Именно под эту задачу и создавалось это министерство, когда потребовалось все изыскания в различных областях науки скоординировать и вплести в один, стройный и чёткий план. До этого каждая лаборатория и конструкторское бюро работали сами, по своему графику, не оглядываясь на других. Но в завершающей стадии необходима была общая координация этого фантастического проекта. И имелись все основания полагать, что в числе достойных окажусь и я со своей женой. Три года исследований, проведённых ещё в самом начале, сотни зондов, пересекших космическое пространство, высадившихся там и скрупулезно собравших данные о планете, назначенной вторым домом. А она впечатляла. Много воды, обширная территория, где можно развернуться. Даже сутки подходили. Вместо привычных двадцати пяти, двадцать четыре часа – погрешность небольшая. Ну и, вполне устойчивое, электромагнитное поле. Однако, все достоинства перечёркивали пара факторов. Во-первых, атмосфера, практически, не содержала кислорода и поэтому не подходила для жизни. К тому же, планета постоянно подвергалась опасному ультрафиолетовому излучению, губительному для всего живого.
Решение проблемы атмосферы предложили биологи. На первом этапе Земля, как называли испокон веков ту планету, бомбардировалась миллионами капсул, содержащих цианобактерии, способные вырабатывать кислород. А его нужно было много. Не задерживался он в свободном состоянии, а почти сразу расходовался на окисление горнах пород, растворённых соединений и газов атмосферы. Но, капля камень точит. Постепенно, содержание вырабатываемого кислорода превысило объёмы, требуемые для окисления. И тогда кислород стал накапливаться в кислородных карманах: полостях или углублениях на поверхности. То есть, стали появляться участки, пригодные для жизни, пока ещё совсем небольшие, но перспективные.
Второй этап состоял в том, чтобы засеять их одноклеточными водорослями, для создания аэробных сообществ, своеобразных природных фабрик по производству кислорода. За тридцать лет водоросли размножились. Да и кислородные карманы стали гораздо больше. Они росли, соединялись между собой, постепенно приводя состав атмосферы к приемлемому результату. Ещё немного, и настанет очередь человека. Необходимо будет основать на орбите Земли лабораторию, которая будет отслеживать увеличение кислорода в атмосфере, а в нужный момент включит формирование в верхних слоях озонового слоя. Работа кропотливая, не допускающая ошибок.
А там уже, настанет пора высаживать на Землю первую партию колонистов, которые приступят к озеленению планеты более сложными растениями и заселению биологическими видами. Вот, тогда, и обретёт человечество новый дом взамен старого, пришедшего в негодность. Побыстрее бы. Я позволил себе улыбнуться. Новая планета, новый дом, новые перспективы. Что может быть лучше?
Вот уже второй год на дальней орбите идёт сборка корабля – лаборатории, которая отправится к Земле, когда это станет возможным. Грэг видел её на голографических снимках и не уставал удивляться человеческому гению. Огромный шар размером с планетоид, покрытый толстым слоем астероидных и метеоритных пород, защищающих внутренние помещения от жёсткого космического излучения и повреждений при столкновении с метеорами и космическим мусором. Зрелище впечатляло. Внутреннее расположение отсеков корабля держалось в тайне, но кое-что просочилось в массы.
По крайней мере, все знали, что треть всего объёма занимает двигательная установка, позволяющая перемещать такую махину в межпланетном пространстве с очень высокой скоростью. Половина оставшегося объёма занимают криокамеры, содержащие ДНК материал всей флоры и фауны Марса. Ну а остальное пространство делят между собой технические, жилые и лабораторные помещения.
Сигнал тревоги прервал мои размышления и вышвырнул меня из кресла. Следом из-за стола поднялся Барнаб и, бросившись к шкафу, принялся надевать защитный жилет из композитных материалов. Острый приступ зависти догнал меня, когда я был уже на полпути к своему кабинету. Ну, да. С зарплатой начальника отдела можно себе позволить такую роскошь. Мягкий, гнущийся, но при этом способный выдержать не только удар заострённой арматурой, но и заряд плазмы из штурмового пистолета, он был почти невесомым. Не то, что мой бронежилет, висящий на вешалке у моего стола, тяжёлый, неудобный, в котором я превращался во что-то неповоротливое и неуклюжее.
Навстречу по коридору бежали сотрудники, встревожено переговариваясь между собой. Многие на ходу застёгивали свои бронники, автоматически хлопая по магнитным застёжкам. Паники не было, так как каждый уже давно знал своё место и свою задачу. Такие тревоги происходили часто. Не реже одного раза в неделю, а в последнее время вообще участились.
– Внимание! – неслось по громкой связи. – Тревога! Нападение выродков на воздухозаборы! Всем занять места согласно штатному расписанию.
Я быстро забежал в кабинет, сдёрнул с вешалки бронежилет, накинул его на себя и помчался к центральному лифту. Штатных расписаний было два: одно – в рабочее время, второе – в нерабочее. Если тревога заставала меня дома, я должен был занять место у пульта управления крупнокалиберным пулемётом у вентиляционной шахты, обслуживающей наш квартал. А, если тревога заставала меня на работе, я занимал место второго номера плазменной пушки. Вот, как сейчас.
Лифт заполнялся быстро и без суеты. Все были сосредоточены, но в глазах, то и дело, мелькало отчаяние. Я натянул на лицо кислородную маску и глянул на индикатор давления. Вот незадача! Забыл вчера поставить её на подзарядку и генератор дыхательной смеси работает в полсилы. Надеюсь, что на сегодня мне хватит, и не придётся в самый разгар боя удаляться в помещения с нормальной атмосферой. За это по головке точно не погладят. А лишаться премиальных и попадать под штраф не хочется. И так жизнь дорожает с каждым днём.
Наконец, лифт заполнился, створки закрылись, и кабина поползла вверх. Я никогда не любил лифты. Было что-то противоестественное для меня, когда люди в замкнутом пространстве отдают себя на милость подъёмному механизму. Хоть и сам понимал всю иррациональность этого чувства. В конце концов, я же отдаю себя электромагнитному двигателю машины, когда мчусь в замкнутом пространстве кабины по трассе. И мне это нравится. Но природа человеческая всегда была противоречива.
На верхней площадке, дождавшись, когда створки раскроются, мы все дружно устремились на предписанные нам места. Кром, первый номер орудия, уже был на месте и, включив тестовый режим, внимательно смотрел через бойницу наружу.
– Что там? – поинтересовался я, усаживаясь на неудобное сиденье второго номера и проверяя данные нагрева индукционной катушки.
– Жуть, – не отвлекаясь от бойницы, ответил Кром. – Такое ощущение, что их становится всё больше и больше. Мы выкашиваем их тысячами, а их количество не уменьшается, а увеличивается.
Я скептически хмыкнул, подтвердил завершение тестов, дал команду на приведение пушки в боевое положение и тоже выглянул наружу. Поначалу мне показалось, что всё пространство впереди, на расстоянии трёх километров, заполняет вода. И откуда вода на поверхности Марса? Последние водоёмы испарились или ушли внутрь лет шестьдесят назад. А тут потоки грязной коричневой воды, несущиеся в нашу сторону, захлёстывающие поверхность, оставляя нетронутыми только острые пики разрушаемых ветрами скал и закручивающиеся водоворотами у огромных навалов камней. И только потом я рассмотрел отдельные тела, которые и составляли всю эту массу. Выродки. Бич цивилизации Марса. Те, кто когда-то были людьми.
Когда, лет восемьдесят назад, началось великое переселение людей в подземные города, далеко не каждым мог позволить себе выкупить хоть сколько-то квадратных метров жилого пространства. Поэтому, самые неимущие остались на поверхности. Они сбивались в общины, искали себе пещеры, достаточно глубокие, чтобы там была плотная атмосфера, жалкие источники воды и не доставали пыльные ветра, словно абразивом сдирающие кожу с незащищённого тела. Под воздействием радиации они мутировали и за столько лет превратились в человекоподобных монстров, утративших язык и остатки разума. Единственной целью их была еда. А еды, по их разумению, в подземных городах было много. Особенно свежего мяса, в качестве которого рассматривались все, там живущие.
