— Долохов искал вас, для своего господина, полагаю, — процедил он сквозь зубы. Рассказывать истинную причину подобного отношения к этому моральному уроду в присутствии посторонних он не хотел. — Приходил ко мне на правах несостоявшегося жениха моей тети, но в гробу я видал таких родственников. Объясни мне, что вокруг вас происходит?

— Это долгая история, Фаррелл, — взял слово Сириус. — Прошу пройти в гостиную и переговорить.

Тот лишь кивнул, решив связаться с дедом. Он не знал, как сообщить старику о смерти дочери, но тот сразу и так все понял.

— Дай мне взглянуть на Лили, — приказал тот, и когда лицо девушки появилось в сквозном зеркале, Глава Рода вздрогнул. — Я рад, что с вами все в порядке, внучка. Фаррелл тебе все расскажет. Надеюсь, что мы скоро встретимся.

— Я тоже на это надеюсь, эмм…. дедушка, — пробормотала девушка, жалея этого несчастного старика, который за последний год потерял двоих детей и старшего внука.

— Дед, мы тут собрались поговорить с Лили по поводу этой всей истории вокруг их семьи, может мне не стоит отключать связь? — О’Коннелл вопросительно посмотрел на Арктуруса Блэка, тот кивнул, и зеркало заняло свое место на столе рядом с креслом Лили.

Уиллиам поздоровался со всеми присутствующими, и хмыкнул, увидев Гарри.

— Истинный Поттер с глазами О’Коннелл, — прокомментировал он. Все рассмеялись.

Арктурус представил главе рода О’Коннелл невесту своего наследника, но при этом родители Марлин с младшим сыном остались в своих комнатах. Их в военные действия старались не посвящать. Уиллиам хоть и был ошарашен тем, что старый друг разрешает своему внуку жениться на магглорожденной, но постарался ничем не выдать своего удивления.

По мере повествования старый ирландец мрачнел все больше и больше. О бессмертных их семья знала не понаслышке, и о ритуале, который собирался провести Джеймс Поттер, он знал из мемуаров одного из предков, прославившегося в свое время тем, что сумел достать одного из них.

— Надо подумать, как заманить этого монстра в ловушку, но ваш план Б никуда не годится.

— Я им сказал то же самое, — Арктурус снисходительно посмотрел на недовольную этими словами молодежь, и продолжил разговор исключительно с Уиллиамом, не обращая внимания на зубовный скрежет своего наследника и его друзей.

Гарри в это время уже крепко спал. Его на весь разговор не хватило, так как детский организм требовал сна чаще, чем хотел сам носитель тела. Джеймс лишь переглянулся с Лили и улыбнулся, поудобнее устраивая деятельного отпрыска, погладив ребенка по голове.

Какой-то частью своего мозга Джеймс не хотел признавать в своем маленьком сынишке взрослого, состоявшегося человека, и всегда радовался таким вот моментам, когда он вел себя, как и полагается годовалому мальчишке, а не взрослому человеку, перешагнувшему сорокалетний рубеж.

*

Люциус проклинал тот день, когда под давлением отца принял эту чертову метку. Глядя на свою жену, бездумно смотрящую в потолок, Малфой вдруг понял, что испытывает к ней нечто большее, чем просто симпатия. Чувства его копились на протяжении нескольких лет, и он ничуть не покривил душой, когда сказал Лорду о том, что любит свою жену и готов отдать за нее жизнь.

Пусть сама Цисси не испытывала к нему никаких чувств, но его любви хватит на двоих. Он заставит ее себя полюбить, так как после ТОЙ ночи, считать жену фригидной больше не получается, хоть ты тресни.

Он усмехнулся, вспомнив ее смущение, когда она пришла его соблазнять, чтобы забеременеть и не принимать метку. Всегда такая правильная, чопорная, холодная, в тот день она была поразительно порочной, и отвечала на его ласки пусть и со смущением, но с охотой.

Впрочем, длилось это всего одну ночь, а потом снова вернулась прежняя Нарцисса Малфой. Холодная и неприступная. Люциус был разочарован. Он то рассчитывал, что теперь их брак станет чуточку более счастливым, но его надежды увидеть в жене еще и страстную любовницу разбились о лед голубых глаз, взиравших на него с прежней холодностью.

Их брак устроили родители, и Люциус не сильно возражал, так как Нарцисса Блэк ему нравилась еще с шестого курса Хогвартса. Жаль только, что радужные мечты о счастливом союзе разлетелись в первую же брачную ночь. Воспитанная на строгих пуританских правилах, жена была в постели бревном, и во время всего акта безучастно лежала под ним, закрыв глаза.

Неудивительно, что Драко появился на свет лишь спустя два года. Иногда Люциус просто не мог себя заставить ложиться в постель с блеклой рыбешкой, которой была Нарси в такие моменты. Он поморщился, вспомнив свои неудачные попытки привести себя в боевую готовность, глядя на закрытые глаза и вытянутые вдоль тела руки. Прямо жертва злодея и негодяя на алтаре перед кровавым ритуалом.

— О чем задумался? — вдруг раздался знакомый до боли голос.

— Ни о чем. Ты как себя чувствуешь? — бросился он к ней.

— Никак. Я… я его ненавижу, Люциус, — прошептала она. — Ненавижу!

— Тсс… Нарси, скоро все закончится, — он сел рядом с ней на постель и взял ее ладошки в свои руки, заметив, как она вздрогнула, словно от испуга. — Лорд пока жив, но это ненадолго.

— Наш ребенок….

— Нарси…

— Нет, я… виновата. Я позвала Кричера. Я…

— В том, что наш ребенок погиб виноват только Лорд и никто больше, и если ты захочешь, у нас будут еще дети, только скажи.

Нарцисса поразилась, насколько живым и теплым был в этот момент ее муж, который в остальное время напоминал ей холодный лед. Их брак был вполне приличным по меркам их семей, но в нем никогда не было тепла. Она следовала инструкциям матери, всегда твердившей, что приличная девушка никогда не будет испытывать удовольствия от исполнения супружеского долга, и муж будет ожидать от нее приличного поведения, сбрасывая свое напряжение с другими, предназначенными для разврата.

— Твой муж никогда не должен сомневаться в твоей порядочности, Цисси, — поучала младшую дочь Друэлла Блэк, морщась от воспоминаний о поведении старших дочерей. Одна крутит шашни с Лордом за спиной мужа, а вторая вообще опозорила семью, выйдя замуж за грязнокровку. Хоть одна дочь должна быть настоящей чистокровной волшебницей, а не шлюхой.

Два месяца назад, она впервые почувствовала себя счастливой. Одна ночь, полная страсти, за которую мать спустила бы с нее три шкуры. Нарцисса чувствовала, что от этих жарких воспоминаний щеки заливает предательский румянец.

— С тобой все хорошо? — нахмурился Люциус, дотрагиваясь ладонью до ее лба. — Жара нет?

— Нет, спасибо за беспокойство, — ответила она, опустив глаза. Рука мужа была теплой, и от его прикосновений по ней прошла волна странных мурашек, охвативших тело с кончиков головы до пальцев ног.

— Спи, Цисси, — он постарался погасить неуместное в эту минуту возбуждение.

— Люциус… я… прошу прощения за свое поведение… ну… — она покраснела. — Тогда я хотела только ребенка, а дед…

— Постой, ты о чем? — Люциус едва не поперхнулся слюной от ее слов.

— Ну… когда я была у дедушки после изгнания Беллы, он… он посоветовал мне тебя соблазнить, — лицо девушки стало напоминать спелый помидор. — Я вела себя…. отвратительно…

— Цисси, ты с ума сошла? Ты о чем? Да эта ночь была просто восхитительной! — он вернулся к ней, и стал смотреть на нее так, словно видит впервые в жизни. — Я разве сказал тебе, что мне не понравилось?

— Но ведь я вела себя… Мама всегда говорила, что приличная волшебница…

— Цисси, послушай меня, — как можно ласковее сказал Люциус, мысленно испытывая нестерпимое желание придушить Друэллу Блэк за ее бредни, — ты вела себя так, как я мечтал с самого первого дня нашего брака. Я хотел сделать с тобой все, что ты позволила мне в тот день, и даже больше, а на бредни своей матери не обращай никакого внимания! Я хочу видеть в своей постели страстную любовницу, а не мерзкую холодную лягушку.

— Мерзкую холодную лягушку? — обиженно засопела она.

Люциус махнул рукой на эти слова и тут же впился в ее губы, показывая, какой хочет видеть свою жену. Нарцисса сразу растерялась, но потом стала с не меньшей охотой ему отвечать, чувствуя необычайную легкость во всем теле.