— Ну, и на чем остановился?

— А? Ты кто, блин, такой?

Меня аж подбросило вверх от неожиданности. Одно дело глюки ловить в гордом одиночестве, и совершенно другое, когда появляется еще одно действующее лицо.

— На чем, говорю, остановился? Рай? Перенос сознания? Временные скачки?

— Кома — тупо ответил я, пытаясь собрать мысли в кучу.

— О как! Такой теории еще не попадалось. Потом как-нибудь расскажешь поподробнее. Давай знакомится, что ли. Боб — парень протянул свою узловатую, сухую ладонь для рукопожатия.

— Марли? — ничего лучше в голову не пришло.

— А что, похож?

Понимая, что вероятно веду беседу с собственной галлюцинацией, качественным, фактурным глюком, принялся рассматривать собеседника во всех деталях. Не то чтобы было очень интересно, просто тянул время, приводя скачущие, словно обкурившиеся белки, мысли в порядок.

Что-то меня на растаманскую тему потянуло. Боб Марли, обкурившиеся белки. Всему виной антураж. Райский берег с теплым песочком и пальмами, смуглый чувак в шортах, сланцах, распахнутой гавайке, вязаном берете характерной расцветки и, самым главным признаком — охренительно здоровым косяком в желтых зубах.

— Не очень — вердикт был вынесен.

— Жаль — искренне расстроился мой визави — так как тебя, говоришь, зовут?

— Роман — пожал все еще протянутую руку.

Я не говорил, но предпочел не заметить этой малюсенькой детали, пусть глюк, но все не в гордом одиночестве с ума сходить. Хоть есть с кем поговорить. Уже плюс.

— Я умер?

— Смотря где.

— Это как?

— Так. Там помер, здесь нет, где-то еще не родился, а в другом месте еще живешь.

— Где мы? — решил я сменить направление расспросов.

— Не мы, а ты.

— А ты не здесь же?

— Частично.

От столь содержательного диалога я начал закипать. Честно говоря, я достаточно спокойный человек. Был. Похоже, все такие пережитые события, а собственная смерть, согласитесь, это прям СОБЫТИЕ, начали прорываться, вызывая естественную реакцию организма — стресс.

Боб словно ждал этого момента. Его серые глаза блеснули, или просто так отразился в них солнечный свет при смене положения, резко подался вперед и выдохнул на меня облако ароматного дыма.

Как человек курящий, к табачной продукции отношусь ровно, и к курящим людям тоже, но вот так нагло пыхать в меня своей дрянью?! За такое в приличном обществе морду бьют! Но желание врезать по черной роже схлынуло столь же мгновенно, как и появилось. Ароматные (не путать с тем гомном на полочке что суют в табачные бренды) пары мягко окутали меня, смывая злость, раздражение и зарождающуюся истерику. Поймите меня правильно, повод головой поехать есть, и более чем весомый.

— Вот, так лучше будет. Ща отпустит.

— Что это было?

— Табачок. Особый. Не парься, каждый раз так с такими как ты.

— Каждый раз? Как я?

— Я имел в виду, что с каждым, кто не сам.

— С каждым? Здесь еще кто-то есть? Не сам? Что ты несешь?! — я вообще перестал что-либо понимать.

— Не. Тут одни, а там — он мотнул головой куда-то вглубь острова — приличный табун носится по разным граням.

— Все, брэк. Я вообще уже ничего не соображаю.

— Так и не надо. Не парься, братишка. Лови релакс, пойдем, пожуем, а как в норму придешь, я себе сам все расскажу.

— А ты сам-то кто?

— Считай смотритель — не ошибешься.

— И за чем присматриваешь?

— За новичками. Кого, когда, куда и к кому. Иногда и себя балую.

— Опять ни болта не понял.

— Так я и не объяснял.

— Да ты реально бесишь! Слышь, браза — Раста Боб, кошмарные штаны, давай нормальным языком, пока по грызлу не отхватил!

— Рано. Сказал же, попустит тебя малеха, и все растолкую, а ты пока на говно не исходи, просто расслабься и отдыхай в тишине и покое. Кто знает, когда еще получится так.

Поняв, что все равно ничего не добьюсь расспросами, покорно задавил рвущиеся наружу вопросы, и зашагал за проводником. Мы удалялись от побережья. Но шли недолго, метров пятьсот, не больше. И вышли к хибарке из бамбука. Видимо Боб любит свое жилище, поскольку обставил его с некоторым вкусом. К входу ведет аккуратная, утоптанная тропинка, по бокам от нее пристроились не менее ухоженные клумбы с веселой раскраски цветочками, а саму хижину опоясывает открытая терраса из тонких плетеных веток. И такая же плетеная мебель для посиделок расставлена около кострища.

— Ром — окликнул меня смотритель — прикрой срам.

В меня полетело что-то типа пончо. Блин, со всеми этими переживаниями, совершенно упустил из виду, что брожу, в чем мать родила. Поспешно натянув через голову пойманную тряпку, не почувствовал дискомфорта. Хотя одеяние, мягко говоря, непривычное.

Пока возился с тряпьем и собственными ощущениями, Боб развел огонь и начал жарить тушку какого-то животного, насаженную на вертел. А мне указал на кресло по соседству.

— Пока мясо жарится, на — похлебай бульончика и параллельно слушай.

Я покорно кивнул, отпил, оказавшейся очень вкусной, терпкой жижи, и приготовился слушать.

Короче, я все же помер. Не эстетично склеил ласты на проезжей части под колесами побитого жизнью и нагрузками детища Камского автомобильного завода тысяча девятьсот девяностого года выпуска. Ровесники, однако. Были.

Но мне выпал билет, не факт что счастливый, сюда. Куда сюда? Просто сюда. Остров, на который я попал, в данный момент носит незамысловатое название: Остров новичков. А портал, (ну, после смерти и возрождения непонятно где и как, уже не так удивительно, подумаешь — портал, тоже мне новость…), мерцающий шагах в десяти от кострища, где мы с таким комфортом расположились, потягивая бульончик, ведет в общий мир — Маргранхарн. Жесть — язык сломаешь. И так думалось не только мне. Поэтому местные называют его по-разному. Чаще всего звучат названия: «Грань», «Мара» или просто — «Мор». Причем последнее, чаще остальных. Ибо сдохнуть здесь куда проще, чем выжить.

Мор, это поле постоянной брани. Фактически — точка пространства, где сходятся границы тысяч миров. И обитатели, разумные и не очень, этих реальностей, постоянно пытаются проникнуть на эту сторону. А такие же «везунчики» как я, их сдерживают ради разнообразной добычи, ценящейся в поселениях и факториях Мора. Как говорится, «Кролик это не только ценный мех, но и три — четыре килограмма диетического, легкоусвояемого, мяса». Просто пускать всех желающих нельзя. Были прецеденты. Кровью умылись все, и сопряженным мирам досталось. У нас вон вторая мировая грянула. Да и Лох-несское чудовище до сих пор ловят. И это при том, что земля — закрытый пласт реальности.

Кстати большинство попадает в Мор вполне легально, я скорее исключение. Как оказалось. Да и создалось у меня впечатление, что Боб сильно недоговаривает. Очень сильно. Но в чем? Похоже ответ на этот вопрос придется искать самому. А от догадки, что ответ на него крайне важен — аж зудит в затылке! Но вернемся к повествованию расты.

Спрашивается, за ким чертом сюда прутся все кому не лень? А затем, что здесь, так сказать изнутри, человек и иной вид жизни, может достаточно быстро развить внутренние резервы организма, в простонародье именующиеся магией. Впрочем, это понятие не так уж и далеко от истины. Если верить Бобу. А не верить, оснований нет. Костерок он развел щелчком пальцев, холодное пиво вынул из воздуха, а дрова нарубил умением тысяча лезвий, разваливших ближайшую пальму на пару десятков аккуратных чурбанов. Плюс, тот факт, что общаемся мы ни разу не на великом и могучем, но я прекрасно понимаю собеседника и сам выстраиваю объемные словесные конструкции без особых усилий. Ну не считать же сводящие судорогой челюсти за сложность? Просто речевой аппарат еще не привык к чуждой артикуляции. Короче, магия реальна, во всяком случае, для меня.

Да и примеры из моей реальности оказались весьма убедительны. Всякие экстрасенсы, гадалки и иже с ними, это никто иные, как люди сумевшие развить в себе внутренние потоки силы. Не все. Далеко не все, но многие. И в очень скромных, по здешним меркам, объемах.