— Доклад принят. Дайте указание поднять в воздух вертолетное звено для высадки специалистов в заданном квадрате. К девяти ноль-ноль местного времени вы должны передать снимки обломков через спутник в ЦКП.

— У нас уже сумерки. Не успеем найти в тайге обломки. Разброс очень большой.

— Задача ясна?

— Так точно. Обеспечить доставку спецгруппы на место падения объекта и документально зафиксировать все обстоятельства.

— Выполняйте.

Майор Кожавин уже не удивлялся, что самые важные события приходятся на его дежурство. В этом был какой-то знак, в котором он пробовал найти рациональное зерно, какое-то объяснение, но, в конце концов, бросил, так до конца и не разобравшись. Или высший промысел, ведший его к следующему знаковому событию, можно было как угодно называть события. Дав распоряжение на вылет пары Т-50 для сопровождения объекта, он не находил себе места. Пока Иркутск молчал, он проверил все системы связи, протестировал операторские места, чем вызвал небольшое удивление персонала.

Кожавин не хотел себе признаваться, но он ждал доклада с авиабазы в любой момент. После того, как поступило сообщение о начале снижения корабля пришельцев, его пальцы не находили себе места. Он то и дело переставлял стакан с карандашами с места на место, или брал листок бумаги и чертил странные линии и овалы, какие-то пиктограммы, не имевшие смысла, но которые могли бы заинтересовать ученых через сотни лет, если бы бумага могла так долго храниться. Майор волновался больше за тех летчиков, которым выпало сложное задание. Как отреагирует пришелец? Ввяжется в воздушный бой или же постарается скрыться? Что для него предпочтительнее? Какой вариант? Нужно было понимать, что это внеземное существо со своим видением мира, со своей психологией и логикой, могущей идти вразрез с логикой землян. Если для нас желание оттянуть начало неизбежного боя согласуется с естественным инстинктом выживания, то что для него будет важным? Спартанский образ жизни? Победа или смерть? Или осторожность победит? Для Кожавина появление объекта «П» над Витимом согласовывалось со стратегической задачей той твари, которая находилась на земной поверхности. Ясно, что корабль летел для спасения своей особи.

И, тем не менее, сигнал с авиабазы заставил его сердце подпрыгнуть. Выслушав перенаправленный на его линию доклад, он решил подстраховаться и приказал документально зафиксировать падение сбитого корабля. В Бурятии сейчас уже вечерело, но было не настолько темно, чтобы не успеть сбросить спецов в район падения обломков. Если пошевелятся — успеют. Но все же….

— Соедините меня с Джидой, — дал он приказ в операторскую.

В Джиде стоял вертолетный полк, и особым распоряжением пара военно-транспортных Ми-8 были выделены в оперативную группу поддержки «Гюрзы», и постоянно находились на дежурстве.

— Срочный подъем звена, — дождался доклада Кожавин и стал отдавать распоряжение, — курс — на Романовку. Там будет ждать группа специалистов. Забираете их и направляетесь в квадрат…. Высаживаете спецов и возвращаетесь в Романовку, где переходите под команду майора Завьялова. Ждете дальнейших распоряжений.

Выдохнул воздух, посмотрел на часы. Вот теперь можно тревожить Москву. Все, что было необходимо сделать — сделано. Еще раз мысленно пробежав по цепочке событий, Кожавин кивнул самому себе. Кинул взгляд на часы, которые показывали время всех регионов страны. В Москве день в самом разгаре. Но и они держат руку на пульсе, ждут доклада.

— Докладываю об уничтожении объекта «П», — сказал майор, дождавшись появления на экране монитора оперативного дежурного, который ему не был знаком. Новичок, наверное. — Доложите Стогову и переключите на его канал.

Без лишних вопросов оператор выполнил распоряжение Кожавина, и теперь на майора глядел седовласый генерал в тщательно отутюженной белой рубашке с короткими рукавами и с ослабленным узлом галстука. Жарковато там, — подумал Кожавин, — вон, вентилятор крутится.

— Говорите, товарищ Кожавин, — голос генерала не выражал ни обеспокоенности, ни нетерпения, — подробно и с деталями. Полагаю, вам уже торопиться некуда. Ваша работа выполнена, теперь осталось лишь закончить дело на земле.

Он все знает, — почему-то такая мысль сразу всплыла в голове майора, — знает, но хочет лично от меня выслушать подробности. Значит, операция дублировалась. Ну, да. Кто бы пустил на самотек самый важный этап?

— Объект «П» не захотел идти на контакт или по причине личного характера, или из-за отсутствия канала связи, вызванного несовместимостью систем. Поэтому летчиками были произведены пуски ракет в количестве четырех штук. Двумя из них объект был поражен. Две других произвели самоликвидацию. Обломки корабля упали в тайге. Я дал распоряжение немедленно послать в район падения группу специалистов с аппаратурой. Завтра в это же время снимки будут у вас.

— Вы уверены, что в условиях быстрого захода солнца в вашем регионе они успеют? — иронично спросил Стогов, демонстративно поглядев на ручные часы. — Не переусердствовали в приказе? На какой высоте был сбит пилот?

— Три тысяч метров. Объект шел на снижение.

— Разлет немаленький, майор. Вот что, не торопитесь, и отдайте новый приказ, чтобы специалисты работали без спешки. Пусть все зафиксируют, обследуют. Думаю, это займет не меньше недели.

— Понял, товарищ генерал.

Экран погас. Кожавин сидел без движения, чувствуя, как горит его лицо. Отчитали, как мальчишку, тыкнули в недочеты. Немного попсиховав, майор решил, что действовал правильно. Дал сжатые сроки на выполнение задания, тем самым подстраховался от звиздюлей сверху. А раз Москва решила, что торопиться не стоит — так это еще лучше. Как говорил его наставник, полковник Рыбаков, когда Кожавин только начинал свою службу: «надо вовремя поставить обтекатель». Вот он и поставил. И смягчил удар.

Дальше идти не было смысла. Мы успели до темноты перевалить за седловину горы, и теперь я очень внимательно прислушивался в тишину, царящую на склоне. Ни единого звука, кроме, конечно, запаленного дыхания Шамана. Я так его и не развязывал, и он шел с перетянутыми веревкой руками. Вдобавок ко всему мне пришлось цеплять на него страховочный трос, чтобы хрутт не навернулся вниз. Подъем был не таким сложным, как я предполагал, больше выматывали бесконечные обходы непроходимых завалов. А это тоже отнимало время. Пока найдешь лучший путь, пока сообразишь, как не потерять заложника….

Я прекрасно видел раскинувшуюся подо мной котловину с темнеющими пятнами леса, но ни единого огонька не мелькнуло на фоне серого бархата наступающей ночи. Или меня никто не ждал, что навряд ли, или специалисты уже были здесь. Второй вариант реален, потому что я не сбрасывал со счетов умение хруттов мгновенно оценивать ситуацию и перестраивать алгоритм своих действий. После удачных — надо признать — акций по уничтожению моих помощников, они воодушевлены, и готовы закончить начатое. Только вот столкнуться им придется не с желторотыми птенцами, а с матерым хищником, который уже имеет боевой опыт с таким типом людей.

Я отстегнул трос от страховочного пояса Шамана и ткнул пальцем в кучу валунов, где виднелась небольшая нора. Хорошая защита от ветра, дующая по самой макушке горы.

— Полезай туда и спи до утра. Чтобы я тебя не слышал и не видел.

— Да мы здесь околеем! — возмутился Шаман. — Ты погляди, дубак какой стоит! Минус на улице!

С некоторых пор я не церемонюсь со своей ношей, которую взвалил себе на плечи. Короткий тычок в середину живота, и хрутт согнулся от боли.

— Полезай в нору! — приказал я.

Шаман заполз в маленькое укрытие, подтянул колени к подбородку, иначе он полностью не входил туда. Руки у него были по-прежнему завязаны. Я приготовил ему еще один сюрприз. Обмотав его лодыжки веревкой, прицепил термическую гранату.