Десять лет так.

Десять лет уже

Со всеми

Этими демонами боремся

Вместе,

Живём вместе.

Живём —

Ты и я.

Пятнадцать,

Двадцать,

Двадцать пять

Лет,

Тридцать – не важно.

Ничто эти числа.

Мне кажется, что это они сами их и придумали,

Чтобы было что отнимать у нас,

Чтобы было чем награждать

И чем пугать нас.

Они придумали,

Что есть «до» и что есть

«После».

И что всё это время

Между ними

Что-то стоит,

И это «что-то» не иллюзорно,

Как мгновение,

Как счастье наше

Или как боль,

Но что оно

Длится,

Что оно настоящее,

Что оно

Стоит чего-то,

Что им можно владеть,

Что его можно беречь,

Копить,

Хранить.

Они говорят,

Что его так много у них,

Так много скопилось,

Так богаты они им, —

И они дают нам его.

Дают иногда,

Но просят всегда взамен

Что-то:

Нашу душу,

Нашу жизнь,

Наши чувства,

Нашу боль

Или наше счастье.

Дают нам то,

Что растворяется

В наших руках,

Тает

Сразу или

Постепенно,

Но всегда

Становится

Ничем.

И каждый раз,

Оказывается,

Не существует.

Я бы не стал рассчитывать на их честность —

Так часто обманывали меня они

Во всём.

И даже на толику честности их не стал бы рассчитывать.

И всё, что говорили – и плохое, и хорошее, —

Лишь обманом было.

Демоны не склонны к честности,

Но склонны к тому, чтобы говорить то,

Что выгодно им,

То, что приведёт к их цели.

Всегда только это —

И не более того.

Демоны не честны ни на толику.

Ты поняла это?

Ты помнишь это?

Шепчемся мы вдвоём.

Приходится опять вновь и вновь

Повторять тебе

То, что и так знала ты, но забыла, —

Чтобы вспомнила,

Оживила и приняла это опять.

Демоны не честны никогда —

И когда говорят, что мы падаем, и когда

Говорят, что сможем летать.

Они не верят ни во что из этого сами,

Но хотят, чтобы мы поверили, что взлетаем, и упали.

Или чтобы поверили, что падаем,

И не стремились лететь,

Не стремились улететь от них,

Не стремились ощутить этот наш

Полёт

По нашей жизни, словно по небу.

Чтобы не почувствовали его,

Чтобы так и не поняли, что

Такое жизнь.

Они не хотят, чтобы мы увидели, что всё то, что

Там, внизу, —

Словно игрушечные домики.

Всё, что есть там,

Всё, что тяготило нас так долго, – словно игрушечное,

Ничего не стоящее:

Ни наших переживаний,

Ни наших стремлений —

Ничего.

Не хотят, чтобы мы увидели всё это

Таким.

Они не хотят, чтобы мы

Сравнили все эти смешные, ничего не стоящие домики

И эту бесконечную – никогда не долететь до края —

Красоту неба,

Красоту жизни нашей,

Истинную суть её.

Им надо, чтобы мы

Закрыли глаза от испуга,

Ощутив вдруг, что падаем,

Падаем, – и всё это, только что казавшееся

Ненастоящим и игрушечным,

Вот-вот раздавит нас,

Размажет,

Сделав нас самих ничем,

Чтобы мы поверили в это падение

И поверили, что именно они

Вдруг спасли нас в самом низу.

Спасли от того, чтобы разбиться.

Ты чувствовала когда-нибудь это?

Чувствовала?

Ты была спасена?

Я чувствовал это,

Я помню всё это

Как сейчас:

И этот страх, и эту

Почти свершившуюся

Боль

От незавершённого

Падения.

Но я помню и ту бесконечную красоту

Нашего неба

И нашей жизни,

Что всё-таки успел

Подсмотреть,

Пока не зажмурил

От страха

Свои глаза.

И я ощущаю грусть сейчас,

Почти тоску,

Потому что так мало людей рядом

С нами, в нашей жизни, и так много

Этих демонов.

Ощущаю дикую тоску по человеческому —

Люди хоть иногда, но могут быть честны.

Пусть бóльшую часть времени они берут пример с демонов,

Пытаются быть как они,

Но человеческая природа

Всё же иногда

Вырывается наружу —

Люди бывают честны,

Вдруг оказываются честны,

Искренни,

Пусть даже случайно,

Пусть ненадолго,

Пусть на мгновение,

Но это то, что полностью недоступно демонам.

Ты веришь мне?

Ты веришь мне?

Честность – это

Природа

Человеческая.

Честность – это обнажение её,

Нашей истинной природы.

Это обнажение того света нашего,

Что дан нам,

Каждому из нас.

Честность невозможна без основы,

Честность – это и есть обнажение этой основы,

Обнажение чего-то, что есть

Истинное в нас.

У людей есть эта основа – свет.

У демонов – нет.

У них нет основы никакой – пустота,

Тьма.

И поэтому

Они будут честны, лишь когда станут ничем —

Исчезнут,

Пустотою станут.

Но сейчас их всё больше и больше вокруг нас,

И они всё больше и больше обретают плоть.

Я жалею, что так мало людей рядом со мной.

Я действительно жалею об этом.

Но ты здесь,

Ты есть,

Ты одна всегда

Рядом

Со мной.

И так много света

В тебе.

Шёпотом говорю

Тебе,

И верю

Тебе, и

Вижу этот свет в твоих глазах,

В этой вечерней

Проявляющейся

По чуть-чуть тьме,

Которая уже начала

Медленно растворять

И нас, и нашу машину,

Но не его —

Я вижу этот свет,

Всё ярче он,

Всё ярче с каждым мгновением.

Я вижу эту искренность,

Эти искры света твоего

Сейчас.