Перед глазами только эта девица и он, смотрящий на неё взглядом голодного пса. Не хочу даже вспоминать. Но эта картина всё время перед глазами.

Сгорая от жгучей обиды, я спустилась по лестнице, вышла из главного входа и пошла к машине. Тимур стоял, опершись об дверцу, и не сразу заметил, как я подошла.

Я остановилась, посмотрела на водителя и увидела только его интерес к другим машинам, но не к девушкам и женщинам проходящим мимо. Конечно это не показатель, но в этот момент я подумала о том, что не все мужчины пялятся на девиц. Есть и те, которые если не равнодушны, то хотя бы не делают этого так явно, как только что делал Тимофей.

Знаю, глупо и непонятно. Может быть, это был лишь момент, в который я попала, мгновение. Просто неподходящий случай.

Но тогда почему я так чётко осознала, что Тимофей делает это постоянно.

Неужели я не привлекаю его больше?

А что если это именно так? Что делать тогда?

Я не хочу его потерять, я люблю его. И теперь, кажется, больше чем прежде.

Что же делать?

Не знаешь?

Он сам тебе сказал, ты должна делать то – чего он хочет!

Нравится, не нравится, а должна!

Возьми себя в руки иди снова, на эти придурошные курсы и проси, умоляй, плати деньги, и смотри и трогай этот идиотский резиновый член.

Только он, этот член – твоё спасение. Эта резиновая дрянь, выход из трудного положения.

Докажи, что ты можешь. Докажи что ради любви к мужу, ты готова взять это отвратительное изобретение в руку и смотреть на него.

Да – я согласна! Я возьму его в руку и буду смотреть столько сколько нужно. Пока не изучу его на клеточном уровне.

О Боже, о чем я думаю.

Ладно, всё проехали.

Хочет так – пусть будет так.

Я стану такой, как он просит. И уже поняла, какой должна быть. Глянула на свою грудь, тут конечно не увеличишь. К хирургу ради этого, вряд ли пойду. Да и мой третий, тоже, между прочим ничего так смориться.

Другое дело, что у той коровы, на которую он пялился, кажется весь шестой.

Ничего, если третий ещё немного и приподнять, будет почти пятый, а если и лифчик приодеть с пуш-ап тогда и на шестой будет похоже.

Ну всё Тимоша, теперь ты меня действительно разозлил, потом не жалуйся.

Тимур дернулся, повернулся.

– Ах, не заметил, как вы подошли.

– Так, – деловито сказала я, – улицу Полевую помнишь?

– Конечно, спрашиваете…

– Едем туда!

– Опять?

– Это не твоё дело! – скомандовала я и села в машину.

Через два занятия, я уже точно знала, здесь мне помогут.

И ничего нет страшного в резиновых членах.

На курсы вернулись почти все, кроме Вероники Михайловны. В тот раз она так испугалась и разволновалась, что пришлось искать в соседних магазинах и офисах, у кого есть успокоительное. Женщину привели в порядок, но она ещё долго всхлипывала в уголке, так как сразу уйти домой не желала из-за волнения, испуга и дрожи в ногах.

А так, всё нормально. Все остальные запомнили раз и навсегда – нет слова – фу!

Есть слово – надо.

Раз надо, а некоторым даже необходимо, то все заплатили Сержу по пятьсот долларов за последующие занятия и с тех пор благополучно их посещали.

Порой конечно, мы с омерзением смотрели на манипуляции Сержа. Морщились, щурились и прикрывались руками. Но к концу второго месяца, каждая из нас уже знала много того, чего не может знать обыкновенная замужняя женщина.

– Жена должна быть – кухаркой, домработницей, воспитательницей! Но самое главное, что в спальне, со своим мужем, она должна быть кем?

– Шлюхой! – хором говорили мы.

– Правильно, шлюхой! – одобрительно хлопал в ладоши Серж.

– Так это что значит и деньги с мужа брать можно? – спрашивала Марина, на вид ей около тридцати, но как оказалось она моя ровесница.

– Если хочешь, можешь и деньги потребовать – иногда. Часто не советую.

– Тогда он точно скажет, что я… проститутка.

– Он скажет – что ты лучшая шлюха в городе! Это самый большой комплимент. Потому что это значит, что ты превосходишь всех, всех кого он, когда-либо знал и имел до тебя и будет иметь после. Ты здесь, чтобы стать лучшей! Чтобы он даже не посмел думать о ком-то другом. Понимаешь?

– Да, – радостно кивала Марина, и её круглое лицо расплывалась в улыбке.

И тогда все видели её маленькие зубки.

Мы все тоже улыбались, потому что уже некоторое время знали, что мы – лучшие.

Пока я не применяла на практике науку, которой учил нас Серж, а так хотелось всё это применить. Но Серж говорил:

– Ваше преображение должно быть полным. Если вы останетесь теми, кто есть значит, мы сейчас работаем зря!

На последние занятия был запланирован стилист, визажист и поход в магазин одежды, где нас должны были на паре примеров научить одеваться подобающе своей сексуальности, но так, чтобы не было вульгарно.

Я правда, не совсем понимала, как это подобающе, но на ум то и дело приходила эта развратница секретарша, хоть вроде бы она и не была одета развратно. Точно помню, что не раз потом думала о черной юбке и таких красных шпильках лодочках, как у неё.

Ах, если бы я умела всё это носить. Было бы не плохо. Но я даже не представляла, как буду чувствовать себя в таком наряде.

И вот, наконец настало время, когда меня просто заставили всё это надеть. Признаюсь, в первые моменты я чувствовала неловкость и даже стыд. Не знаю почему, но когда встала перед зеркалом и Серж подошел и расстегнул на моей блузке пуговицу, которая прикрывала бюстгальтер, я почувствовала что начинаю понимать, в чём собственно всё дело состоит.

Не в том кто ты есть, а в том кем ты должна себя почувствовать!

Ты можешь быть скромницей в белой офисной блузке, но когда эта блузка трещит на тебе, показывая грудь и талию, когда юбка, обтягивает бедра и превращает их не в бёдра, а в инструмент обольщения. Когда становишься на эти невероятные каблуки и видишь в зеркале свою ножку, и она совершенно отличается от той ножки, что была секунду назад, в простой балетке.

Да и эти вещи, почти ничего не делая, вытягивают на свет совершенно другого человека, который живёт в тебе, а ты об этом даже не догадывалась. Всё открывает того, кем должна ты стать – стройной, сексуальной, смелой и немного развратной.

Эта развратность, она только в твоём взгляде и только во взгляде на него, на того мужчину, которого хочешь покорить. Это та развратность, которая просыпается только рядом с ним, с любимым.

Можно конечно применять её к кому-то ещё, и ещё, но тогда это будет уже не та самая развратность, а уже настоящий разврат.

И во всём этом самое лучшее, что у меня впервые в жизни появились подруги. Да мы были подругами по несчастью. Ну как по несчастью, скорее по нашей неопытности, но это сплотило нас так, что я даже перестала стесняться их и они меня.

Я конечно не признавалась, что зовут меня не Оля, и живу я в роскошном особняке за городом, не стоит пугать их раньше времени.

Но придёт время и они точно не пожалеют о том, что подружились со мной.

Что-то она темнит.

Стала какая-то замкнутая неразговорчивая, даже секс стал ещё скучнее.

А что если она действительно задумала со мной развестись?

И что если все те требования, которые я поставил, она просто не может выполнить, ну просто не пришло ещё её время. А я прямо, такой накинулся.

Погорячился. Рано. Не сейчас, пройдёт пять лет тогда и кидайся требованиями.

Опять я про эти пять лет. Не надоело.

Короче, нужно что-то делать. Аня совсем раскисла и даже видно – меня не хочет. Вот дурак, а ведь я играю с огнём. И ради чего, ради какой-то сиськатой дуры, которая даже не понимает, почему она там работает. И ради других дур… ?

Ну ладно пусть не дур, но я не собираюсь терять свою жену ради глупостей. Я всё-таки люблю её. Иногда конечно забываю из-за чего полюбил её по-настоящему, но потом-то вспоминаю.