— Сириус Блэк верховный суд Визенгамота признаёт вас оправданным, с вас сняты обвинения в содействии темному Лорду. Вашим поверенным на время реабилитации назначается Грэхэм Монтегю, так же являющийся Хранителем Баланса. Заседание объявляется закрытым.

Я поспешил вниз, не обращая внимания на ошарашенных Уизли.

— Ну хоть одного Блэка из Азкабана я вытащил, — улыбнулся я, пожав его тонкую кисть, сквозь пальцы полилось тепло, восстанавливая жизненные силы мага. С ним придётся еще немало поработать, но начало уже положено — его осанка выправилась, и он хотя бы немного перестал походить на ожившего мертвеца.

— Малыш Грэхэм… я так давно тебя не видел. — Прохрипел Сириус, зашедшись лающим смехом.

— Пошли отсюда…

— А вдруг… вдруг я снова сорвусь? Не боишься?

— Со мной могут совладать лишь немногие, так что не обольщайся на свой счёт. — Хмыкнул я в ответ.

— Если вы не против, могу предложить отдохнуть в моём поместье… — любезно предложил подошедший отец.

— Спасибо, но нет… — хмыкнул Сириус.

— Сначала тебе нужно восстановить силы. Спасибо за поддержку, отец.

— Всегда пожалуйста. Я горжусь тобой сын… ты первый Хранитель за последние пятьсот лет, видимо мой Род не очень жаловала Магия.

— А может это тревожный звоночек нашему Роду, отец. — Вздохнул я. Сириус воспротивился тому, чтобы я поддерживал его на пути следования к свободе.

— Упадёшь мордой на мрамор, не говори, что я не предупреждал. — Вздохнул я, смирившись с упрямством Блэка.

— Хотел выйти оттуда с гордо поднятой головой, — заявил Сириус и пошатнулся, я закинул его руку себе на плечо.

— Отец, он слишком слаб, но трансгрессию пережить сможет, я передал Сириусу немного силы. Ему срочно нужно в больницу.

— Я смогу перенести вас обоих. — Кивнул отец, накинув свой плащ на плечи измождённому мужчине.

***

Беллатрисе Лестрейндж снова пришло видение её троюродного племянника: сильный, высокий юноша смотрел на неё с любовью и сожалением.

— Тётя Белль, прости, что не смог помочь тебе, — произнёс он глубоким красивым голосом. Женщина на коленях подползла к нему, но рука натыкалась лишь на воздух, проходя сквозь него. — Подойди к той стене, — он указал ей направление. — Я принёс тебе кое-что и подарок от мамы.

Беллатриса кинулась к указанному месту, ладони наткнулись на каменную кладку, внезапно в руки ей упал тяжелый свёрток.

— Мне пора, я не могу поддерживать астральную проекцию долго… Не ешь сразу много… Набирайся сил. — Изображение племянника подёрнулось рябью и исчезло.

Дрожащими руками она развернула свёрток, и по камере заметался её истеричный смех. Двенадцать лет к ней никто не приходил! И только малыш Грэхэм решился… не забыл её.

В свёртке оказался кубок, который можно было наполнить водой, и она никогда не кончалась, бесконечная краюха хлеба, дамское зеркальце в оправе из слоновой кости и щетка для волос. Так же присутствовала небольшая кожаная сумочка с расширением пространства. Беллатриса извлекла из её недр простую, но удобную одежду и небольшую флягу с вином. Но самым большим сокровищем оказалась фотография четы Лестрейнджей и Монтегю; на руках Беллатрисы сидит насупившийся мальчик лет четырёх. И записка, написанная твёрдой мужской рукой.

«Прости, я должен был написать раньше, но вряд ли моё письмо дошло до тебя. Поэтому пришлось задействовать такой нестандартный способ общения. Мама собрала тебе зачарованные продукты и сумочку. Извини, что не положил серную кислоту и напильник» — прочтя эти слова, Беллатриса горько рассмеялась, — «но твой побег бы всё равно заметили и поймали бы тебя снова. Вот мой подарок за все прошедшие годы: этот оберег ослабит воздействие дементоров, только я не знаю как он сочетается с твоей татушкой, поскольку кулон наполнен силой Света.

С почтением, твой, уже не малыш, Грэхэм».

Женщина, не веря своим глазам, торопливо потрясла сумочку. На каменный пол упала серебряная цепочка с кулоном-капелькой из странного металла. Он тихо мерцал, переливаясь, словно ртуть в темноте камеры. Она осторожно взяла его в руки, ожидая самого худшего, однако тело наполнила живительная сила амулета. Не колеблясь больше, Беллатриса надела кулон на шею, спрятав его в лохмотьях на груди. Подобрав с пола все подарки родственника, она спрятала их в изножье лежанки, прикрыв обрывками материи. Отщипнула от краюхи хлеба небольшой кусочек и, усевшись на кучу тряпья, она принялась медленно жевать. Если это сон, то приятный… Однако проснувшись, женщина ощупала «постель» и нашарив сокровенное, убедилась, что все же это был не сон.

***

Диаваль прилетел с ответом от учителя Снегга на следующее утро. Сириус почти всю ночь метался в горячке, что-то неразборчиво выкрикивая. Дежурный целитель приходил несколько раз, по сигналу оповещающих чар. Я потихоньку вливал силу в Сириуса, измученного голоданием, нечеловеческими условиями и воздействием дементоров. Мне постелили напротив ложа больного, поскольку я не собирался оставлять ни на миг родича. Снегг обещал зайти в палату и осмотреть больного, хоть и высказал своё сомнение, что сможет порекомендовать что-то, что превосходило бы лечение у самых лучших целителей в Англии.

Вскоре заглянула дежурная медсестра и сообщила о посетителе. Я вышел в коридор, оглянувшись на спящего Сириуса.

— Я присмотрю за ним, не беспокойтесь.

— Грэхэм тебя самого скоро придётся укладывать на больничную койку рядом с ним, — заметил Снегг. — Сколько силы ты ему отдаёшь?

— Немного… — промямлил я, чувствуя невероятную усталость.

— Ты восстанавливаешься не так быстро, хотя намного быстрее обычного волшебника. Я осмотрю Блэка, а потом ты отдохнёшь, и без возражений! Иначе волью тебе в глотку сонного зелья силой!

— А сможете? — хмыкнул я со слабой усмешкой.

— Сейчас ты не сильнее котёнка, так что не обольщайся на свой счёт. Пошли к нему.

— Сириусу немного полегчало, — остановившись у постели больного, произнёс я. Медсестра тихо ушла, сказав, что будет на посту и если что-то понадобится, мы её можем позвать. — Почему он считает вас врагом? И почему Лилли Эванс стала встречаться с Джеймсом? Все кого я опрашивал, утверждали, что она его ненавидела.

Снегг склонился над Сириусом, глядя на него не то с отвращением не то с жалостью. От известного красавца мало что осталось в этом обтянутом кожей скелете; чёрные когда-то роскошные волосы спутались, лицо обросло густой бородой.

— Возможно, в этом частично была и моя вина. Мы дружили с самого детства, но поступили на разные факультеты. Я общался с не очень хорошими ребятами, так она считала. Мне хотелось показать ей, как она заблуждается… И пытался уличить Поттера и его дружков в нарушении правил. Пока всё не зашло слишком далеко. — Снег ткал диагностическое заклинание, одновременно изливая мне душу. Чувствовалось, что ему просто необходимо было выговориться. — А на старших курсах я совершил ошибку… оскорбил её, обидел… Лилли… отвернулась от меня. Да я и сам хорош, не смог вовремя остановиться, измениться… бросить этот клуб поклонников Воланде-морта. Если бы я не пошёл к ним, она осталась бы жива… И Гарри мог быть похож на меня, а на не на НЕГО…

— Вы не знаете этого наверняка… — вздохнув, ответил я, — даже мне не по силам изменить прошлое. Немало фантастов предполагали существование машины времени, в их романах герои отправлялись в прошлое, чтобы спасти кого-нибудь или предотвратить некое роковое событие. В итоге всё сводилось к одному — то, что предначертано, изменить нельзя. Фатум… Как вариант — создаётся альтернативная ветка событий.

— К сожалению, это так, — печально вздохнул Снегг, завершая манипуляции. — Он стабилен и в переливании Магии более не нуждается, ты смог уравновесить его ядро… Теперь всё зависит от него, целители поставят его на ноги. А тебе просто необходимо отдохнуть. — Снегг строго посмотрел мне в глаза, — ложись на кровать и выпей это, — он подал мне склянку с зельем. — В таком состоянии ты сам не уснёшь.