Январь 1903 года

Николай Карлович Гейслер шёл по недавно отстроенным цехам своего второго завода. Если первый выпускал различные механические и электромеханические устройства от арифмометров до системы управления артиллеристским огнём и пожарной сигнализации, то здесь делали чисто мирную продукцию. Его главный компаньон и акционер князь Агренев в конце 1899 года предложил ему заняться производством телеграфных аппаратов и печатных машинок. Сам Николай Карлович ещё лет двадцать назад мечтал выпускать все для телефонии. Но не сложилось. У князя этим занимались другие люди. И надо сказать, что очень талантливые. За счёт своего таланта, а также денег и связей князя они серьёзно потеснили на отечественном рынке таких, казалось бы, столпов рынка, как "Сименс и Гальке" и "Эриксон". Да что там потеснили. Телефонные станции и аппараты князя до сих пор лучшие, как ни стараются пока превзойти их иностранные конкуренты. И вот сейчас со своей новой разработкой телеграфного аппарата Николай Карлович готов вступить в схватку за рынок телеграфного оборудования. Здесь, конечно, у Сименса позиции очень прочные, но и Гейслеру есть, что предложить на рынке. Второй продукцией завода стали печатные машинки. И надо сказать, что князь явно угадал с их производством. Они все больше входили в моду в различных министерствах и конторах. А потому для начала незатейливо купили лицензию на выделку у Ремингтона, с которым у князя имелись неплохие партнёрские отношения. Машинки Гейслер выделывал уже полгода. Пока в не очень больших количествах. Но это дело наживное. За счёт местного производства Гейслер легко держал цену на четверть ниже иностранных аналогов, получая при этом неплохую прибыль. А уж когда нарастут объемы выделки, так и подавно все станет замечательно. Недавно князь подкинул ещё одну идею - кассовые аппараты. Начальным заказом для организации производства этой новинки князь Агренев вполне мог обеспечить завод. У него своих торговых пассажей вон сколько. Чуть ли не в каждом губернском городе свой пассаж имеется. Но вот дальше у Николая Карловича имелись сомнения. Русские купцы - люди в общем не бедные. Но в некоторых областях привыкли считать каждую копейку. По идее кассовый аппарат должен им сэкономить деньги на вороватых продавцах. Но это, так сказать, в теории. На практике же кассовый аппарат стоит денег. И вот захотят ли купцы на него раскошелиться - это было большим вопросом, на который у Гейслера пока не было ответа. А ведь организация выделки, да и лицензия стоили немалых денег. Потому тут имело смысл десять раз отмерить, прежде чем браться за их производство. А ну как не пойдёт новинка в Империи? Потому перед тем, как заняться этим делом, стоило переговорить с большим количеством купцов разного калибра. И продемонстрировать возможности самого аппарата, несколько штук которого было прислано из САСШ. Все это нужно было сделать, но вот последнее время здоровье все чаще подводило Гейслера. Сердце то и дело пошаливало. И потому все чаще ему большую часть даже организационной работы приходилось сваливать на своего родственника Иозефа и на прочих подчиненных. А что поделаешь - возраст. И вроде бы всего 53 года, но тем не менее.

Николай Карлович спустился с четвёртого этажа фабрики. Все вроде в порядке. Производство налажено. Ну если не как часы, то близко к этому. На первом этаже его перехватил главный электрик с тетрадью подмышкой.

- Добрый день, Николай Карлович. А мне сказали, что вы по этажам пошли с проверкой. Вот я вас тут и поджидаю.

- Здравствуй, Петр Афанасьевич. Какие-то проблемы?

- Да нет. Все слава Богу, - Бессонов немного помялся, а затем продолжил. - Тут такое дело... Мы с мастерами обсудили и решили на ваш суд вынести. Пришла мне в голову мысль, что можем мы выделывать электродвигатели малой мощности. Мы ж вон для того же телеграфного аппарата электродвигатель покупаем у Сименса. А там ведь ничего сложного нет. Вполне можно и самим делать. Да и для других надобностей тоже. Как его сиятельство говорил, можно целую линейку электродвигателей сделать. Я то лет пять назад, когда на учёбу ездил, тоже сначала недоумевал, - зачем в Перми столько разных двигателей делают. А оно вона как выходит. Пока двигатели в стране не делали, они вроде как и не особо нужны были. А как начали, так их сразу к разным механизмам и станкам приделывать начали. И добрые вещи выходят. У нас же, почитай, четверть станков уже с электродвигателями. Но это средней и большой мощности. А мы можем маломощные начать делать. Как начнём, так спустя некоторое время им инженеры применение найдут. Да сами мы тут с дюжину задумок уже накумекали... И свободные площади у нас еще имеются. А коль дело пойдет, так можно будет и на отдельное производство выделку перевести.

Гейслер задумчиво почесал затылок. Задумка Бессонова то и вправду могла выйти с перспективой.

- Хмм, интересная мысль. А пойдем-ка в контору. Там мне все и обскажешь подробно.

Они вместе с главным электриком направились к отдельно стоящему зданию конторы. Гейслер подошёл к входной двери, потянул за ручку и тут опять прихватило сердце. Да так прихватило...

Вечером того же дня князю Агреневу пришла в Москву телеграмма - "Скоропостижно скончался Николай Карлович Гейслер. Похороны через два дня. Временно принял управление фабриками на себя. Л.Х. Йозеф".

--------------------------

Февраль 1903 года

- Миша, я хотел бы с тобой поговорить, - Великий Князь Владимир Александрович грузно уселся в кресло напротив молодого Императора. - То, что я тебе сейчас скажу, беспокоит многих в нашей семье. И не только в нашей семье. Так думает большинство самых достойных представителей Российской Империи. Россия - страна самодержавная. Её дух всегда определялся самодержавием и православием. Дух и плоть. Некоторые твои шаги нас начали настораживать. Ты несколько раз уже заговаривал о конституции. И даже её кое-кому обещал. Ты не хочешь объяснить, откуда это у тебя? Ты действительно хочешь уравнять всех перед якобы законом? Нас, Великих Князей, и дворян, которые есть твой верный оплот самодержавной власти, и чернь?

Михаил тяжело вздохнул. Он ждал этого разговора. И сильно опасался, что его не поймут. Да что там опасался, почти был в этом уверен. Ещё до восшествия на престол он многое успел подчеркнуть из книг, многое узнать об истории государств Европы. А некоторые вещи ему рассказывал Александэр. Вообще у Александэра к власти была довольно циничная позиция. Но отнюдь не безинтересная. И со временем Михаил даже оценил эту оригинальную циничность. И в чем-то даже её начал разделять. По крайней мере понимать, что если не получится править по-старому, то логика Александэра вполне позволит делать это по-новому. Правда для этого от самодержца потребуется больше усилий и хитрости.

- Хорошо, дядя. Давай поговорим серьёзно. Но я начну несколько издалека. Самодержец, конечно, может пожелать чего угодно. А вот повелеть я могу уже не все, что хочу. Для начала я ограничиваю себя рамками здравого смысла. Затем меня ограничивают желания семьи Романовых и других старых дворянских семей. Кроме того, у самодержца имеется в советниках Государственный Совет, Канцелярия и другие структуры, которые помогают Императору править государством. При этом каждый входящий в линию власти понимает нужды Империи немного по-своему. И именно из своего понимания старается сначала провести в законах, а потом в их применении и исполнении. Это значит, что моя власть уже ограничена. Естественно, все это никто не называет ограничениями. Они просто исполняют мою волю и советуют, как лучше исполнить то или иное. При этом не забывают и свои интересы. То есть ограничение моей власти есть. Ты согласен с этим?

- Ну допустим, - Владимир Александрович улыбнулся, - и куда же тебя заведует эта мысль? Я не говорю, что согласен. Мне просто интересно. Только не забывай, что дворянство и только оно есть верная опора трона.