Главный лекарь внимательно осмотрел уманку, поворачивая голову то в одну сторону, то в другую. Вероника с замиранием сердца ожидала приговора медика. Проведя сканирование и проанализировав кровь, он, наконец, выдал своё заключение.

— Восстановление глазных яблок и зрения уманки в изначальном виде невозможно, Элдер. Мы не располагаем необходимым биологическим материалом. В любом случае пересаженный орган будет неизбежно отторгнут организмом, ей всю жизнь придётся принимать медикаменты. Могу предложить протезирование, — произнес он, перевёл взгляд на уманку пребывавшую в крайней степени отчаяния. — Ты сможешь видеть намного лучше, нежели любой другой уман, я могу добыть импланты с возможностью переключения в различные спектры. Это даст тебе значительное преимущество во время Охот.

— Не нужны мне импланты! Я хочу вернуть свои глаза и нормально видеть! Неужели я прошу так много?! У вас же лучшая медицина, так сделайте хоть что-нибудь!! — Вероника ударилась в истерику, бессильно сжав кулаки, слёз не было, плечи затряслись в беззвучных рыданиях.

— Мне жаль, больше я ничем не могу помочь… — с сожалением проговорил лекарь и удалился. Тхарн-тал попытался успокоить уманку. В отсек неслышно вошел довольно молодой лекарь и почтительно склонился.

— Я слышал ваш разговор с главным лекарем, Элдер, — проговорил стройный аттури. — Можно вас на пару слов?

— Ларвеш, подожди меня здесь и никуда не уходи, хорошо? Может, этот юноша сможет тебе помочь.

Вероника, сдавлено всхлипнув, кивнула.

— Как вы понимаете, после заключения союза с кланами «Адских Волков», проведение экспериментов над уманами запрещены, — вполголоса начал аттури, отведя Тхарн-тала в сторонку. — Но я работал над изучением регенерационных возможностей у данной расы. Вы даже не представляете, как многого мы не знаем о них, возможности столь уязвимой оболочки просто безграничны. Путём генетических испытаний было выявлена возможность «включить» способность к восстановлению тканей. Отсеченная конечность восстанавливалась буквально за несколько недель!

— И как долго может уйти на восстановление органа зрения? — поинтересовался яут.

— От нескольких месяцев до года, по-уманскому времяисчислению.

— Это довольно долго, а побыстрее способа нет? — подала голос Вероника, до этого внимательно слушавшая собеседников, стоявших в тридцати метрах от неё. Слух у неё стал гораздо лучше, чем был до ранения, и тихий разговор она слышала так же, как если бы они разговаривали в полный голос, стоя рядом с ней.

— Ты нас слышишь? — удивился Тхарн-тал.

— Ну да… вы в курсе, что у слепых слух как у летучих мышей? Я даже слышу, как у тебя плащ о доспех на спине трётся.

— Поразительно… теперь вы понимаете, о чём я говорил! — воодушевился юный лекарь. — К сожалению, на то чтобы вырастить из твоих стволовых клеток, взятых из костного мозга, новые глазки уйдёт гораздо больше времени. Пять лет выращивания минимум, без возможности ускорения роста клеток, поскольку органы зрения уманов крайне нежные и весьма сложные по строению. Плюс на реабилитацию после пересадки уйдет не меньше года, по-вашему.

— Что нужно сделать, чтобы она смогла регенерировать свои глаза?

— Для начала снять арест с моих исследований и расконсервировать лабораторию.

— С первым я помочь не могу, это решение вашего Лидера. Что касается второго… считай, разрешение ты получил, тебе предоставят доступ к лаборатории на сутки, не больше.

— Приводите уманку завтра в тридцать второй сектор. Я постараюсь ей помочь.

В назначенное время они прошли по стерильным коридорам, сохранивших запах лекарств и дез. растворов к закрытой части атолла, ранее принадлежавшей учёным аттури. Вольеры с прозрачными стенками сейчас были пусты, все результаты исследований изъяты до решения объединенного Совета. Но раньше эксперименты над различными существами, в основном над уманами, проводились здесь ежедневно.

— Здесь довольно жутковато… — пробормотала Вероника, безошибочно ориентируясь в пространстве. Незрячая не нуждалась в поддержке и помощи яута при передвижении, каким-то иным ощущением чувствуя окружение. Возможно, это было кожное зрение, земные медики предполагали, что благодаря движению воздуха волоски на теле способны улавливать малейшее движение. А может, это было зрение, сходное со способом ориентации у летучих мышей или китообразных. Так или иначе, Вероника видела перед собой и стены коридора, и каждый элемент окружения, но немного иначе, чем цветным человеческим зрением. Цвета не распознавались, были лишь ощущения и запахи.

— Все подопытные были уничтожены, — проговорил яут спокойно, по-своему расценив эмоции уманки. — Здесь никого нет, не бойся.

Двери отсека впереди открылись перед ними. Пустые полки, чистые автоклавы, сверкающий белизной кафель пола. Лекарь вынырнул из прохода откуда-то сбоку и провёл их в стерильную операционную. Вероника отшатнулась от странной штуки с кучей насадок, висящей под потолком над кушеткой с фиксирующими ремнями.

Аттури подкатил к ней столик с инструментами, матово блестевшими под светом ярких для зрения яутов ламп. В глаза бросался шприц-пистолет с большой ампулой, наполненной желтоватой жидкостью. Тхарн-тал грозно сдвинул надбровные дуги.

— Что ты собираешься делать?

— Генная терапия — это единственный выход. Уманка молода, её организм быстро приспособится к изменениям… ложись сюда. — Лекарь указал на кушетку.

— Какими ещё изменениями? — испуганно икнула Вероника, незаметно пятясь, и спряталась за яута, настороженно «смотря» на полного энтузиазма лекаря.

— Я выявил необходимую последовательность генов, которая активирует заложенный в организм уманов природой механизм. Ничего страшного с тобой не произойдёт. Просто процесс… довольно болезненный. Не беспокойтесь, Элдер, эта сыворотка проверена экспериментально и абсолютно безопасна.

— Ларвеш, делай, как он сказал.

Вероника, подавив внутреннюю дрожь, улеглась на кушетку, стараясь не думать о том, сколько людей здесь было замучено. Холодные ремни затянули хрупкие запястья, щиколотки и область под грудью.

— В сыворотку добавлены болеутоляющие и седативные лекарства… тебе придётся потерпеть, ощущения будут не из приятных. Готова?

Вероника кивнула и мысленно зажмурилась, наморщив нос. Игла проткнула кожу, впрыскивая огонь в вены. Пламя распространялось по всему телу, сжигая дотла каждую клетку, заполнило яростными языками небо и весь мир вокруг. А затем из пепла частичка за частичкой она воскресла, обновлённая и сильная, расправила крылья цвета живительного огня, открыла глаза, увидела мир вокруг, и это было прекрасно.

— Она приходит в себя… — донесся словно издалека встревоженный голос лекаря. — Ну, как ты?

— Словно кайнде пожевал и выплюнул. — Хмуро ответила Вероника, облизнув пересохшие губы. Лекарь тут же подал стакан со сладковатой жидкостью. Её освободили от ремней.