли…

- Разве ты не видишь, Малдер? Нет такой части меня, которую бы я отказалась отдать тебе. Нет такой части меня, что уже не принадлежит тебе. И это включает мое сердце.

Я прижимаю руки к груди, одной ладонью закрывая рот в надежде сдержать свою ответную реакцию на ее признание. Всхлип все равно срывается с моих губ даже сквозь пальцы… я чувствую, как ее слова переворачивают мне душу, и это самое удивительное, болезненное и ошеломляющее ощущение из всех, что я когда-либо испытывал.

Уверен, что в любую секунду могу рухнуть под сладостным тяжелым весом искренности в ее глазах.

Я пробую сделать несколько успокаивающих вдохов.

- Скалли… я… я никогда не был силен в этом…

- Я не ожидаю от тебя никакого ответа, Малдер. – Несмотря на промелькнувшее в ее взгляде разочарование, я знаю, что она не лукавит.

- Ну, а следовало бы.

Она дарит мне неуверенную улыбку.

- Что ж, хорошо. Расскажи мне о своих чувствах.

Я выдавливаю из себя ответную ухмылку.

- Да, давай начнем с простого.

- Малдер…

- Нет, - говорю я, качая головой. – Я смогу это сделать. – Я слегка раскачиваюсь, потому что нахлынувшие на меня эмоции грозят выбить почву у меня из-под ног. – Мне нужно… я хочу… я хочу, чтобы ты знала. – Я шумно выдыхаю и, отступив назад, опираюсь на край стола, не будучи уверенным, что не упаду.

- Знала что, Малдер? – тихо подначивает она.

Я с трудом сглатываю и какое-то время просто молча смотрю на нее, черпая силу в ее храброй ранимости.

- Ты должна знать, Скалли. То, что случилось, это… это не то, чего я хотел.

Она чуть приоткрывает рот, удивленно вздернув брови.