Дежурный безнадежно махнул рукой, скрылся с глаз долой. Разнеслась команда на обед. Проголодавшийся Мирков отправился к умывальнику, увидел, как товарищи, миновав его, бегом кинулись на камбуз. Он помнил, что, по словам Шикаревского, должен бежать за ними, но не хотелось в это верить. Ополоснув руки и лицо, поспешил к столу и почувствовал, что его приняли недовольно, по напряженному молчанию понял, что сделал что-то не так. Суетливый Шикаревский привычно вертелся вокруг молчаливых парней за столом.

– Ты, Саня, уже давно должен быть здесь, – прошептал он, не переставая наливать и подавать блюда, держа улыбку на натруженном потном лице. – Мыть руки – этоне для тебя. Ты сразу должен бежать на камбуз за бачком. Понял?

Александр хотел категорически отказаться, но разумно рассудил, что борьба с «годками» есть борьба с ветряными мельницами, не видел в том ни цели, ни смысла.

– Понял, – кивнул понуро.

Как хорошая хозяйка, Шикаревский мигом реагировал на непорядок на столе.

– Вот смотри, Саня, как я делаю, и запоминай, – шептал он на ухо, – скоро и ты будешь это делать. – Заметив что-то, метнулся и поставил тарелку со вторым блюдом, вернулся к разговору. – А то, может, у меня скоро начнутся вахты… а если все это рухнет, то ни тебе, ни мне тогда не жить.

Мерный шепот матроса прервал Шайдулин, пристально наблюдавший за бачковыми.

– Занимайся своими делами. Я сам буду его учить, – он предложил Миркову подойти поближе. – Вот смотри, – начал любезно. – В общем-то, здесь нет ничего премудрого. Поначалу будет тяжеловато, а потом само собой пойдет, даже не будешь и замечать. Сперва надо ставить еду «годкам»: Андропову, Лукину, они больше всех прослужили, а затем уже и другим. Самое главное, чтобы посуда была их собственная, которую они пометили. Ты слушай, потому что я объясняю один раз, а потом буду спрашивать, – предупредил сдержанно, заметив, что тот невнимателен. – Там, на каждой тарелке, кружке, ложке есть свои небольшие пометки. Они быстро запоминаются. Еще есть тут одна небольшая деталь: ты не жди, что тебя попросят о чем-то, они могут этого и не сделать… Ты сам должен понимать, чего хотят, и быстро на это реагировать.

– Моего молодого не трогать!! – вдруг оборвал его возмущенный окрик Андропова, сделавшего акцент на последнем слове. Шайдулин замер.

Лукин спохватился, кротко взглянул на друга:

– Шура… у нас некому на бачке работать…

– Я, – грозно нахмурился Андропов, будто не слышал, – сказал, – повысил голос, разделяя каждое слово, покраснел от злости, – моего молодого не трогать!! Для убедительности с грохотом опустил на стол маленький кулак, посуда подпрыгнула и задребезжала. Кубрик заволновался, такого не ждали от него, посчитали превышением прав, ложной демонстрацией доброты, что было уж вовсе не умно. Но тот тяжело дышал, глядел перед собой застывшими глазами, добавил весомо:

– Тем более он старшина…

Никто всерьез не отнесся к его словам, лишь подумали о блажи «годка».

А Мирков только и ждал этих слов, достойно оценил поступок.

К этому инциденту никто не остался равнодушным, даже сослуживцы Андропова готовы были воспротивиться. Шайдулин, уловив недовольство кубрика, нисколько не смутился.

– Ничего, подожди… – тихо заметил он Миркову.

Тут же всем показалось, будто и не было ничего, потому что ничего и не могло произойти.

Оставив второе, Андропов зло бросил ложку и, не выпив поданный Шикаревским компот, резко встал и демонстративно покинул кубрик. Лукин молча проводил его взглядом, а потом спокойно посмотрел на Шайдулина и Миркова.

– Все нормально… Делайте как я сказал.

Как ни в чем не бывало Шайдулин продолжил:

– Так вот, слушай сюда…

Когда все вышли, Мирков и Шикаревский голодно подобрали и съели остатки пищи. Поспешно сложили посуду, вытерли куском ветоши грязный ящик.

– То, что Андропов сейчас говорил, это все фигня, – елозя ветошью, не удержался Шикаревский, недобро заговорил о случившемся. – Ты ешь с нами, тем более, что такой же, как и мы, «карась», – плюнул на ящик, растер. – А на твои лычки никто здесь смотреть не будет. Мне лично все равно, какое у тебя звание, а «годку» тем более. Что с того, что я матрос, а ты старшина, все равно плевал на твои сопли. Главное – срок службы. Это в учебке важно – звание, а здесь совсем другое: кто наглей да подлей, тот и правит.

Эта была правда, от которой коробило, но с которой нужно было мириться.

– Что-то у него настроение плохое, – не отрываясь от работы, продолжал матрос. – А то, что заступается за тебя, – это все временно. Ему от сытости хочется поиграть в покровительство. Это скоро пройдет. Здесь такого не любят. Даже если он и «годок», не он здесь погоду делает, а Корж, Петраускас и Лукин. А они не допустят, чтобы ты не бачковал. Этого никогда не будет, потому что они через это прошли, и ты обязан пройти – даже если тебе и не положено. Ты думаешь, Андропов добрый, если заступается за тебя? Хотя он и меньше всех за бачок дрючит, но такая же сволочь. А ты, вместо того чтобы без дела стоять, лучше бы посуду учил, – упрекнул недобро. – Бери кружки и запоминай. Мне за тебя тоже неохота получать. И уже пора самому начинать.

После выходки Андропова и недобрых поучений опытного в делах Шикаревского Александр понял свою беспомощность перед устоем, и даже перед более умелым и осведомленным матросом. Неохотно приблизился к проклятым кружкам, лениво осматривал их, демонстрируя заинтересованность. Пытался заставить себя проникнуться важностью запоминания всех этих щербинок и надколов на ручках, но когда представлял, что делает это кому-то в угоду, все бунтовало в нем. Как ни напрягался, ничего не получалось.

– Запомнил?

– Запомнил…

– Сейчас проверим. Я называю фамилии, а ты показываешь кружки.

Все закончилось тем, что возмущенный Шикаревский объявил зло, что Мирков ни черта не знает, правильно указал только посуду Лукина. Матрос явно тревожился, но на сей раз удержался от резкого тона.

– Ты что, Шура? Ты знаешь, как они за это дерут? Здесь они не панькаются. Если тебе все это не интересно, то все равно мне за тебя отдуваться. А зачем мне это надо! Чтоб все знал – понял?!

Александр тяжело промолчал.

В каюте ждал хмурый Андропов.

– Иди, тебя командир зовет. Хочет с тобой познакомиться. И не забудь представиться как положено, – бросил он недобро Миркову, который еще не остыл от случившегося.

Александр осторожно постучал в соседнюю дверь, услышал приглашение войти. Посреди уютной каюты стоял невысокий капитан-лейтенант, командир корабля. Александр сделал шаг, вскинул руку к бескозырке, стал навытяжку и доложил:

– Товарищ капитан-лейтенант, старший специалист СПС старшина 2-й статьи Мирков по вашему приказанию прибыл!

– Андронников, командир корабля, – непринужденно ответил офицер, рукой пригласил сесть.

Приглашенный опустился в кресло, было неловко и одновременно приятно. Андронников расположился в кресле напротив, позволил старшине разглядеть себя. Вместо сурового немолодого мужчины, каким он представлял себе командира корабля, видел невысокого, моложавого, тридцатилетнего человека с тонкими, правильными чертами лица.

– С командой познакомился? – спросил офицер, доброжелательно рассматривая подчиненного.

Александр старался произвести хорошее впечатление: был собран, краток и обаятелен.

– Так точно.

– Как встретили?

– Хорошо, – соврал бойко, но, не умея врать, покраснел.

– У нас команда неплохая… Есть, конечно, неприятные типы, но в целом ребята хорошие.

С этим Александр не мог согласиться.

Командир спросил о возрасте, удивился:

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.