— Кажется, кому-то больше пить не стоит.

Лиза же с лихорадочно блестевшими глазами обняла меня и начала шептать на ухо:

— И правильно. Зачем нам мужчины? Мы и без них справимся. Сами, вдвоём. И всё будет хорошо, да?

Я с изумлением обнаружила, что она развязала пояс моего халата и положила руку мне на грудь. Моё изумленное молчание она явно приняла за согласие, потому что сжала грудь рукой и вновь потянулась к моим губам. Я мгновенно протрезвела, соскакивая с дивана и запахивая халат как можно сильнее.

— Ты что творишь? Совсем с ума сошла?

Она пьяно посмотрела на меня:

— А что здесь такого? Мы же подруги, мы столько лет вместе. Подумаешь, полижемся немного перед сном.

— Иди к чёрту, — я поспешно ретировалась в спальню, закрывшись на ключ. Достала свои сумки и начала складывать свои вещи. Надо съехать от неё, немедленно! Это уже слишком!

В дверь начала колотить Лиза:

— Алёнка, не дури, открой дверь! Будь пай-девочкой… Пойдём немного выпьем и замнем эту историю…

Я молчала, игнорируя её пьяную, бессвязную речь. Она то ныла, прося прощения, то начинала ругать меня на чем свет стоит.

— Могла бы поблагодарить меня, подруга! Спорю, что у тебя до него и секса-то нормального не было!

Это уже было чересчур. Я распахнула дверь и что есть силы толкнула подругу. Она, не удержавшись на ногах, приземлилась на пятую точку, со злостью смотря на меня.

— Отблагодарю, Лизонька. Отблагодарю. Пусть тебе Рэм выпишет акт выполненных работ и приложит к нему чек, а я расплачусь с тобой за все понесенные тобой расходы.

— Ты что, съезжать собралась? И куда ты пойдешь на ночь глядя, скажи мне? Неудачница.

Лиза рассмеялась и, пошатываясь, пошла в свою спальню. Я кое-как запихнула обувь в сумку, закончив на этом свои сборы. Взяла сумки и пошла к выходу.

Лиза успела переодеться в легкие брюки и майку на тонких лямочках.

— Всё-таки уходишь? ТЫ посмотри на себя, хоть на человека стала похожа, а то ходила, как лохушка.

Я молча показала подруге средний палец, обувшись, с трудом подняла разом все свои сумки и вышла из квартиры. Закрыть за собой дверь мне не дала Лиза, появившаяся в дверном проёме.

— А знаешь, я ошиблась. Ты как лохушкой была, так лохушкой и осталась, — зло кричала Лиза на весь подъезд.

Я уже спустилась на один лестничный пролет ниже, поставила сумки и поднялась. Оставалось только одно — вернуть Лизе ключи. Я не стала возиться с брелком и швырнула ключи от квартиры ей под ноги.

— Всего за сутки я поняла, что для тебя нет ничего святого. Ни в чужой душе, ни в дружеских отношениях. Катись к чёрту, Лизонька.

— Я Линда! — взбешенно кричала мне вслед Лиза, капризно топая ногой. — Линда, твою мать, запомни уже это!

— Пока-пока, Лизонька! — прокричала я ей, напоследок махнув рукой.

Я спустилась на улицу, и, сев скамейку, уныло посмотрела на своё передвижное имущество. Собралась с духом и набрала номер Тамары:

— Тамара, добрый вечер. Извини, что так поздно. Я могу переночевать у тебя? Всего одну ночь, а завтра подыщу квартиру…

— Привет, а что случилось-то? — встревожено спросила она.

— Да так, с подругой поругались.

— И она выставила тебя на ночь глядя? Вот сука-то! Конечно, приезжай.

Я пообещала Тамаре, что надолго у нее не задержусь. Стеснять ее, живущую в двушке с двумя детьми, не хотелось. Это лишь временные меры. Тамара обрадовалась, увидев меня. Поохала, что «после болезни» я сильно похудела, и только. Выглядела я так, будто на самом деле пережила как минимум лихорадку. Тамара моему появлению была рада, чего нельзя было сказать о Елене Николаевне, моей начальнице. Едва я появилась на пороге кабинета задолго до начала рабочего дня, она завалила меня работой и отчитала за отсутствие на рабочем месте. Я бы промолчала, но слушать о том, насколько я недобросовестный работник не хотелось: я выполняла все свои обязанности и даже намного больше, никогда не отказывая ей в просьбе о помощи. Последней каплей стало то, что она объявила, мол, теперь о повышении зарплаты не может быть и речи. Я изумилась.

— А чего ты хотела? — холодно поинтересовалась она. — Тебя почти неделю не было на рабочем месте. И всю твою работу приходилось выполнять мне.

— Я предупредила Вас в вечер воскресенья о том, что возьму отпуск без содержания по семейным обстоятельствам. Я первый раз пропустила несколько рабочих дней за всё то время, что работаю вместе с вами и сообщила об этом заранее.

— Да, — согласилась она, — до этого момента ты показывала себя, как неплохой работник. Но сейчас, увы, я вижу, что не могу на тебя положиться. Скажи спасибо, что после недельного отсутствия ты пришла на рабочее место, которое сохранилось за тобой.

Её наглости и высокомерию не было предела. Я вспылила, хлопнув папкой по столу, что было сил:

— Знаете, это уже слишком! Я увольняюсь.

— Не забудь, что ты договору ты должна будешь отработать один месяц.

— Ну уж нет, ни о каком месяце и речи быть не может. Вы в свою очередь нарушали трудовой договор больше года. Вспомните, пункт о моей оплате труда. И что, где обещанное повышение зарплаты на 50 % после успешного прохождения испытательного срока?

— Считай, что у тебя всё это время шел испытательный срок, и ты его не прошла.

В кабинет вошел директор компании.

— Елена, что здесь происходит? Крики слышны даже издалека.

Я не дала возможности раскрыть рта грымзе, заявив директору:

— Я хочу уволиться.

— Уволиться? По какой причине?

— Да, без отработки оговоренного месяца. По причине того, что меня не устраивает заработная плата.

— Всего-то? Елена, рассчитай её сегодня же. И чтобы ноги ее в понедельник здесь не было. Всё ясно?

Он смерил меня взглядом с головы до ног и сказал:

— На улице толпы таких, как ты, желают устроиться на эту работу. Секретарей в городе хватает.

— Я — не секретарь, я — бухгалтер.

— Да хоть поломойка. Елена, выполняй.

На этом директор вышел, оставив меня наедине с пыхтящей от злости грымзой. Ослушаться приказа директора она не посмела, потому остаток дня она принимала у меня все дела и начисляла мне заработную плату. Ровно в 18–00 я вышла из офисного здания свободной, но безработной. Тамара, задержавшаяся на работе, активно слала мне смс с кучей смайлов, пребывающих в удивлении.

Я вышла из офиса через центральный выход, совершенно забыв о том, что Виталя до прошлой недели осаждал мой неприступный бастион. Может, у него уже отлегло? Как бы не так! Он поджидал меня немного дальше своего привычного места. Как бы то ни было, разговора не избежать. Я решила не бегать от него, играя в прятки, а расставить все точки над i.

Он двинулся мне навстречу и застыл, не решаясь подойти ближе, чем на метр.

— Привет, — ровно поздоровалась я. — Что тебе надо от меня, Виталя?

— Привет, — он провел рукой по своим волосам. — Давай поговорим, а?

— Не самая хорошая идея. Все наши прошлые разговоры заканчивались сексом и ссорой после него.

— Блядь, что мне сделать? Я с ума схожу от того, что тебя нет рядом.

— Сейчас я рядом. Можешь говорить.

— Поехали со мной. Обещаю, что не буду приставать к тебе, только если ты сама на меня не набросишься.

— Мечтай больше.

И я согласилась поехать с ним.

— Куда мы едем?

— Ко мне домой.

— К тебе я не поеду. Неприятные и болезненные воспоминания.

Виталя поднял руки в примиряющем жесте.

— Алён, я тебя не обижу. Просто поверь мне.

Я молча кивнула.

— Ты голодна? Заедем за пиццой…

Виталя привез меня к себе домой. Положил коробки с пиццей на кухню и, взяв меня за руку, повёл за собой.

— Тебе понравится, — пообещал он, распахивая передо мной дверь зала. Зал теперь щеголял всеми оттенками тепло-бежевого.

— Ого, ты всё здесь поменял.

— Да, вспомнил, что тебе не нравится серый цвет в таких количествах, как было до этого. Да и мне самому эта комната уже не нравилась. Мне кажется, так гораздо лучше. И оттенки теплее намного.