Вскоре последовал мягкий толчок, свидетельствующий, что звездолет сел.

Перед выходом наружу Крембалет и Ломбоцит Боп приоделись. Крембалет на серебристую курточку натянул что-то, похожее на изношенную женскую розовую кофту, а Ломбоцит Боп, ходивший в одной набедренной повязке, завернулся в длинную коричнево-зеленую ткань, как в тогу.

Выйдя из звездолета, они оказались в большом полутемном зале, из которого уходил узкий коридор.

Дымов поморщился. В коридоре витали всякие запахи – по большей части весьма неприятные, словно где-то рядом одновременно находились помойка, больница и общественный туалет.

Пройдя по коридору, оказавшегося весьма длинным и извилистым, до конца, они попали в другой зал – огромный и светлый, одну стену которого украшало большое панно. На панно была изображена какая-то планета с желто-оранжевыми пологими горами, у подножья которых росли кривые деревца с красными листочками. В безоблачном небе чужого мира летел длинноволосый мужик с одним-единственным глазом, как у циклопа, в желтой рубахе, расшитой геометрическими узорами. Он сидел на странной птице, похожей на гигантскую утку. Вверху панно было написано: «Превейд, облади-облада», а внизу: «Бобро пожайливать в щасливую Балбанию!»

В конце зала в небольшой темно-зеленой металлической будке сидел странный тип с необыкновенно длинным лицом и близко посаженными глазами. На его узкой гладкой плеши росло что-то, похожее на кремовую розочку на торте – но не слишком аппетитную на вид. Лицо типа в будке выражало смертельную скуку.

– Андрей Андреевич, мы сейчас регистрацию проходить будем, – сказал Ломбоцит Боп, напоминая о данном ранее совете. – Так ты о Земле ничего не говори. Скажешь, что космический скиталец, что свою родную планету не помнишь – потому как пережил катастрофу и память отшибло. И врать не придется.

– Ладно. – легко согласился Дымов.

Рядом с будкой на высокой подставке зеленовато светился большой стеклянный шар, казалось, набитый причудливыми морскими водорослями.

Приблизившись к шару, Крембалет положил на него худую когтистую руку.

– Уез. Топай тавай. – равнодушно бросил тип в будке, мельком глянув на один из многочисленных полупрозрачных экранов, находившихся перед ним.

Следующим к шару подошел Ломбоцит Боп.

– Уез. Тавай тожеж топай.

Видя, что теперь его очередь, Дымов тоже шагнул к зеленому шару на подставке и прикоснулся ладонью к гладкой поверхности.

– Найн, гламурняка! Реги найн! Хуиз ты?! – тип в будке как будто озлился.

– Энтот с нами. – Крембалет тут же изобразил одну из своих обворожительных улыбок. – Зеленоусо туристо. Полный нубб. Тута впервонах…

– Погоняйло тавай! – буркнул длиннолицый тип.

– Что?! – растерянно переспросил Андрей Андреевич.

– Имя твое спрашивает. – прошипел Крембалет.

– Дымов Андрей Андреевич.

– Гых-пых… Вав-вар… Лук-пук… Ндрей-Ндрей – не коротче? – скривился в кислой улыбке длиннолицый тип и раздраженно продолжил. – Ламо несуразний. Плыйнет тавай твой в ГС…

– Про планету спрашивает. – снова подсказал Крембалет.

– Я, добрый человек, свою планету не помню. Скиталец я… – следуя полученной инструкции, ответил Андрей Андреевич и горько вздохнул. Горечь его была вполне искренней. – Пережил катастрофу – всю память отшибло…

И сам не зная почему, сымпровизировал:

– Вот лечиться в ваш город прибыл – показаться специалистам.

На этот раз Дымову, похоже, удалось развеселить длиннолицего по-настоящему.

– Гых-хых… Спецглисты?! Ну, смехохаря! Тя тута вырлечат. Так вырлечат – сам райт не будиж.

Дымов, рассердившись, было открыл рот, но Ломбоцит Боп больно наступил ему на ногу.

– Ладно, ладно. – пробормотал Андрей Андреевич. – Тебе же сказали – зеленоусо туристо. В беспамятстве я…

– Ну, оки-док. – примирительно ответил тип в будке. – Твой даенко-код теперь в нашей ширвань-базе. Вмейсте с бан-картой и сотней псевдокредитов. Благодари за щедротность облади-облада…

Глава седьмая. «Ну, вроде мы все для него сделали…»

– Для начала посетим одно местечко. – сказал Крембалет, когда они вышли из зала и оказались на небольшой городской площади, от которой расходились узкие темноватые улочки. Вдоль улочек возвышались дома без окон с плоскими крышами, соединенные многочисленными лестницами и переходами. Кое-где над скоплениями домов, словно светлячки, роились разноцветные электрические огни: синие, красные, желтые…

– Ребята, пить хочу. – не выдержал Дымов. – Честно говоря, от обеда я бы тоже не отказался.

В животе у него давно урчало от голода. Корову бы съел.

– Потерпи, Андрей Андреевич. Все будет чуть позже. А сейчас первым делом заглянем в одну лавчонку – сменишь одежду. Уж слишком ты непонятно и вызывающе выглядишь. – ответил Крембалет.

– Как так? – Дымову совсем не хотелось расставаться со своей курткой и теплым свитером – одежда была последним, что у него осталось с Земли, о которой, увы, он почти ничего не помнил. К тому же одет он был явно лучше, чем его новые друзья, носившие странные обноски. Не хотелось рядиться во что-то подобное.

– Я же говорю – непонятно. На жителя одной из центральных планет ты не очень похож. И на ширвань тоже… Внимание привлекаешь. А оно тебе надо?

Дымов вздохнул.

– Ну, раз так – то ладно. Идем, куда там…

Дымов последовал за Крембалетом и Ломбоцитом Бопом по одной из пустынных улиц, плавно уходившей вверх, туда, где за дальними крышами и паутиной лестниц под гигантским куполом разливалось яркое электрическое сияние.

Свернув в какой-то темный дворик, где высилась круглая металлическая кадка с уродливым колючим растением, похожим на распятого орангутанга, Крембалет остановился у одной из узких дверей и положил руку на гладкий зеленый шар, выпиравший из стены. Шар был похож на тот, что находился в зале регистрации, только чуть меньше…

Что-то тихо щелкнуло, и металлическая дверь открылась, пропуская гостей внутрь.

В комнате с низким потолком их встретил пузатенький большеголовый инопланетянин с рябым лицом, в сетчатой отвисшей майке и широких оранжевых шароварах в неприглядных пятнах. Его блестящую, словно отполированную, лысину обрамляли желтовато-белые волосы, росшие у него не только на голове, но и по всему телу. Хозяин лавки внимательно изучал вошедших гостей черными маслянисто блестевшими глазками с длинными белыми ресницами…

В воздухе висел тяжелый запах нафталина.

– Превейд, Фуйхиль Мух! Каки дила?

– А, Крембалет… – хозяин лавки изобразил вежливую улыбку, узнав желтоглазого. – Превейд. Дила атлична – каки обычна. С чем пожайливал?

– Шмот толкнуть. Шыкарный шмот – прямо с Ний. – Крембалет коротким жестом показал Дымову, чтобы он разделся.

Вздохнув, Андрей Андреевич снял свитер и куртку – штаны и зимние ботинки он твердо решил оставить себе.

– С Ний? – скептически переспросил большеголовый. – И пергусь лохматульный тойжеж с Ний?

– Не. Ему все энто повслучайности довсталось…

– Повслучайности?… Хм… Хм… И каки омбразом?

– Ни будь дуркуком – зачем липшние вапросы?! Смотри: шмот новый, крепкай, главное – необычучий… Скажешь любому городскому выпижонцу, что шмот кантрабандай. И все! Прайсек?

На лице хозяина лавки отразилась быстрая мысленная работа.

– Э… Ну да – шмот, конечно, необычучий… Хм… Да – теперь я и сам вижу, что моднючий шмот. Чё хочешь за нийский гламурняк?

– Дай нам простой обносяк ширванский. Ну и чувачелле пару сотен закинь гешейфвтом. А то ему тута срейди вас еще жить-обживаться…

Забрав одежду Дымова, большеголовый ушел, чтобы спустя минуту вернуться, неся что-то похожее на тонкое кожаное пальтишко с одним рукавом – и то коротким. Передняя часть пальтишка была зеленого цвета, а задняя – темно-коричневого, в желтых расплывчатых пятнах…

Надевая чужую одежду, Дымов почувствовал слабый странноватый запах – то ли пригоревшего лука, то ли чужого пота…