– Почему же вы терпите такое…

Они уже шли по улице

– Мы не терпим! – вскинулся Джасим! – я сам…

И осекся

– …вступил в Идарат – продолжил за него Велехов – верно? Это ты хотел сказать?

Джасим угрюмо молчал – Велехов уже знал, что в Идарате лишние разговоры караются смертью.

– Пообещай мне одну вещь, Джасим – сказал Велехов – поклянись могилами предков, что если мы останемся живы, ты сведешь меня с людьми Идарата

– Зачем тебе это, руси?

– Хочу поговорить с ними.

Джасим немного подумал.

– Хорошо. Я скажу им, что ты хочешь их видеть.

– Поклянись могилами предков, что сделаешь это…

В отличие от клятвы Аллахом – клятва могилами предков была обязательна для исполнения неверному

– Хорошо… клянусь могилами предков…

Абу Хурайша – жил в большом доме прямо в центре городка, дома, огороженного большой стеной. Он был каменный, как и все богатые дома – камень и цемент, замешанный на кизяке и глине. На первом этаже – как и положено, были казармы личной стражи, на втором – жил сам Абу Хурайша вместе с родственниками, прислугой и гаремом…

Они остановили своих ослов прямо перед воротами. На них – не было даже кольца, и они были обиты редкой в этих местах сталью – стальными листами.

– Готовность… – негромко сказал Велехов

Джасим – поднял камень и трижды стукнул в ворота. Через какое-то время – отозвались.

– Кто?

– Джасим. Сын Абу, внук Джалиль-Хана, правнук Али-Хана

– Зачем?

– Привез положенное.

Что-то лязгнуло. Выглянул человек, подозрительно осмотрел их. Бросилось в глаза, что у него – пистолет-пулемет, а не обычная для гор винтовка.

– Почему с тобой так много?

– Это для тебя много? – презрительно бросил Джасим – в горах бандиты…

Страж ворот еще раз осмотрел небольшой караван и решил, что шестеро – в любом случае ничто против более чем пятидесяти человек.

– Заходи. Только быстро…

Они вошли во двор, мощеный камнем – и с этого момента все пошло наперекосяк.

Во дворе были лошади. Невысокие, почти пони, неприхотливые горные лошади – но они были и не одна, и это значило, что в доме были гости. Это первое. Второе – у самого дома, в тени какого-то дерева – стояли и разговаривали люди. Бросились в глаза светлые волосы одного из них – и висящий за спиной пистолет-пулемет с магазином в рукоятке, богемский.

Кровь бухала в ушах, Велехов считал секунды – он не собирался ввязываться в бой с ходу. Но это – был явно англичанин, и ничего хорошего от него – ждать не приходилось.

И, правда – они были где-то на середине довольно узкого мощеного камнем двора – когда англичанин настороженно обернулся… скорее даже не обернулся, а просто глянул назад, привычка постоянно контролировать ситуацию. Глянул… и начал поворачиваться уже всем телом, что показывало – увиденное ему не понравилось.

– Аллаху Акбар! – выкрикнул Велехов и, выпростал из-под куртки кургузый пистолет – пулемет Маузера…

Длинная очередь на весь магазин – раскидала стоящих, не выбирая, кто есть кто. Крик «Аллаху Акбар!» был сигналом к нападению…

При внезапном нападении – у нападающего всегда есть несколько секунд, прежде чем обороняющиеся – любой численности – очухаются и начнут предпринимать что-то осмысленное. Это правило действительно при любом превосходстве противника – десятикратном, стократном – неважно. Главное – что за это время успеешь предпринять ты.

Велехов – успел сменить магазин на длинный, сорокаместный, и оказаться у самого здания. Первый этаж – был построен нетипично для местных зданий, окна были очень маленькими и напоминали скорее бойницы. Вот туда – Велехов и пропихнул переделанную противотанковую гранату – ее заряд взрывчатки в один и четыре килограмма в закрытом помещении был смертелен: люди погибали от мгновенного повышения давления и контузии внутренних органов[17].

Сам он упал на землю – и неспроста: долбануло так, что даже каменная стена не выдержала. Часть стены – вывалило взрывом, камни – полетели во все стороны, часть на него. Он оглох и подумал – все, отбегался вольный казак…

Потом – он почувствовал прикосновение рук и трепыхнулся… подумал, что враги. А они… если они добрались до него, то явно сейчас отрежут голову.

Но это – были не враги. Казак по имени Маркел, его земляк по Дону с одиннадцатого донского полка – схватил его и потащил куда-то.

Окончательно – он пришел в себя через несколько секунд. В голове шумело, как после хорошей попойки, да саднило голову в одном месте, где ее рассекло летящим камнем – но в глазах не двоилось. От ослов – один из которых был убит и сейчас использовался как баррикада – по второму этаже длинными очередями хлестал пулемет – на подавление, не давая высунуться…

Надо идти. Приходи в себя… сколь раз с коня падал, тютя! То-то же. Вставай и дерись…

– Что… там… – прокаркал он

– Несколько на втором этаже засели. Автоматы у них…

– Вставай… за мной.

Свой автомат он перезарядил. Где Джасим и второй горец – он не видел.

Пыль и дым – частично прикрывали их. Они вышли из-за угла… дымом курился пролом, сделанный взрывом гранаты. Григорий перекрестил темноту автоматными очередями, и сунулся в него… нога попала на что-то мягкое, но разбирать было некогда. Ничего не было видно, автомат гремел где-то совсем рядом, потом – загремели пистолетные выстрелы, так часто, как будто тоже стреляли из автомата. И наступила тишина…

Они попытались пройти дальше – и не смогли. Обвалился пол.

Кашляя… пыль, дым, дышать было дюже тяжело – они выбрались назад, на улицу. Казак – пулеметчик – молодец, без команды развернулся, прикрывая ворота. С пулеметом Браунинга – он мог наделать немало дел…

Они начали обходить дом в поисках пути наверх – и нашли, что с другой стороны есть каменная лестница, и она то и есть путь наверх, на второй этаж. Без команды – казаки выстроились в короткую штурмовую колонну: первый все внимание и ствол оружия вперед, второй – на сорок пять вправо, третий – на сорок пять влево. Дружинным шагом – тронулись[18]…

Дверь на второй этаж – настежь, внутри – удивительно нежарко для такой жары за дверьми. Внутри – дверей нет, а есть занавеси, завешивающие дверные проемы. Опаснее их – нет. Они ни от чего не защищают, и то, что внутри комнаты – не видно, а вот из комнаты в коридор смотреть – видны ноги. Пулю послать – запросто…

– Справа дверь – негромко сказал Григорий.

Двое – ворвались внутрь, он остался в коридоре прикрывать. Для зачистки такого здания – необходимо человек восемь – девять, но если совсем приперло – можно справиться и втроем…

– Чисто…

Они продвинулись дальше. Это было медленно – но только дурак спешит во время зачистки помещений

– Слева дверь…

Два казака – нырнули туда.

– Господин сотник…

Поняв, что происходит что-то неладное – Григорий оставил без прикрытия коридор и вошел в комнату…

Комната. Похоже, женская половина. Пахнет благовониями и кровью, тюфяки на полу – это тут вместо кроватей, арабы не спят на кроватях. Какие-то мешки, в углу – что-то, наподобие места для еды. Один из горцев – держит сгрудившихся в углу женщин, черных как ворон под прицелом пистолета, Джасим, зажав одну из женщин меж ногами и держа ее голову за волосы, деловито, как барашку, режет ей горло кривым фамильным кинжалом. Еще две женщины – лежат у его ног в расплывающейся луже черной как нефть крови. Самое удивительное – что все это происходит почти в полной тишине, ни та, которую убивают – не кричит, а только хрипит и булькает горлом, ни те, которые ждут своей участи – не сопротивляются.

Григорий – шагнул вперед, ударил со всего размаха. Несмотря на то, что Джасим выше и сильнее его – против казака, поднаторевшего в жестоких кулачных схватках стенка на стенку – он жидковат. Тем более что арабы драться совсем не умеют, в их культуре не принято драться. Внук шейха – тяжело падает на пол, пытается встать, что-то шипит – но Григорий повторно отправляет его на пол увесистым пинком. Тишина…