В оформлении обложки использована фотография с https://pixabay.com по лицензии CC0

Сколько бы ни прошло лет, сколько времени не утекло со школьной поры, но Клава не могла простить дур-одноклассниц, прилепивших ей позорное прозвище Клуша. Прозвище Клава ненавидела даже больше собственного имени. Что за имя "Клава"? Как у вороны из мультика. С таким именем становятся вахтершами или завскладами, толстыми злобными бабами, отлично понимающими – ничего им в жизни не светит.

Внешность Клавы под стать имени. Пухлое лицо, волосы тонкие и кудрявые, ничем не выпрямишь, плечи широкие, как у пловчихи, склонность к полноте и румянец во всю щеку, как у деревенской простушки.

Клава не любила ни себя, ни имя свое, ни свою жизнь.

После школы поступила в институт в святой уверенности, что уж тут-то все изменится. От сессии до сессии и все такое прочее. На втором курсе забеременела от однокурсника и стало совсем не до учебы.

Так, едва начавшись, ее жизнь закончилась.

Впереди ждали лишь растущий живот, пеленки, нескончаемый плач, осуждение родственников и какая-нибудь работа за кусок хлеба.

Мальчика назвали Олег. Когда ему исполнилось три года, осатаневшая от сидения дома и вечного безденежья Клава решилась искать ту самую тяжелую работу за кусок хлеба. Без образования, опыта и с маленьким ребенком на руках другой все равно не найти, считала она и принялась просматривать объявления. Еще одной насущной проблемой стало устроить Олежку в детский сад. Пусть какой-нибудь, даже на другом конце города, но чтобы был сыт и под присмотром.

Лицом Олежка пошел в папу. Клаву одновременно и восхищали и огорчали его зеленые глазки и длинные-предлинные реснички, навевающие воспоминания. Прямые волосики смешно торчали во все стороны, темные, прямо как у того парня. Клаве то и дело тянулась ласково их погладить. Но стоило Олежке закапризничать, и Клава тянулась чтобы дернуть. Корила себя за это, но ничего поделать не могла.

Очередь в садики на городском сайте значилась огроменная. Клава родила ребенка как раз в разгар демографического взрыва, и теперь у ее дитя стало больше перспектив пойти сразу в школу, а то и в армию, прежде чем подойдет его очередь в садик. Клава не жаловалась по этому поводу, она же сама решила родить ребенка несмотря ни на что, и не ждала ничьей помощи. По крайне мере, именно так она заявила три года назад матери, на чью шею уселась вместе с внуком.

По телевизору показывали очередное шоу про красивых и успешных. Клава задремала на диване, пока Олежка играл крышками от кастрюль. Вот купишь ему на последние какой-нибудь пищащий и мигающий огоньками танк, думала Клава, а он таскает крышки от кастрюль, пока чудо-игрушка пылится в коробке для таких же заброшенных собратьев.

"224-673" мелькнуло в бегущей строке на экране телевизора, и Клава встрепенулась. Набирали персонал в продуктовый супермаркет. С ее комплекцией и внешним видом то что надо. Она уже пробовала устроиться продавщицей обуви, но проводящая собеседование хозяйка отвергла ее с порога.

– Нам нужны миловидные девушки, – сказала она нисколько не смущаясь.

– Мымра, – буркнула Клава.

– Что, простите? – хозяйка и сама не отличалась красотой. Худая как жердь, в широком цветастом балахоне и желтоватым цветом лица. Что же, с нее привлекательной внешности никто и не спрашивал.

– До свидания, доброго дня, говорю, – сказала Клава.

– И вам, – фыркнула хозяйка. – Позовите следующую.

Больше Клава устраиваться в бутики не пыталась. Не подходила она под образ накрашенной и благоухающей девушки с улыбкой на лице и блеском в глазах. Откуда ему там взяться, блеску, разве что голодному.

Но в этот раз точно повезет. Сидеть на кассе или расставлять коробки по полкам – много красоты и приветливости не надо. Форму выдадут, тратиться на рабочую одежду не придется. Опять же еду кой-какую списанную можно будет домой приносить. Клава почти уснула, предаваясь мечтам о замечательной работе в супермаркете, среди всякой всячины и с дружным коллективом.

В институте Клава так и не успела обзавестись друзьями. В школе ее дразнили, и дружить с ней для одноклассников было как-то… не вариант. Да она и не рвалась водить дружбу с "этими придурками". Даже спустя годы после выпуска мнение ее не изменилось.

Ребенок звонко громыхнул крышкой, выдернув Клаву из полузабытья. Покряхтывая, она поднялась с дивана и отправилась на кухню, заварить лапши или сделать бутерброд с картонной колбасой и кетчупом сверху. Хлопнула дверца холодильника.

– Олежка, хочешь кушать? – крикнула Клава из кухни. Олежка в гостиной на журнальном столике молча крутанул крышку. Он все еще не говорил, да и вел себя как годовалый ребенок, даже ходил в подгузниках. Кушал с ложечки и только растворимую кашку, какие использовали для начала прикорма. Клава купила сыночку аж два горшка, Олежка к обоим оставался равнодушным.

– Ну, нет так нет, – сказала Клава и налила себе чай с тремя ложками сахара. Покушать она любила. Пусть готовить только для себя лень, но простая и вкусная пища все же ей доступна. В плохие дни – сублимированная лапша, в хорошие – пельмени. Иногда салаты из супермаркета, иногда – рыбные консервы и тушенка. Время от времени Клава подумывала о том, чтобы сесть на диету, но все они казались такими невыполнимыми, а диетические продукты неоправданно дорогими.

– Истязать себя – не наш путь, – говорила Клава отражению. – Да и перед кем прихорашиваться?

Пусть всякие красотки сидят на диетах, покупают дорогую косметику и брендовые вещи. Природную красоту никакая косметика не скроет. Ни косметика, ни жир на боках, ни прыщи по всей роже. Зато внутренний мир богатый.

По телефону сообщили, что собеседование состоится в понедельник, в девять утра и просили не опаздывать. Клава торопливо записала на бумажке, что, куда и когда. Приличной одежды со студенческих времен осталось не так много, так что не пришлось мучиться выбором "что надеть". Джинсы, рубашка, скрывающая одрябший живот, вот образ и готов. Мазнула по лицу пудрой, послюнявила тушь. Ребенка оставила маме. Пусть хоть раз в жизни присмотрит, решила про себя Клава, хотя "раз в жизни" случился вовсе не впервые. И отправилась.

Клава в последние три года редко уходила от дома дальше пары остановок. В основном, только с Олежкой на прогулках. Ей нравилось гулять с ребенком на свежем воздухе, отдыхать от опостылевших стен. Олег оказался достаточно спокойным, чтобы часами качаться на качелях или просто рядом с мамой. Только иногда просился на ручки, и Клава, не в силах отказать, тащила уже заметно потяжелевшее дитя метров десять или пятнадцать.

Город, в котором жила Клава, нельзя назвать мегаполисом, но, как справедливо считала Клава, какая разница, большой город или не очень, когда не каждый день покидаешь пределы двора. Рядом с домом располагался парк, неухоженный, с мусором под деревьями и разбитыми асфальтовыми дорожками. Он начал меняться к лучшему только в последний год. Недалеко расположенная церковь выклянчила участок у городской администрации, и прихожане разбили симпатичную клумбу рядом с железной оградкой. Обещали и асфальт починить. Хоть что-то.

Добраться на собеседование можно было либо на автобусе, либо пешком. Пешком долго, но прогуляться летним утром, раз уж удалось вовремя проснуться, святое дело. Клава шла мимо ряда мелких магазинчиков с названиями типа "Одежда у Наташи" или "Ольга", ну или "Российская обувь". Новый супермаркет открывали на бывшем пустыре. Сейчас там высилось внушительное здание в два этажа, сияющее стеклами во все стены.

Вход для работников находился сзади, там, где принимали товар. Клава глубоко вздохнула и, подавив желание перекреститься, толкнула новенькие, еще пахнущие краской двери.