— Вытрите еще пыль до моего прихода, — кинул Кагами, надевая ветровку.

— Куда ты? — опасливо поинтересовался Такахаши, смотря ему в спину. — Что-то случилось?

— Ничего серьезного, — махнул рукой парень. — Скоро вернусь, — сказав это, он вышел, прикрыв за собой дверь.

Некоторое время после его ухода в комнате висело молчание, но, в конце концов, парни вернулись к своим делам. Если Казехая не хотел делиться своими проблемами, то они ни за что ничего у него не выпытают. Эта скрытность лидера казалась им странной, но они уже успели немного привыкнуть к ней, так что старались не обращать на это внимание.

***

Погода во дворе висела довольно прохладная, и Кагами, мельком глянув на часы, прибавил шагу, так как уже было шесть. Обычно, он никогда не опаздывал и предпочитал приходить на занятия раньше назначенного времени, но сейчас его самочувствие подвело. Повернув за здание школы, он быстро пересек давно неухоженный сад и прошел к меств встречи, опоздав всего на три минуты. Ханабусы еще не было, и он присел у корней дерева, несмотря на неприятную влажность после дождя, и краем сознания отметил, что штаны, скорее всего, придется постирать.

Вглядываясь в серо-голубое небо, он сидел, чувствуя пульсирующую боль в висках. Мысли в голове текли ужасно медленно, а глаза постоянно слипались. Он понятия не имел, сколько боролся с самим собой, но, в конце концов, его охватил лихорадочный сон.

Двое детей бегали по садику поместья, резвясь и играясь. Веселый смех не утихал ни на секунду, и наблюдавший за ними человек не мог скрыть довольной улыбки.

— Я принесу вам лимонад! – крикнул он им и пошел в дом.

Дети же даже не обратили внимание на его заявление и все так же бегали друг от друга, кружа вокруг молодого вишневого дерева.

Сузу-чан вырвалась вперед и постоянно оборачивалась к нему, дразня его и подгоняя. Пробегая рядом с раскидистым кленом, мальчик внезапно об что-то споткнулся и упал, больно ударившись головой о стоявшее вблизи дерево. Услышав его болезненный стон, девочка быстро подбежала к нему и присела рядом, подняв его голову и положив ее на свои колени.

— Кагами-кун! Ты в порядке?! Открой глаза!!! – взволнованно бормотала девочка, щупая его голову на предмет ранений.

— Сузу-чан… — выдохнул мальчик, с трудом приоткрыв глаза и вглядевшись в родное лицо.

— Ты заснул, Казехая, — проговорила она, отпрянув от него. – Кажется, ты видел плохой сон… — неуверенно прошептала девочка.

Медленно приподняв голову, парень уставился в знакомое лицо, пытаясь отогнать липкую пелену воспоминаний. Помассировав виски, он присел, чувствуя на себе ее взгляд, но не находя в себе сил заговорить с ней.

Молчание явно затягивалось, и единственным звуком, что доносился до их слуха, был легкий шелест листьев от прохладного ветерка. Слегка поежившись, Мина кинула на него выжидающий взгляд, но, казалось, что он вовсе и не здесь, а где-то далеко. Ее недавний спаситель выглядел сейчас крайне неважно: весь бледный, со странно блестящими глазами и неровным дыханием, а если прибавить к этому еще и то, что он заснул здесь и явно бредил, бормоча чье-то имя… он явно был болен, но почему? Утром он выглядел вполне нормально…

При очередном порыве ветра, мокрые волосы парня растрепались, и он раздраженно смахнул влажные пряди с лица взмахом руки. Заметив бинты, выглянувшие из-под его ветровки, она тут же напряглась, начав догадываться что к чему.

— Ты поранился? – тихо спросила Ханабуса.

— Ничего серьезного, — быстро ответил парень, одернув рукав. – Мне уже прочистили рану.

— Это ведь я? – он кивнул, и девочка продолжила: — У тебя есть головокружение? Может, галлюцинации?

— При чем тут это? – нахмурился Кагами.

— Скорее всего, я тебя отравила, — виновато выдохнула девочка. – Н-но я могу тебя вылечить! – быстро добавила она, заметив взгляд, которым он ее одарил.

— И? Как ты меня вылечишь? – спросил парень, недоверчиво оглядывая Ханабусу.

Девочка подпрыгнула и быстро выхватила небольшой ножик из заднего кармана, покраснев от того, как Казехая хмыкнул.

— Не принимай это на себя! Я всегда ношу его с собой, — попыталась оправдаться темноволосая.

— И применяешь, небось? – усмехнулся парень, и Мина сразу вспыхнула от его слов.

— К-конечно же нет! – воскликнула девчонка. – Да и, не твое это дело. Я порежу руку, и ты выпьешь моей крови. Все понятно?

— Крови? – переспросил Казехая и получил быстрый кивок. – А нельзя как-нибудь по-другому?

— Ну, если ты так хочешь попробовать на вкус мою слюну или ноготь… — протянула Мина, поигрывая ножиком.

— Кровь так кровь, — сдался парень. – Давай уж.

Довольно улыбнувшись, девочка сделала небольшой надрез на ладони и протянула руку к его лицу.

— Я скажу, когда нужно будет остановиться, — проговорила она.

Мимолетно кивнув, Казехая припал к ее ладони и стал пить, поморщившись от железного привкуса, наполнившего рот.

— Все, — сказала девчонка, спустя минуту. – Поздравляю с обращением! – улыбнулась она, но парень не оценил ее юмора.

— Когда твоя кровь подействует? – спросил Кагами, вытерев рот рукавом.

— Где-то через час, — ответила Ханабуса. – Кстати, теперь ты невосприимчив к моему яду.

— Какое счастье, — уныло проговорил парень. – Как-то мы отвлеклись. Ты ведь знаешь, зачем я позвал тебя сюда?

— Ты что-то потребуешь у меня за помощь, только я уже дала тебе своей крови.

— Уверена, что это соизмеримо? – девочка пожала плечами, и он усмехнулся, продолжив: — Тебя бы не выпустили отсюда, узнай все, что ты напала на Тори, а уж если бы я не остановил тебя… Скорее всего, ты разорвала бы Анко на кусочки, — ее лицо мрачнело с каждым сказанным им словом, а, под конец, она вообще отвела взгляд.

— Что тебе надо? – после некоторого молчания кинула Мина, выглядя крайне напряженной.

— Никогда не забывай, кто именно помог тебе, а пока… — встав с холодной земли, он подошел к ней. – Мне от тебя ничего не нужно.

— Но будет, не так ли? – спросила она, посмотрев прямо ему в глаза.

— Даже не знаю, — пожал плечами Казехая. – Может, когда-нибудь… — сказав это, он пошел обратно, напоследок задержав взгляд на ее лице. – Я пойду, и ты не задерживайся. Пока, Ханабуса.

Лишь уйдя подальше от сада, он позволил себе упасть на мерзлую землю. Его всего скручивало, казалось, что голова лопнет от подскочившего давления крови, а тело его сгорит и обратится в пепел. Хрипя и цепляясь пальцами о ткань рубашки на горле, он пытался ослабить давление на горло. Сделать свободный вдох не получалось, и, с каждым мигом, становилось только хуже.

В тот момент, когда перед глазами потемнело, и руку обожгло пламенем, ему удалось сорвать пуговицу, и он сделал судорожный вдох, и его вырвало. Рвотный позыв все не хотел прекращаться: Кагами опять задыхался, захлебываясь желчью вперемешку с кровью от прокушенной губы и все корчился, пытаясь успокоить взбунтовавшееся от антидота тело.

Он совершенно не представлял, сколько пролежал там, не чувствуя ничего, кроме всепоглощающей боли, но, в один момент, до его слуха стал доноситься тихий шелест листьев, а глаза, бездумно уставившиеся в почерневшее небо, осветил лунный свет, заставивший его зажмуриться. С трудом сев, парень огляделся вокруг, стараясь не задерживаться взглядом на кровавой лужице, уже начавшей впитываться в землю. Закатав рукав ветровки и рубашки, он развязал бинты и уставился на вновь открывшийся порез, из которого продолжала течь черная кровь. Поморщившись, он провел пальцами по ране и вздрогнул, ощутив странный жар.

До того, как он успел понять, что произошло, на его руке вспыхнул ровный огонь. Оцепенев, Кагами жадно вглядывался в его очертания, видя в извивающихся синих языках пламени собственное отражение. Словно во сне, он медленно подвел руку с огнём и прижал ее к ране на предплечье, прижигая ее. Очнулся он от отрезвляющей боли и тут же на рефлексе взмахнул рукой, как учил отец, потушив пламя.