В полной тишине я вышла из комнаты и зашла в ванную, чтобы смыть с себя народные художества. Прежде чем зашумела вода, из гостиной донеслось гневное:

- Кать, ты что, совсем охренела?!

Та ответила тихо, да я и не прислушивалась больше. Лишь остервенело терла нижнюю часть лица, смывая черную гелевую ручку с кожи. Даже ни о чем не думала, выполняла все механически. Благодаря выходке Кати весь алкоголь выветрился, и сейчас я хотела поскорее оказаться дома.

- И все-таки ответь. – Катя прислонилась к косяку, перекрывая пути отступления, и скрестила руки на груди.

- Кать, по-доброму прошу, иди на хуй, - ровным тоном произнесла я, ощущая, как начинают дрожать руки.

Она продолжала сверлить меня взглядом, но ничего не добилась, и тогда перешла к аргументам:

- Я недавно узнала, что Захар не его сын.

- Что?.. – хрипло прошептала я и вцепилась руками в края раковины, чувствуя, как слабеют ноги. – Что ты сказала?..

Тело начало дрожать от урагана эмоций, поднимающихся из самой глубины моего личного Ада. Глаза заволокло туманом… А, нет, слезами. Я опустила голову, скрывая лицо от Кати за ширмой волос. По подбородку стекали капли… нет, не слез. Воды, ведь я только что отмывала лицо. А слез не было больше, глаза вдруг стали абсолютно сухими.

Губы чуть приоткрылись, выпуская воздух, и скривились в улыбке.

Откинув голову назад, я громко, заливисто и совершенно безумно смеялась. Все тело дрожало от этого смеха, болел живот, и я положила на него ладони.

- Аня? – испуганно позвала Катя. Её серые глаза были широко распахнуты и метались по моему телу. – Ань, все нормально?

- Да все, блять, охуенно. – Я резко прекратила смеяться и зло посмотрела на Катю. – Ты зачем это сейчас сказала?

- Обстоятельства заставили вас расстаться, но вы этого не хотели… - начала она, и я впервые по-настоящему, искренне её возненавидела.

- Заткнись! Слышишь, заткнись! – завопила я, чуть толкнув её из дверного проема. – Ты вроде Данилевская, а не Сябитова! Вот и не лезь в мою жизнь! Ты что, не понимаешь, что уже ничего не вернешь? Не понимаешь, что я кинула его, отдала Марине, даже не проверив его отцовство? Пожалела малыша, потому что прекрасно помнила, как сама жила в бедности, как жалела вечно одинокую маму. А малыш-то чужой оказался. Ты понимаешь, что это значит?

- Анют… - осторожно перебила Дана, выглянув из гостиной, но быстро замолчала, поймав мой злобный взгляд.

Я вернулась взглядом к ошарашенной Кате и прямо посмотрела ей в глаза, но видела картинки прошлого.

- Это значит, что я предала его. Предпочла поверить какой-то шалаве, а не ему, своему парню. Честно, не знаю, почему отпустила его. Сейчас бы я вцепилась в любимого руками и ногами. Но он больше… не мой, - я хрипло рассмеялась. Ну вот, слезы вернулись. Блять. – Я себя виню, я себя ненавижу. Я сначала себя успокаивала, что Влад – ошибка моей юности. Но это не так. Главная ошибка всей моей жизни — это то, что я отпустила его. Да, я ненавижу себя за это, но он ненавидит меня еще больше. Данилевская, просто не лезь в нашу жизнь, потому что уже ничего не исправить.

Я направилась к выходу, по пути задев взволнованную Катю плечом. Надевая туфли, я, не отрывая взгляда от пола, горько произнесла:

- Лучше бы ты мне не говорила этого. Я только восстановилась, Кать. Так я хотя бы успокаивала себя, что не оставила Захара без отца. Теперь… моя ошибка стала поистине чудовищной.

Я щелкнула замком, и Дана с Катей практически в один голос окликнули меня.

- Ань, а ты ведь ответила на мой вопрос, - тихо сказала Катя.

- Иди на хуй, - устало произнесла я и хлопнула дверью.

***

Жизнь – та еще сука. Вроде живешь счастливо, забываешь про все прошедшие трудности, а они вновь возвращаются, причем бьют ощутимо больно, что дышать трудно и вообще двигаться.

Я забыла о нем, честно. Отпустила, смирилась, как угодно. Просто жила дальше и даже во снах не возвращалась к прошлому. Но прежде чем это произошло, я осознала, что совершила великую глупость.

Хотела пойти домой, а оказалась возле выполненной в темных тонах вывески. «Шторм», неплохой клуб с чудесным баром… Это я знаю благодаря Полине. После окончания техникума она устроилась сюда из-за баснословно высокой зарплаты. Удивительно быстро освоилась и вот уже третий год работала. Я иногда заскакивала к ней, но никогда надолго. А сейчас… почему бы и нет? В такие моменты ведь принято напиваться, верно?

…Размякла, овца. Открыла сердце, стала чуть ли не нежнее Даны, хотя раньше всегда смеялась над ней. Столько раз смеялась над дебильными мелодрамами и закатывала глаза при обсуждении на литературе трагической любви Соломона и Суламифь, Аксиньи и Григория, Печорина и Веры… хотя история последних в данный момент нам могла бы подойти. И вот – сглупила. По-крупному, бросила его, даже не выслушав толком. Хотя я вообще конец одиннадцатого класса смутно помню, даже экзамены как в тумане.

В семь вечера народу было не так уж много, а вот к полуночи было не протолкнуться. Я без труда нашла свободный стул у барной стойки, вскарабкалась на него и стала терпеливо ждать, когда Полина освободится.

Кто сказал, что ребенок обязательно должен жить в полной семье? Нет, будь рождение Захара похоже на мое, в бедности и без помощи отца, то стоило благородно отступить. Но Марина-то была обеспечена! Её собственный отец – прокурор, явно он бы не оставил внука без помощи.

Как итог – я сама тупая кретинка в мире. Как та старуха у разбитого корыта.

- О, привет, - улыбнулась Полина. – Ты просто так или по делу?

- Настроение паршивое, - криво усмехнулась я. – Говорят, можно утопить тоску в алкоголе. Хочу попробовать.

- Да пожалуйста, - улыбнулась Полина и пожала плечами. Я почему-то засмотрелась на её светлое каре. Элегантно покачивающиеся локоны зачаровывали.

И когда я успела выпить два коктейля?..

Я сумела жить без Влада, даже встречалась с несколькими парнями. С одним, что был на втором курсе, дело до постели не дошло, слишком рано было для меня. Собственно, поэтому он меня и бросил, но я не особо переживала. А вот то, что произошло на третьем курсе, два года назад, было более чем серьезно. Его мама даже случайно проболталась, что видела кольцо в заветной бархатной коробочке. Но мы быстро охладели друг к другу, оставаясь вместе по привычке.

В общем, пока Катя не раскрывала своего поганого рта, все было замечательно. Жизнь продолжалась, и сожаление поутихло.

- Ань, что случилось? – встревоженно спросила Полина, глядя на пустеющий третий бокал с напитком.

- Сессию на отлично сдала, - со смехом поведала я и подняла коктейль над головой. – За будущий красный диплом!..

Надо же было ей сообщить мне «радостные» новости! И что мне теперь делать? Прыгать от радости? Броситься в ноги к Владу? Знаю я его, отшвырнет и пошлет куда подальше. Я бы точно так же сделала бы.

Голова слегка кружилась от выпитого, но уныние прошло. И как грустить, когда вокруг куча веселящегося народа? Все танцуют, так чем я хуже?

И да, я пошла танцевать. Без понятия, как это выглядело со стороны, но иногда комната начиналась вращаться в моих глазах. Да и ладно! Зато весело!

Эйфорию прервала хватка на предплечье, и меня потащили в сторону бара.

- Эй! – успела возмутиться я перед тем, как меня посадили на стул.

- Ань, ты перепила, - прокричала Полина мне в ухо и присела рядом. На её рабочем месте теперь царствовала другая, видимо, сменщица. Я с трудом сфокусировала взгляд на Полине и вяло улыбнулась. Эйфория от танцев проходила, теперь ноги совсем одеревенели, и хотелось лечь куда-нибудь.

- Что такого произошло, чтобы ты сорвалась? – вновь крикнула она.

Я развела руками и виновато улыбнулась:

- Зай, просто твоя подруга – тупейшая овца. Таких кретинок нет на свете больше.

Я вздохнула и повернула голову, рассматривая барную стойку. Она расплывалась в глазах, и я поняла, что пора валить домой.

Музыка стала чуть тише и медленнее. Видимо, подобие медляка. Полина придвинулась еще ближе и произнесла нормальным голосом: