- Да, если ты уверен, что справишься, - парирует она, мгновенно огорошив меня; этот игривый, дерзкий тон ее голоса вызывает напряжение у меня в паху.

- Ты хочешь сказать, мне придется с этим управляться? – писклявым голосом осведомляюсь я.

Она добродушно стонет.

- Ладно, мы можем продолжать в том же духе весь день.

Я не в силах сопротивляться.

- Говори за себя, Скалли. Я уже не так молод.

Она фыркает, и этот звук кажется самым нелепым и прекрасным звуком из всех, что я слышал за долгое, очень долгое время.

- Ты закончил? Выговорился, Малдер? Могу я продолжать?

Взмахом руки я побуждаю ее продолжать.

- Конечно, пожалуйста. Что тебя останавливает?

- Уф, Малдер… ладно, о чем я говорила?

- О подозреваемых, - напоминаю я.

- Точно, о подозреваемых, - говорит она, с легкостью возвращаясь к роли агента ФБР. – Расследование бы сосредоточилось на правильно выбранных людях, если бы убийцей двигала его личная выгода: так, например, тренер, достаточно одержимый…

- И явно не в себе.

Она смеется.

- Да, обнаружение его предрасположенности к переодеванию в женскую одежду было совершенно лишним.

- Этот образ, возможно, будет преследовать меня до конца дней, Скалли.

- Я постараюсь не забыть добавить в свой отчет рекомендацию обратиться к психологу, Малдер. Похоже, из-за этого тебе может потребоваться профессиональная помощь, - с невозмутимым видом заявляет она.

- Спасибо, Скалли, я это ценю. Мне нужна была терапия с тех пор, как я имел несчастье наткнуться на голого Фрохики в ванной у Стрелков пару месяцев назад. Гордость не позволяла мне попросить о помощи.

Моя шутка оказывается вознагражденной ее тихим смехом.

- Малдер, прекрати. Ты хочешь, чтобы я закончила или нет?

- Закончила что?

- Малдер!

Теперь мы оба усмехаемся, и, Господи, это просто отличное ощущение. Я скучаю по ней. Я скучаю по нас. Мне больше почти не удается чувствовать себя таким расслабленным рядом с ней, так что я намерен наслаждаться этим, пока могу…

- Ладно, без шуток. Расскажи, как ты все поняла.

Она снова прокашливается, очевидно, тоже получая удовольствие от нашего общения.

- Как я уже говорила прежде, мое внимание было отвлечено. – Я усмехаюсь, но она невозмутимо продолжает: - Вы все сконцентрировались на подходящих людях: на тренере, который оказался в выигрыше, получив позитивную известность, опровергающую угрожающие его работе слухи; потенциальном менеджере, который получил бы приличный процент от поощрительной премии Райана Уолтерса; товарищах по команде Райана; и, разумеется, самом очевидном подозреваемом: лично Райане Уолтерсе.

- Скалли, это забавно. У меня возникает такое ощущения, словно я попал в эпизод «Скуби-Ду».

- Назовешь меня Велмой и ты труп, Малдер.

- Неа, определенно Дафной, определенно Дафной.

- У меня нет такого выдающегося бюста.

«Даже не думай, Малдер».

Я умно оставляю при себе любые возможные комментарии по этому поводу, решив сменить тему, чтобы не рисковать получить пощечину, которую наверняка заслужил бы.

- Так ты никогда не рассматривала всерьез мою теорию о футбольном полтергейсте, да? Несмотря на свидетельство наличия протоплазмы в раздевалке?

- Малдер, - снисходительно замечает она, – это был крем от грибка стопы.

- Кайфоломка. – Я бросаю на нее взгляд и застываю, ошеломленный открывшимся мне видом: она улыбается, качая головой, ее глаза сияют одновременно от раздражения и нежности.

Боже, она красива. Она так красива… Ее улыбка увядает. Я облизываю губы, и она отводит глаза.

- Малдер, осторожнее!

БИП! БИП!

Шины протестующе скрипят, когда я резко кручу руль, возвращая машину на нашу полосу.

- Извини, - смущенно бормочу я.

Просто отлично, тупица. Одно дело – добродушное подшучивание. Оно совершенно безвредно. А это… это была очевидная демонстрация тоски, что совершенно недопустимо.

Результат моей маленькой опрометчивости проявляется немедленно. Между нами вновь воцаряется та гнетущая, довлеющая тишина, как происходит всякий раз, когда я допускаю подобную оплошность. В последнее время это уже стало нормой, что само по себе уже чертовски грустно.

Надо было арендовать вторую машину и плевать на расходы.

Я ведь знаю, что нахождение в ограниченном пространстве вместе с ней делает со мной, а потому здорово сглупил, когда позволил себе ослабить свою защиту. Какого черта я думал? Подобные моменты самые опасные, когда окружающий нас хаос немного успокаивается – как раз настолько, чтобы сбить меня с толку, сделать уязвимым.

Дурак. Дурак. Дурак!

Я хочу остановить машину и просто заорать. Я хочу остановить машину, обхватить рукой ее затылок и…

- Малдер, знаешь, почему никто из них не казался мне убийцей? – внезапно спрашивает она тихим и серьезным голосом.

- Нет, Скалли. Почему? – отвечаю я, на всякий случай подражая ее тону.

- Потому что Джейкоб Спенсер явно был убит тем, кто искренне считал, что делает это ради Райана. Его убийство не было ни жестоким, ни кровавым, а хладнокровно спланированным и ловко выполненным. Это было средство достижения цели, совершенное тем, кто принял решение пожертвовать Джейкобом ради Райана… - она не договаривает.

- Но ты не подозревала Уолтерса? Или его родителей? – спрашиваю я, побуждая ее продолжать, только чтобы не допускать гнетущего молчания между нами.

- Разумеется, подозревала, но эти подозрения в конечном итоге оказались ни на чем не основанными. Особенно после того, как алиби Райана подтвердилось. Совершенно исключено, что столь многочисленные свидетели в ресторане соврали насчет его местонахождения…

- И его прямых родственников, – добавляю я, следуя за ее мыслью.

- Верно… но ты видишь, к чему я веду?

- Да, думаю, что вижу. У подозреваемых, на которых мы зациклились, были веские причины желать продвинуть карьеру Уолтерса, но тебе казалось, что никто их них не зашел бы так далеко, чтобы совершить убийство ради достижения этого.

- Именно. Вы все подходили к этому с той стороны, что Джейкоб Спенсер был убит потому, что кто-то не хотел, чтобы он встал на пути Райана в профессиональном спорте. Верно? Я имею в виду, что вы исходили из того, что это был шанс попасть на бесплатное место в одном из лучших колледжей в стране, возможное будущее суперзвезды со славой, деньгами – и все эти стимулы мотивировали убийцу.

- Да, но это все равно не объясняет, как ты поняла, что это была Памела Карсон.

- Ну, я согласна, что она не была вероятным подозреваемым…

- Скалли, эта женщина жила в половине квартала от дома Райана Уолтерса и, на первый взгляд, была никак не связана с ним. Когда мы опрашивали соседей, она была всего лишь одной из многих. Как ты поняла, кто она такая?

- Я и не поняла, Малдер. Это была просто интуиция.

- Вот это интуиция у тебя, Скалли.

Она какое-то время молчала, и напряжение в машине заметно возросло.

- Я обратила внимание на кое-что, сказанное ею во время опроса… - осторожно продолжила она.

Я сглатываю.

- Что?

- Ты спросил, что она думает по поводу вероятной причастности к убийству родителей Райана. Помнишь, что она ответила?

Я задумался на мгновение.

- М-м, да. Она сказала что-то вроде того, что это возможно, так как некоторые родители сделают почти все что угодно ради своих детей.

- Она сказала, что некоторые родители «ни перед чем не остановятся», что они «пожертвуют всем» ради своего ребенка. Не показалось ли это тебе несколько чрезмерным?

- Ну, да, но недостаточно для того, чтобы я счел ее подозреваемой.

- Малдер… дело было в том, как она это сказала – с такой убежденностью, такой страстью… И каким-то образом я просто знала.

- Вот так просто?

- Я не могу это объяснить, Малдер. Что-то в ее голосе натолкнуло меня на эту мысль.

- Учитель воскресной школы, родительский комитет, лидер группы девочек-скаутов…