– Здрасьте! – сказала она пожилому охраннику под два метра ростом. Лицо мужчины украшали казачьи пышные седые усы. Он глянул на нее свысока, скосив выцветший голубой глаз.

– Ну? – спросил он.

– Я вот на работу, – сказала Клава, невольно робея.

– Так это, в отдел кадров, – сказал охранник и махнул рукой куда-то в сторону. – Бумажку там заполнишь и иди.

"Мишин Виталий Кириллович" прочитала Клава на бейджике охранника.

– Виталий Кириллович, – сказала она, брови охранника взметнулись вверх, – а много людей хотят нанять? С кем поговорить лучше, чтобы взяли?

– Да много, много берут, только мало кто держится, – сказал Виталий Кириллович. – Поколение сейчас такое, не хотят работать.

Он вздохнул.

– Да иди, – он взял Клаву за плечо и развернул ее в направлении лестницы, – сейчас на второй этаж поднимешься, потом налево, там до упора, дверь светлым деревом оббита. Это отдел кадров. Спроси там Веру Ивановну, толстая такая женщина в очках. Она тебе и анкету даст и все расскажет. Опыт у тебя есть?

– Нет.

– Плохо. Да тебя тут всему научат.

– Спасибо, – пробормотала Клава и пошла к лестнице.

Клаве случалось бывать в зданиях, которые внешне напоминали заброшенные дома с призраками, а внутри оказывались наполненными мрамором, светом и удобными креслами дворцами. На этот раз оказалось наоборот. Новенькая оболочка таила в себе недоделанный потолок, звуки перфораторов и неуместный холод в разгаре июля. Едой в будущем супермаркете и не пахло.

Налево от лестницы, до упора. В конце коридора было темно, электричество не работал или лампочки не было, но Клава разглядела строгую дверь без таблички, оббитую светлым деревом, как охранник и говорил. Клава еще раз глубоко вздохнула и постучала. Не дожидаясь ответа, она с тихим скрипом толкнула дверь и просунула голову.

– Здрасьте! – сказала она. – Можно?

На нее уставилась пожилая женщина. Очки в роговой оправе придавали ей сходство с учительницей. На голове у женщины красовалась старомодная химическая завивка, а одета она была в бежевую кофту. О достатке и старомодном шике говорили лишь крупные золотые серьги в ушах, да пальцы унизанные золотыми кольцами.

– Проходите, – ровным голосом произнесла Вера Ивановна. – Работу ищите?

– Ага, – сказала Клава, протискиваясь в дверь.

– И кем работать хотите? – спросила женщина, вороша стопку бумаг на столе. Несмотря на то, что заехала Вера Ивановна в кабинет недавно, он уже приобрел вид затертого и заваленного пыльными папками помещения, как и выглядят все бухгалтерии, какие ни есть. Перед дамой стоял ноутбук, на котором, как Клава подозревала, вместе с бухгалтерской программой была открыта "косынка".

"Хоть бы сесть предложила"

– Кладовщиком, – сказала Клава не задумываясь. Вера Ивановна смерила ее взглядом

– Программу 1С знаете? – спросила она.

"Чего?"

– Знаю, – сказала Клава.

– А корочка есть?

– Нет, так учила. Сама.

– Самоучка, значит.

– Угу.

– Ну, заполняй анкету, самоучка, – сказала женщина, подавая Клаве листок А4 со стандартными вопросами об опыте работы и "кем вы видите себя через пять лет".

– И вот еще, – женщина подала Клаве еще два листа распечатки. – Психологический тест.

Клава непонимающе уставилась в листы. "Соедините все линии не отрывая руку от бумаги" значилось там надо несколькими точками и другие задания в том же духе.

"Что это?"

Она подняла взгляд на женщину, но тут же отвела его. Вряд ли психологический тест идея Веры Ивановны. Да и вряд ли сама Вера Ивановна проходила его при устройстве на работу. Да и не прошла бы, скорее всего.

– Здесь заполнять? – спросила Клава. Вера Ивановна кивнула и показала глазами на стул, низкий и неудобный, специально для посетителей. Через полчаса Клава протянула заполненные мелким аккуратным почерком листы и тяжело вздохнула.

– Мы вам позвоним, – сказала Вера Ивановна. – Телефон свой оставили?

– Конечно. А когда примерно позвоните?

– Откуда же я знаю, девушка? Как анкету посмотрим, так и позвоним.

Вышла Клава выжатая как лимон. Виталий Кириллович сочувственно покачал головой.

Клава не спеша обогнула здание. Чувство опустошенности не покидало ее. Вроде бы все прошло хорошо, наверняка ей позвонят, но никакой радости Клава не испытывала. Теперь надо решать вопрос с садиком, ведь свободного времени станет меньше. Перспективы трудоустройства больше не выглядели радужными. Коллектив наверняка окажется полным смазливых дур и тупых парней, а начальница заклюет и повесит недостачу. А самое плохое, что даже с такой работой, где не нужен ни опыт, ни образование, она может не справиться.

Что же, надо как-то поднять себе настроение в честь будущих невзгод, решила Клава. У остановки стоял киоск с мороженым, покрытый серой копотью от проезжающих мимо машин. На половине выцветших картинок с ассортиментом значились таблички – нет в продаже.

Клава купила рожок с шоколадной крошкой, села на скамейку и принялась медленно есть, глядя на проносящиеся мимо автомобили.

Спешить некуда.

Солнце припекало, Клаву потянуло в сон. Мимо пронеслись двое подростков с цветными сумками, на которых красовались мультяшные персонажи. Клава в подростковом возрасте уже стеснялась с такими ходить. После недавнего дождя везде остались лужи, машины проезжали по ним, поднимая россыпи брызг. Мысли Клавы лениво таяли на солнце. Да и шут с ними, с трудностями, зато будет зарплата. Столько всего можно будет купить! Новые джинсы и футболки, и ботиночки Олежке, и конструктор, неплохо было бы обновить банки для круп, а то мама пользуется до сих пор советскими, не винтаж, а старье. Столько всего надо, а еще больше хочется.

– Клава! – мужской голос, окликнувший ее, показался незнакомым, но…

– Клава Перова!

Но он ее знал. Клава ненавидела такие встречи, когда ее называют по имени, а то и по фамилии, и спрашивают про семью, о которой знают все подноготную, а ей остается только мучительно вспоминать, кто же этот совершенно незнакомый человек, которого она совершенно точно видит в первый раз.

На этот раз Клава не стала проявлять вежливость. Весь дневной запас любезности ушел на собеседование.

– А вы кто? – спросила она хмуро, молодой мужчина не обратил на вопрос ни малейшего внимания.

– Ох, ну и вид у тебя. В аварию попала? – спросил он и рассмеялся собственной шутке. Невысокий, в полотняных шортах и гавайке, темные очки сдвинуты на лоб – ну вылитый турист. Ни светлые волосы, ни голубые с прищурью глаза, ни пухлые щечки совершенно ни о чем Клаве не говорили. Еще и чувство юмора своеобразное. Он мог бы выглядеть симпатичным, если б больше уделял внимания фигуре и одежде, и не выливал на себя полфлакона парфюма за раз. Хотя парфюм как раз чувствовался хорошим и дорогим, только много.

– У тебя мороженое капает, – сказал мужчина доверительно. Клава посмотрела на руку. Мороженое уже не просто капало, оно стекало на руку тонкой струйкой и лилась за манжету блузки.

– Спасибо, – буркнула Клава и принялась откусывать мороженое огромными кусками, морщась от резкого холода во рту. Мужчина смотрел на нее приоткрыв рот.

– Если не нравится – выкини, – сказал он. – Не насилуй себя.

– Я же его купила, – возмутилась Клава.

– Ну, тогда давай я тебе потом другое куплю, – сказал незнакомец. Клаве показалось, что она почти узнала фамильярничающего типа, что вот-вот и она вспомнит, как его зовут.

– Нет, спасибо. Я сама могу.

– Ты меня не узнала, да? – он надвинул очки на нос, почесал затылок, взлохмачивая и без того торчащие волосы.

Клава увидела собственное отражение в его очках. Щеки измазаны мороженым, руки грязные и липкие, рукава запачканы и лицо недовольное.

– А ты вот совсем не изменилась. Я Борька Вологдуев.

– А, Оболдуев, – засмеялась Клава. Прозрение наступило сразу же. Борька, тот самый одноклассник, который жизни ей не давал, но к старшим классам поумнел и перестал замечать. А на выпускном они немного танцевали. Удивительно, если бы она узнала его. А его фамильярность и вовсе необъяснима. Оболдуев, только так Клава его и запомнила.