Поправка — нам нужно поймать и убить. Я же теперь не одна работаю.

Миша глянул на меня и спросил:

— Как обычно?

Двух из трех волколаков мы поймали на наживку — то есть на меня. У меня само по себе недурное личико, но на работе я пользовалась чарами фейри, изменяющими внешность. Забавно, но миловидная внешность делала мужчин глупыми и слюнявыми, словно щенков. Или словно волчат. Моя рабочая «форма» была стройной блондинкой с большими голубыми глазами и пышным бюстом. Серьезно, это не я выбирала. Это обеспечивало конфиденциальность — противные журналисты мечтают выведать настоящее имя агроторы Москвы. Эта «маска» особенно нравилась журналистам. Они не раз успевали фотографировать её, и постоянно на страницах газет гадали, кем же на самом деле является талантливая законная убийца столицы. Эта загадка волновала современные умы не меньше, чем тайна да Винчи.

— Ага.

Я встала на ноги и перевела взгляд на пятиэтажный дом перед нами. Странно, преступник знал об открывшейся на него охоте, но до сих пор он до сих пор был в городе, разве что переехал к дальнему родственнику. Скучно и банально, но что поделать, бывают на свете и такие идиоты.

— Ну, я пошла.

— Не забудь — никаких лишних смертей, — предупредил Миша.

Я закатила глаза и направилась к подъезду. Как будто он не знал, что я никогда не причиню какой-либо вред тем, кто ни в чем не виноват. К тому же у меня стаж, а он… почти новичок.

Но поговорим о важном. Я поднялась на пятый этаж и позвонила тринадцатую квартиру. Как символично-то. Некоторое время была тишина, затем дверь распахнулась. К косяку прислонился ухмыляющийся мужик под тридцать лет. Хотя неизвестно, сколько ему именно — оборотни живут в среднем столько же, сколько и колдуны, то есть около двухсот лет, и по внешности невозможно определить реальный возраст.

На мужике только синие спортивные штаны. Широкая волосатая грудь была на уровне моих глаз, отчего я мысленно поморщилась. Темно-каштановые волосы оборотня взлохмачены, словно после сна, а на плече красовалась татуировка якоря. Боже мой, как банально.

— Чем могу помочь, красавица? — спросил он, а его карие глаза плотоядно пробежали по моему телу. Мне почти хотелось испугаться. Ключевое слово — почти.

Ага, не узнал. Что странно, ведь мои фото частенько печатает желтая пресса.

Я наивно захлопала ресницами и улыбнулась:

— Привет. Я Соня, ваша соседка снизу. У вас не найдется стаканчика муки?

— Ну, проходи… Соня. Я Юра.

Юра. Юрий Вячеславович Гостин, волколак, осужден за жестокое убийство Вороновой Кристины и Карповой Юлии, за попытку убийства Коваленко Ксении. Подозревался в трех убийствах пять лет назад, но его причастность не была доказана. Сидел три года за кражу… Знакомьтесь, моя цель.

Волколак прошел вглубь квартиры, я вошла следом и закрыла дверь на все замки, какие нашла. Если кто-то из оборотней попытается сбежать, то он повозится с замками, тем самым теряя время. На свой счет я не беспокоилась и не опасалась остаться одна с волколаком в запертой квартире — не первый раз ведь. Я направилась в кухню, куда ушел мой бедный почти покойный Юрик.

Кухня была небольшой и грязной. Запах тут отвратительный — протухшего мяса и гари. Юрик стоял у окна и хмуро на меня смотрел. Ах, все-таки догадался волчонок, кто пришел за ним.

В лопатки мне уперлось острие ножа. Сзади прошипели:

— Только шевельнись, сучка.

Я, не отрывая взгляда от Юрика, приподняла бровь. Засаду устроили, значит. Приятно, когда тебя ждут. Он нахмурился и бросил человеку позади меня:

— Веди её в гостиную.

Оборотень грубо схватил меня за волосы, потянул назад и приставил нож к горлу.

— Пойдем, красотка, — волколак потащил меня по узкому коридору в зал. Да, не самый лучший день. Хотя еще неизвестно, у кого.

В тесном коридоре я глубоко вздохнула и едва заметным движением вытащила кинжал из рукава кожаной куртки. К счастью, волчонок заметил его слишком поздно — я укусила его за запястье (фу, как противно!) и, когда от боли мужик вскрикнул и отпустил нож, развернулась и резанула оборотня по горлу.

Точнее, попыталась. Волколак успел отшатнуться, и острие ножа только задело его щеку. К сожалению, у оборотней хорошие рефлексы.

Я шагнула назад, прочь от мясистого кулака разъяренного оборотня. Но, как назло, споткнулась о старые кроссовки, валявшиеся на полу, и потеряла равновесие. Волколак кинулся на меня, придавил своим весом и резким движением вывихнул запястье. Острая боль пронзила руку, но я сжала зубы и не закричала. Однако кинжал все равно выронила.

Черт, как больно-то!..

— Хорош играть с едой без меня и Костяна, Серега, — донеслось из конца коридора. У входа в кухню стоял Юрик и с прищуром смотрел на меня. — Нам нужно сначала поговорить с ней.

Волколак, как оказалось, Серега, за волосы поднял меня на ноги и потащил в зал. Кинув меня на пол в центр комнаты, он уселся на старый скрипучий диван и уставился на меня ненавидящим взглядом.

Оборотни, как и вампиры, остро реагируют на ускорение сердцебиения, поэтому я привела пульс в относительный порядок, задвинула боль от вывихнутого запястья подальше, села по-турецки и огляделась, ища третьего, который Костян.

А, вот и он. Бритый мускулистый индюк (ах, пардон, волколак) в камуфляжных штанах и серой футболке стоял перед открытой балконной дверью и с аппетитом разглядывал меня. Я показала ему язык и глянула на Юрика:

— Ты хотел со мной поговорить?

Осталась надежда на Мишу. Если он не успеет, то у меня проблемы. Или, если точнее, шанс стать вечерней закуской волков. Обычно оборотни не едят людей — их устраивает лесная дичь, но есть же на свете уроды. Вон, даже некоторые напыщенные и надменные вампиры становятся упырями, если сильно увлекаются кровушкой.

На улице заметно стемнело, но я все равно заметила промелькнувший на балконе силуэт.

— Он знал, что ты придешь, — заявил Юрик. — Он хотел бы сам видеть твою смерть, но удовлетворится видеозаписью, — бритый оборотень помахал пока не включенной камерой у него в руках. — Уверен, он будет пересматривать эту запись много раз.

— Да кто — он? — не выдержала я. Время истекало, а любопытство только увеличивалось.

Юрик ухмыльнулся:

— Он хочет отомстить тебе, Красная шапочка.

Красная шапочка? Это что еще за прикол? Ладно бы, я была бы рыжей, — у волков странное чувство юмора. Но я же в чарах блондинка, а без чар — брюнетка. Нелогичные какие-то оборотни.

Но пора заканчивать. Вон, Серега вспотел весь и дышит тяжело.

— Уважаемые оборотни, могу я задать вам вопрос? — усевшись на колени, любезно спросила я.

— Ну? — буркнул Юрик.

— Вы Пушкина читали? — Когда на их лицах отразилось непонимание, я вздохнула и терпеливо пояснила: — Александр Сергеевич, поэт такой русский. Так вот, у него есть стихотворение — «Анчар» называется. Вот отрывок: «К нему и птица не летит, и тигр нейдет: лишь вихорь черный на древо смерти набежит — и мчится прочь, уже тлетворный. И если туча оросит, блуждая, лист его дремучий, с его ветвей, уж ядовит, стекает дождь в песок горючий…» А дальше, честно говоря, и не важно. На острове Ява действительно растет такое дерево. Однако сам анчар не ядовит, дядя Пушкин чуть переборщил. А вот из его млечного сока при перегонке со спиртом получается антиарин, сильный и смертельный яд.

— И зачем ты нам все это рассказываешь? — раздраженно спросил Юрий.

Я выгнула бровь и глянула на Сергея:

— А ты не догадываешься?

Юрий тоже посмотрел на волколака. Тот как раз начал хрипеть и задыхаться. Его лицо покраснело, а по телу прошлась судорога. Этот яд действует даже на оборотней, за что его и люблю.

Я знала, что он умрет через две-три минуты. Кинжал специально смазала антиарином — что же я, совсем дура, без небольшой страховки лезть в логово трех оборотней с агротором-новичком?

Кстати, говоря о новичке. Миша подкрался к глупому бритому волколаку сзади и сдавил горло гарротой. Он душил безымянного оборотня, Серега умирал от яда, а на мне оставался только Юрий.