– Там море, – сказала она в отчаянии. – Эта дорога к морю и больше никуда.

Кусты цитрусовых уступили место высокой пампасной траве, которая покачивалась под мягкими порывами теплого бриза и была похожа на зловещие пальцы, приманивающие жертву.

– Пожалуйста, остановитесь, – умоляла Норена. – Пожалуйста.

В сотне ярдов от них дорога кончалась большим круговым поворотом.

Когда Алгир стал притормаживать, Норена снова посмотрела на него. Его окаменевшее лицо блестело от пота. Глаза вытаращены. Губы злобно сжаты. Его вид ужаснул ее. Она инстинктивно почувствовала, что он готов напасть на нее. Она часто читала в газетах об изнасилованиях и убийствах. Читала без особого интереса, уверенная, что с ней ничего подобного никогда не случится. Она полагала, что большинство убитых девушек сами были виноваты в этом. Тем, как они одевались и как себя вели, они действительно создавали себе проблемы. Но зачем этому человеку нападать на нее? Что плохого она ему сделала?

Если, конечно, он не один из тех ужасных маньяков, о которых пишут. Но этого не могло быть. Он мамин адвокат. Но разве у мамы был адвокат? Она никогда не упоминала о нем. Норена снова взглянула на Алгира, который остановил машину и вынул ключ зажигания.

На нее он не смотрел, что было еще хуже. Если бы он посмотрел на нее, она, может, по выражению лица догадалась бы о его намерениях. Его движения были медленными и скованными. Она заметила, как его рука, когда он вынимал ключ зажигания, дрожала.

Пляж с бесконечными дюнами, с островками пожелтевшей сухой травы и с широкой полосой мокрого песка, отмечавшей отлив, тянулся на много пустынных миль. Ветер окреп, закручивая сыпучий сухой песок в маленькие кольца, которые неделя за неделей, месяц за месяцем, год за годом создавали конусы дюн, возвышавшиеся над плоским пляжем.

Норена незаметно потянулась к ручке дверцы. Дверца автомобиля распахнулась, и девушка выскочила. Алгир попытался схватить ее, но опоздал. Она вырвалась и помчалась по мягкому песку – так быстро она еще не бегала никогда.

Она никогда не играла ни в хоккей, ни в баскетбол. Она ни разу не выигрывала у сильных соперниц бег на сто ярдов в спортивных состязаниях колледжа. И ей никогда не приходилось бегать, спасая свою жизнь, но теперь, когда она летела по пляжу, мысль, что она делает это, чтобы остаться в живых, гнала ее вперед гораздо быстрее, чем требовалось бы для победы в забеге на сто ярдов.

Алгир изумленно смотрел ей вслед. Его поразило, как быстро эта девушка бежит.

Если она сбежит, то все расскажет!

Он выскочил из машины и припустил за ней. Расстояние между ними было не менее ста ярдов, и оно увеличивалось. Кто бы мог подумать, что эта маленькая сучка может так бегать? Ее длинные ноги, казалось, не касались песка. Он уже тяжело дышал. Его единственной физической нагрузкой были редкие игры в гольф. От бега в таком темпе он вскоре стал задыхаться. Он не останавливался, понимая, что она все больше и больше удаляется от него. Наконец она исчезла из виду за высокой дюной.

Он продолжал бежать, пока не добрался до этой дюны. С колотящимся сердцем, хрипло дыша, он вскарабкался на дюну и остановился – глаза ему разъедал пот. Теперь он увидел ее далекий силуэт на фоне лазурно-голубого неба. Она все еще бежала легко и размашисто, только изменила направление. Она больше не бежала наугад вдоль пляжа, который простирался на несколько миль вперед вплоть до огромного заболоченного кипарисового леса. Теперь она, покинув пляж, уходила все дальше от моря. Впереди перед ней были лесистые холмы, поросшие дубами, ивами и кое-где кленами.

Несколько дней назад Алгир осматривал эти холмы. В зарослях подлеска была прорублена тропинка, полумесяцем тянущаяся до той самой грунтовой дороги, на которую свернул «бьюик» с шоссе 4А.

Знала ли она, что тропинка ведет к шоссе? У него был шанс поймать ее. Единственный шанс. Он скатился, как с горки, с песчаной дюны и помчался по песку к «бьюику». Добежав, сел за руль, трясущейся рукой вставил ключ в замок зажигания, завел двигатель и рванул обратно к грунтовой дороге.

Ему потребовалось лишь несколько минут, чтобы добраться до Т-образного перекрестка, соединявшего грунтовую дорогу и тропинку, идущую от лесистых холмов. Он оставил «бьюик» в тени раскидистой ивы, затем снял пиджак, бросив его в машине, и то бегом, то шагом поспешил по тропинке, пока не добрался чуть ли не до холмов. Он остановился, оглянулся в сторону «бьюика», но за высокой пампасной травой машины было не видно. Удовлетворенно кивнув, он на несколько ярдов продвинулся в подлесок. Затем выбрал куст погуще и притаился за ним. Из засады ему было видно примерно двадцать ярдов тропинки.

Теперь ему ничего не оставалось, как ждать.

Сидя на корточках в ожидании Норены, он подумал о Тикки Эдрисе и этой девушке, Айре Марш. Тикки, похоже, был ею доволен. Весь успех их плана зависел от этой девушки. Если Тикки ошибся в ней, тогда какой смысл было убивать Джонни Уильямса, Мюриэль Марш, а теперь еще и ее дочку. Может, он свихнулся, поддержав такой план, но Тикки убедил его.

– Я видел ее, а ты нет, – сказал Тикки. – Она создана для этой работы. Не беспокойся о ней, Фил. Эта кукла на все пойдет ради денег.

Он подумал, что у Тикки съехала крыша, если он пообещал подростку пятьдесят тысяч долларов. Зачем отдавать такой навар? Наверняка она бы согласилась и на десять тысяч.

Тикки улыбнулся своей зловещей улыбкой:

– Какая разница? Кто сказал, что она вообще что-то получит? Расслабься, Фили-малыш, подумаешь, еще один труп. Сколько у нас уже – три?

Алгир вытер пот со лба. Он не доверял Тикки. Он должен был проследить за тем, чтобы Тикки не задумал что-то за его спиной. Подумаешь, еще один труп. Сколько у меня тогда будет – четыре?

Алгир подозревал, что у Тикки не все дома. Он был одержим жаждой мести. С тех пор как он начал работать в ресторане «Ла Коквилль», он не раз говорил Алгиру, что всегда мечтал поквитаться с богачами.

– Знаешь что? – сказал он однажды, когда они вдвоем сидели в квартире Тикки. Это было в четверг, вспомнил Алгир, поздней ночью, по окончании работы Тикки. Они планомерно выпивали, и к тому моменту Тикки был очень пьян. Его лицо стало красным, глаза остекленели, а на лбу сверкали капли пота. – Я не мог себе представить, как мне уделать этих богатых сволочей. Чтобы сравняться с ними, я должен был иметь столько же денег, сколько у них… даже больше. Я не понимал, как мне достать такие деньги, пока не поехал к миссис Форрестер. Какой у меня был шанс? Я, уродливый карлик, против этого ухмыляющегося, гогочущего скопища богатых ублюдков, которые относятся ко мне как к шуту, – со всем их презрением и вонючими шутками. Затем однажды ночью я отправился к этой старой корове, и это случилось! Теперь я больше не один. Я могу говорить с этим парнем, и он намного умнее меня. Ты не представляешь, насколько он умен.

Алгир, слегка пьяный, уставился на карлика:

– Что ты имеешь в виду? Какой парень?

Эдрис принял таинственный вид. Надув щеки, выдохнул и стал обмахивать короткопалой ручкой разгоряченное лицо.

– Я не знаю, кто он. Я его никогда не видел, но я слышу его. Он вот тут. – И Эдрис постучал себя по массивному лбу. – Он говорит со мной, Фил. Именно он придумал этот план. Он сказал мне, что делать. Он, а не я.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.