К началу смены она не опоздала, и не опоздал первый клиент. По записи ее ожидала учительница начальных классов Маргарита Николаевна двадцати двух лет от роду.

− Садитесь в кресло Маргарита, − Клавдия радостно суетилась. – Представляете! Да вы не поверите! Произошло чудо! И, главное, они заселились в наш подъезд. Правда, еще не выяснила, у кого остановились…

− Кто? – без особого интереса спросила Маргарита.

− Вы Булгакова Михаила Афанасьевича знаете? – Клавдия надевала фартук. – Может, читали «Мастера и Маргариту» или сериал смотрели?

− Мне, вообще-то, стыдно было бы этого не знать, – ответила Маргарита, разглядывая себя в зеркале. – Конечно, я читала, правда еще в седьмом или восьмом классе.

− Так вот. Я видела своими глазами всю эту компанию у себя в подъезде. Кот, правда, самый обыкновенный, но он может, когда нужно превратиться в большого.

− Вы это серьезно? – Маргарита в зеркале взглянула на Клаву. – Может, я лучше завтра зайду?

− Не волнуйтесь. Я в полном порядке. Просто еще не пришла в себя. – Клава взяла ножницы. – Делаем как обычно?

− Да, как обычно.

− Так вот. Воланд весь в черном. Коровьев в клетчатом пиджаке и очках с треснутым стеклом. Азазелло, как в сериале, рыжий, невысокий, в полосатой ветровке. Что делать? Не знаю.

− Честно говоря, не верю я в ваших чертей полосатых, − Маргарита успокоилась. – Сериал производит сильное впечатление на неокрепшие души. Я бы посоветовала вам для начала Библию почитать. Тогда уже точно вам черти в подъездах не будут мерещиться.

− Маргарита, вы верите в Бога?

− Да.

− Значит, есть Бог и есть бес. Правильно?

− Правильно.

− Так, довожу до вашего сведения, что сегодня я видела их аж четверых.

− Ну, как знаете, − Маргарита передернула плечами. – Вам видней.

− Я позвонила Любане, та в шоке, – Клавдия активнее, чем обычно, зацокала ножницами. – Нинка вообще в обмороке. Зинуля таблетки пила. Все спрашивают: «Где ты их видела?» А я не дура всех к себе в подъезд приглашать. Я, может, первая хочу крем получить. Говорю: «В префектуру вошли и со мной на лестнице столкнулись». Я наврала, что в префектуру моталась за справкой.

− Вы очень находчивая, − Маргариту не заинтересовала тема, и она спросила: − Вы мне рассказывали в прошлый раз, что у вас сменился участковый инспектор. И он вам понравился. Удалось завязать отношения?

− Нет, к сожалению. Очень скромный. Но очень симпатичный и порядочный. Три дня назад бабе Варе сумки до квартиры донес, на четвертый этаж. И я тут. В глазок увидела, быстрей выхожу, приглашаю зайти чайку попить, просветить меня, так сказать, ввести в курс криминальной обстановки района. Он весь застеснялся, покраснел, мельком взглянул в слегка распахнутый халатик и сбежал. Бабки у подъезда как его увидят, так потом о нем часа два говорят. Очень уж он им нравится.

− Как, говорите, его зовут?

− Николай. Николаев Николай Николаевич.

− Мне нужно сегодня к папе на работу, если его увижу, то передать ему от вас привет?

− Да, конечно. Спасибо.

Трое мужчин находились в подъезде около получаса. Они сидели на подоконнике между третьим и четвертым этажами, поглядывая вниз на двор. До этого в полосатой куртке поднялся до пятого этажа и, убедившись, что там никого нет, спустился обратно. Долговязый достал из внутреннего кармана пакет с чебуреками, и они перекусили.

− Не хочу больше, − в черной одежде крутил в руках остаток чебурека. – Нужно коту отдать. Нельзя еду выбрасывать.

− Кот там, где-то внизу, − полосатый развел руки. − Он сам не придёт.

− Отнеси, − мужчина сунул рыжему чебурек. – А ты, − он обратился ко второму, – звони в квартиру. Я здесь подожду.

В клетчатом пиджаке позвонил. И дверь ему открыл Еврик.

− Я глубоко извиняюсь, − начал визитер. – Не ваш ли кот кушает внизу чебурек?

− Нет. Котов, впрочем как и всякую другую живность, не держим. Пройдите и убедитесь сами, – Еврик сделал приглашающий жест.

Визитер вошел, быстро осмотрелся, обежал квартиру и, выйдя на площадку, кивнул главному: − Всё чисто.

Снизу, перешагивая через ступеньку, шел рыжий.

− Кот ест? – поинтересовался в черном.

− Ест. Кота ему жалко, а меня не жалко туда-сюда гонять.

− Не развалишься. Проходи в квартиру.

В прихожей Еврик указал в сторону кухни:

− Проходите. Вас ждут.

Гости попросили чаю, от еды отказались.

− Как дела, Доллар? – в черном держал в своей руке протянутую для рукопожатия руку Грина.

− Грин я. Это другое название доллара, − Грин высвободил руку.

− Присаживайтесь.

− Спасибо.

Потягивая чай, говорили вначале о второстепенном. О курсе доллара на Токийской бирже, о стоимости фьючерсов апельсинового сока на нью-йоркской бирже, о стоимости валенок в Новосибирске на блошином рынке. Затем в черном отодвинул чашку:

− Завтра в это же время? – перешел он к главному.

− На час позже. Необходимо еще допечатать, − Грин посмотрел на часы. – Деньги не забудьте.

− Не забудем, − в черном улыбнулся. – Хотелось бы взглянуть на то, что уже готово.

− Сейчас покажем, − Грин не спешил подниматься из-за стола. – Нескромный вопрос. Как вы распорядитесь почти настоящими долларами?

− Нет, дорогой. Фальшивыми, − в черном улыбнулся. – Отару овец купим, − затем громко рассмеялся. – Шучу.

Он подошел к окну и сунул руки в карманы:

− Скажу. Тебе скажу. Хочу «Детройт» в Америке купить. Ну, может, не весь «Детройт», но половину точно. Куплю автозавод, жилье в примыкающих районах – и туда, в это жилье, переселю работников «Автоваза». Буду в Америке «Жигули» выпускать. Поедут. Получат дешевое жилье, постоянную работу. – В черном повернулся к столу: – Скажу больше: хочу потом, когда поднимется «Детройт», баллотироваться в ихние президенты. Я всё просчитал, дело беспроигрышное.

− А «Жигули»-то кому продавать будете? – изумился Еврик.

− Так работникам завода и буду, они привыкли на «Жигулях» ездить,− в черном поднял палец. – А уже затем простые американцы раскусят машину и будут покупать, еще в очереди постоят. К тому времени у них кризис и экономический, и политический будет. Уровень жизни упадет до нашего, а то и ниже. «Жигули» признают народным автомобилем, и на них ездить будут не только негры. Ну как, впечатляют задумки?

Грин не сразу нашелся, что ответить, и после паузы, теребя усы, кивнул:

− Впечатляют.

Еврик вышел в ближнюю из двух закрытых комнат и вернулся, неся коробку. Ее поставили на стол и открыли. Коробка почти доверху была наполнена пачками американских долларов.

Все невольно уставились на них и молчали. Тишину нарушил мужчина, появившийся из-за спины Еврика.

− А чего это вы тут делаете?

− Иди отсюда, иди, − в один голос затараторили Грин и Еврик, выталкивая пожилого мужчину из квартиры.

Закрыв за ним входную дверь, они вернулись на кухню.

− Не стоит беспокоиться. Он никому не скажет, – произнес Еврик.

− У него никто не спросит, − заверил Грин. – Старика месяц назад забирали в психушку. В пьяном виде на улице приставал к прохожим и жильцам дома, призывая их покаяться, чтобы Бог вернул России Царя.

− Но он прав, − мужчина в черном передернул плечами. – За что же его в психушку? В психушку нужно Грина и Еврика. Это они не закрывают входную дверь. – Он покрутил пальцем у виска.

– Последними в квартиру вошли вы. – Указал пальцем в сторону гостей Грин.

− Вы – хозяева, − язвительно произнес в черном.

− Вы тоже не за солью зашли, − подключился Еврик.

− Хорошо. Виноваты все, − согласился в черном. – А если старик заговорит?

− Мы узнаем об этом, − Грин постучал по телефону. – Наш человек сообщит нам первым.

− Как всегда, мы отдохнем у вас, − в черном указал пальцем на дверь второй комнаты. – А вечером отправимся в гостиницу.

− Договорились. Отдыхайте.

− И все же старика лучше снова отправить в психушку, − произнес в черном.