Она не знала, как долго будет длиться операция, он хотел бы сказать, что готов ждать, но в её глазах прочитал, что всё кончено, она хотела с ним попрощаться. Это для него всё было серьёзно, казалось, что появилась надежда, но не для неё. Он шутил, улыбался, прощаясь, а потом долго сидел в квартире, и пустота съедала изнутри. Воздух снова куда-то уходил, становилось неимоверно тошно, Фил сам себе становился противен. Он больше не хотел подпускать к себе кого-то близко, не хотел больше терять. Так у него и появилась Лара. Тоже майор. Появились отношения без каких-либо обязательств и регулярные встречи раз в неделю.

− Привет тому принцу, который никак не может на Птице жениться! − иногда декламировал Михей, считая, что с психологом всё очень серьёзно.

− Очень смешно, − сердито откликался Дима.

Он бы не сказал, что Татьяна ему не нравилась. Нет, она казалась милой, привлекательной девушкой, к тому же начитанной и образованной, но стоило ей открыть рот, и всё очарование исчезало. Неудовлетворенная, обиженная девочка Таня, и никакая психология тут не причём. Из всех мужчин: импульсивного Миши, самоуверенного, заносчивого Кости, зажатого Тохи − она выбрала его, Фила, как самого проблемного, выбрала и методично поносила, словно он являлся главным злом, даже хлеще чем Волынский. А Дима явно напоминал ей кого-то, кто её сильно обидел в прошлом, и потому она так рьяно и дотошно мстила, пытаясь доказать, что умная, сильная и якобы всевидящая. Обычная и слабая, и Дима не обижал её своими выводами, лишь иногда кипятился, когда вместо простого «молодец» или «вы хорошо поработали», она начинала психоанализ его действий.

Он знал, что нравился Птице, не зря же он был большим искусителем дамских сердец, чтобы не заметить такое. Он умел видеть в глазах интерес к себе. А Птица относилась к нему двояко, что называлось, когда и хочется и колется. Ситуация с насильником, которого Дима ранил, спасая Таню, наладила их отношения. Иногда он провожал её до дома, всё-таки мало ли разных придурков бродит. Вел себя как джентльмен, не приставал и прощался у подъезда. Она же прибежала к нему под ночь и застала с Ларой, он видел её из окна, выбегающую из подъезда. В следующие дни всё вернулось, снова пошло и поехало: «Филиппов, вы ведете себя крайне агрессивно», «Филиппов, вы не находите, что…» Наверное, она считала, что он должен был догадаться, что её обидел, но между ними ничего не было, никаких отношений, а она вела себя так, словно он признался ей в любви и предал. Обиженная кем-то в прошлом, неудовлетворенная девочка Таня, склонная к предрассудкам и безосновательному вымещению своих обид на других. Не более того. Расти ей ещё и расти, а не бить себя в грудь, как якобы знатока человеческих душ.

Несмотря на свои трудности, он не мог не видеть происходящее у друзей. Он радовался за Женю, когда она получила капитана, видел, как они с Антоном уходили, а потом на Жене не было лица. Между ними что-то произошло, и Фил инстинктивно чувствовал, что подруге стало только хуже. Он её поддерживал, пусть и незаметно. Иногда поддевал Антона и серьёзно обещался вызвать на дуэль. А потом друг всех обрадовал новостью о наследнике, которая добила Женьку. Она держалась изо всех сил, а Фил, бросая иногда на неё косые взгляды, невольно сжимал руку в кулак, желая другу врезать, но держался. Князев же был несказанно рад, то и дело как-то намекал Стрельниковой, что он рядом, иногда специально следовал за ней на кухню, и тогда Филу приходилось вставать, чтобы не оставлять подругу в такой надоедливой компании. Они с Михеем назло последнему помогли и продвинули Антона, и тот получил должность зама. Тогда Дима ещё не знал, какой удар это нанесёт Жене, но увидев её лицо в тот момент, когда прибежала с поздравлениями Юля, чуть не вздрогнул сам. Никто и не заметил, как Женя тихо ушла, вернее, убежала прочь. Он знал, где её искать, и вёз оттуда. Когда она потянулась к губам, удержал, хоть и не скрыл бы, что, возможно, и сам бы её поцеловал, обнял крепко, если ей это поможет. Но она ошибалась, как казалось ему, и он не хотел, чтобы она запуталась ещё сильнее. Он хотел её уберечь. Хотел, чтобы отношения, какие-то нелепые ошибки не испортили их дружбу. Они с Михеем являлись самыми дорогими ему людьми, может поэтому он и позволял Мише над ним шутить и подкалываться сколько угодно, а Жене в отличие от других прилюдно себя обнимать, целовать в щёку и хватать за ладонь или локоть. Он не хотел никого из них потерять. Он знал, каково это – слишком нестерпимо, слишком больно.

========== Часть 2.2 ==========

− Ты меня, конечно, извини, я не местный, всё такое, − хитро проговорил Князев, − но Жеке этот умник Ватсон реально не подходит. Хилый, правильный до мозга и костей, куда ему до нашей резвой Жеки?

− И кто подходит, ты, что ли? – резко спросил Филиппов, осадив недобрым взглядом.

Константин лишь заулыбался, пригладил волосы и выкатил грудь, отражая всем своим гордым видом, какой он красавец. Без стеснения промурлыкал в ответ:

− А почему бы и нет?..

Бедная девочка, подумал Дима, смотреть на неё сейчас, в таком-то состоянии, как на не взятую крепость – это как-то бесчеловечно, глупо. Она же не приз, не переходящее знамя. Дима ничего ей не говорил про последнюю встречу, никак не напоминал, чтобы не обидеть или не заставить почувствовать себя неловко, а она схватила его за рукав пиджака и потащила за собой в просмотровую. Остановилась рядом, потерянно смотря.

− Дим, ты… − взволнованно заговорила, − то, что я там… у себя пыталась тогда… ты прости, меня, пожалуйста, не знаю, что на меня нашло, я…

− Жень, Жень, стой, − он удержал её за плечи. − Ты чего? – сказал мягко. – Ладно тебе, я же не дурак, всё понял.

Как ни в чём не бывало он улыбнулся ей тепло и дружески:

− Пошли лучше Косте настроение испортим, я такой прикол знаю… − и заставил тем её улыбнуться в ответ.

После нового дела его снова методично поносила Птица, говоря, что он себе позволяет, словно он должен был кормить задержанных конфетками и мило спрашивать, не могут ли те ему помочь. Может она считала, что так и раскрываются дела, как знать. Михей снова шутил над ним, говоря:

− Ты, Фил, не затягивай с этим делом, если пташку вовремя не приручить, она ж не станет милым соловьем, а так и будет как дятел постукивать.

Дима нарочито поразился и для большего эффекта приложил руку к груди:

− Михей, ну я прям о-очень тронут твоими познаниями в орнитологии! Удивил, честное слово, прям не знаю как быть…

− О тебе ж, дурень, беспокоюсь, − притворно обиделся Миша.

К вечеру Филиппов остался на дежурстве и звонил Ларе, чтобы спросить, как её дела, не хочет ли она завтра встретиться, ему как-никак полагался отсыпной после ночного дежурства. Ответила не она. Чей-то холодный, бесстрастный голос:

− А вы, простите, кто ей будете?

Он слушал и не понимал, что слышал. Авария, несчастный случай, никто не виноват. Он сидел за столом, окаменев. Боли не было, слёз не было, только пустота, заполнившая всё вокруг. Мертвая тишина, поселившая в округе и в душе. За окном между тем занимался рассвет, шли часы, и первой припорхнула Птица, говоря, что она пересмотрела записи и видела, как он оказывал давление на задержанного. Татьяна намеренно вторглась в его личную зону.

− Как, вам приятно оказаться на месте того мужчины? Чувствует, как это..?

Он очнулся и шарахнулся от неё как от привидения в сторону, заставив кресло после себя укатиться на колесиках к стене. Он куда-то спешно шёл. Схватился, кажется, за раковину. Его трясло, руки дрожали, сильно било в висках, от напряжения пошла носом кровь. Он ничего не мог с собой поделать. Чей-то встревоженный голос звучал рядом, но он не мог ему ответить. Он повернул голову и видел только глаза. Серо-зеленые глаза Жени, исполненные тревоги.