Вернувшись, парень обнаружил жену в саду: она ухаживала за цветами, которые когда-то очень давно посадила мама, и потому не заметила приближения Учихи. Увидев такую картину, парень замер, с каким-то щемящим чувством в груди следя за ней. Казалось, что, если он сделает хотя бы одно неверное движение, весь момент разрушится, и к нему вновь вернется холодно-отстраненная химе. Сейчас Хината выглядела… такой искренней и беззаботной, а с ним она очень давно не была таковой, что коробило его сердце. Саске хотел, чтобы она вела себя с ним естественно, но не знал, как добиться этого.

Уйдя глубоко в собственные мысли, он долгое время наблюдал за ней молчаливой тенью, наслаждаясь тишиной и приятным ветерком, гуляющим по саду. Прошло, по крайней мере, пятнадцать минут, прежде чем Хьюга выпрямилась, отряхивая бриджи от пыли, и обернулась, застыв при виде его. Напрягшись, парень ожидал ее реакции, но жена внезапно мягко улыбнулась и, поздоровавшись с ним, позвала в дом, сказав, что как раз приготовила для него поесть. Саске, удивленный таким поведением, послушно последовал за ней в особняк, стараясь не думать о причине ее настроения.

Во время трапезы она также вела себя… не так, как он уже успел привыкнуть, и это несколько настораживало, хотя и не могло не радовать. После того, как они закончили, Учиха сам вызвался помыть посуду, и, после долгого испытующего взгляда, Хината, все же, разрешила ему сделать это, а сама присела за стол, став внимательно наблюдать за его движениями. Саске немного нервничал, оказавшись в столь непривычной ситуации, и пытался не обращать внимание на жену, которая упорно молчала, заставляя его чувствовать себя все более и более неловко с каждой секундой. В конце-концов, его нервы сдали, и шиноби случайно ударил стаканом о край раковины, из-за чего тот сразу же разлетелся на осколки, ранив руку парня.

Зло цокнув языком, он тут же подложил руку под холодный водный напор и вздрогнул, почувствовав нежное прикосновение теплых рук на своем предплечье. К его удивлению, Хьюга ничего не сказала ему в упрек, несмотря на то, что ожидала чего-то подобного, а лишь взяла его ладонь в свою и поднесла к ней другую руку, горящую мягким зеленоватым светом. С легким шипением рана затянулась, но Учиха продолжал стоять, нахмурившись. Видя его состояние, жена слегка сжала его ладонь, переплетя их пальцы вместе, и подняла на него взгляд.

— Мыть посуду с одной рукой — не самое лучшее решение в моей жизни, — кинул он, стараясь не смотреть ей в глаза.

— Такое бывает, Саске-кун, — улыбнулась Хьюга, погладив его по напряженным костяшкам пальцев. — Ничего страшного, — шиноби неуверенно взглянул на нее, пытаясь понять, насколько она искренна с ним.

— Тебя не волнует то, что я калека? — резко спросил Учиха, сам же удивившись своей прямоте, но поделать уже ничего не мог, так что продолжал упрямо глядеть в ее глаза, мысленно злясь из-за того, что не мог уловить перемену ее эмоций в них.

— В данном случае — нет, — просто ответила жена. — Ты шиноби, Саске, и задания, на которые ты ходишь, не из легких. Я боюсь, что данный факт может стоить тебе жизни. — Хьюга внимательно посмотрела на его мрачное лицо. После недолгого молчания, он скупо кивнул и вырвал свою руку из ее хватки.

— Я пойду, посплю, — хмуро кинул Учиха, ощущая смутное шевеление в груди от ее слов.

Отстранившись, он вышел вон из кухни и только у лестницы расслышал ее тихое «Сладких снов», но, так ничего и не ответив, быстро взобрался по деревянным лесенкам и зашел в их общую спальню. Саске не знал, почему так реагировал на нее, так же, как не мог понять причины ее поступков, но он все никак не мог отпустить мысль о том, что Хината только притворяется, вводя его в заблуждение, для того, чтобы в нужный момент… этого он не мог додумать. Ему была неприятна одна только мысль о том, что жена все еще любит этого ублюдка и вскоре увидится с ним, но мог ли он помешать этой встрече? Саске прекрасно знал ответ на данный вопрос, и, увы, он не говорил в его пользу.

Спал он неспокойно, и причиной этого, конечно же, была одна аловолосая мразь, которая все никак не хотела вылезать из его головы. Он уже сильно измучился от этих снов, сюжет которых был примерно одинаков: ему снилось, как Узумаки постоянно каким-то образом крадет Хинату, и та всегда бежит с ним, но в этот раз было кое-какое изменение: Джуширо, узнав о том, что Хьюга беременна, убил, ее заявив, что, если она не достанется ему, то не достанется никому.

Учиха проснулся ото сна весь в поту глубокой ночью, и стал судорожно оглядываться в поисках жены. Обнаружив ее спящей, Саске замер, понимая, что мог разбудить ее. С трудом успокоив бешено бьющееся сердце, он невесомо провел пальцами по коже ее плеча, потакая своей слабости. Еще немного понаблюдав за спящей женой, шиноби встал с кровати и пошел в душ. Ему ужасно хотелось избавиться от этого липкого страха, наполнившего душу.

***

В такой, несколько неловко-молчаливой, обстановке прошла вся последующая неделя. Хината понимала, что им нужно время для того, чтобы привыкнуть друг к другу, и потому старалась не давить на мужа, которому было явно посложнее, чем ей. В какой-то степени ее даже веселило такое поведение Учихи, но она пыталась не подавать виду, так как не хотела его обижать и прекрасно понимала, что ему сложно свыкнуться с мыслью о том, что его жена внезапно стала как-то мило к нему относиться. Саске чувствовал себя не в своей тарелке, привыкший к постоянному одиночеству и стене, что была между ними, он не мог вот так запросто принять ее, хотя и старался.

Куноичи соврала бы, если сказала, что не замечает его смущения и неловких попыток как-нибудь ее приласкать, которые он с трудом подавлял, позволяя себе лишь изредка касаться ее живота. И это было… так мило и искренне, что девушка просто не могла оставаться равнодушной, с каждым таким интимным моментом ощущая то, как все сильнее привязывается к мужу. Это не было похоже ни на какое чувство, что она испытывала доселе, а было чем-то новым, более прочным, взрослым и осознанным. Она хотела бы выражать его, но не находила пока в себе достаточной смелости.

Слишком мало времени прошло с тех пор, как она отвергала его, почти что ненавидя, и пока сама не понимала, как могла так скоро поменять свое отношение к нему. Пожалуй, ответ был на поверхности. Хината никогда не ненавидела Саске. То были лишь обида и злость, и вот они прошли, не оставив от себя и тени на ее душе, но все еще гложили самого Учиху. Одной из проблем, мешавших ему расслабиться, был Джуширо. Хьюга поняла, что он знает о прибытии Узумаки почти сразу, но решила, что подождет до тех пор, пока парень сам не заговорит с ней насчет него.

Наконец, на шестой день после возвращения, Саске заговорил насчет Джуширо, но разговор был таким незначительным, что она не была уверенна, что смогла его успокоить. Думая обо всем этом, куноичи сидела в саду вместе с девушками-Хьюга, которые пригласили ее на традиционные посиделки. Обычно на них бывала и Ханаби — она очень любила такое времяпрепровождение, а, в особенности, сплетни и разговоры, которые вели девицы, но сегодня у нее была миссия, так что на этот раз они сидели без нее.

Брюнетке было как-то скучновато без сестры, она сидела чуть поодаль и наслаждалась чтением, вполуха прислушиваясь к разговору, что вели девочки. Вначале все было довольно привычно: обычные разговоры, изредка споры, перемалывались косточки всех соклановцев, а иногда и других шиноби. Чего-то нового для себя она не почерпнула — в принципе, все было, как всегда.

Так было до того, как ее внимание не привлекли Фуу и Хитабу, которые тоже сидели чуть в стороне от основной компании и о чем-то перешептывались, думая, что Хината их не слышит. Слова доносились рвано, и в начале она не обращала на них внимание, но, услышав подряд «Джуширо» и «Ханаби», решила прислушаться, направив чакру в уши.

—…ей так повезло! — расслышала Хьюга слова Фуу.

— Да! Я за нее очень рада, — покивала Хитабу.

— А помнишь, как у Ханы-чан чуть было слюнки не потекли, когда мы пошли посмотреть на тренировку Джуширо-сан с Хичи-нии? — с усмешкой спросила Фуу, заставив сестру покраснеть.