— Разве это не очевидно?

— Ты повел себя как придурок. Естественно, мне нужно было воздать тебе по заслугам, — я делаю глубокий вдох. — Любая бы на моем месте сделала то же самое.

Сначала его взгляд лишь замирает, но затем правый уголок рта дергается вверх в улыбке.

— И вот именно поэтому я не могу держаться подальше.

Делаю шаг к нему, но его рык заставляет меня замереть на месте.

— Подожди. Ты дразнила меня, Хейли. Играла с гранью моих пределов. Теперь моя очередь. — Он на мгновение проводит языком по губам, увлажняя их. — Разденься для меня.

Секунду я колеблюсь, но затем бросаю сумочку на пол и поднимаю подол платья. Он хочет, чтобы я доказала, как сильно желаю этого до сих пор? Значит, покажу. Думает, что я опустила руки, потому что он повел себя со мной, как придурок? Да сейчас. Он — единственная постоянная в моей жизни на данный момент, кроме Лесли, и я не сдамся просто так.

По выражению его лица могу сказать, что Томас тоже еще не готов отступить, несмотря на его ранние заявления. Он голоден… прикусывает губу, когда видит мое белье. Его член пружинит вверх и вниз в момент, когда я бросаю лифчик на пол, и снова, когда наклоняюсь, снимаю трусики и отбрасываю их в сторону.

Его взгляд блуждает по моему телу, с аппетитом пожирая голую кожу, словно он наслаждается моментом. Чувствую себя обнаженной, почти пристыженной своей наготой, но улыбка на его лице заставляет всю мою неуверенность исчезнуть.

— На колени, — произносит он с хрипотцой.

Делаю, как сказано, медленно, но уверенно, все еще не будучи полностью убежденной его доминированием надо мной, даже если знаю, что оно имеет небывалый эффект.

Томас стягивает с себя рубашку, скользя тканью по плечам, и бросает ее на пол. В его точеном теле лишь величие. Я даже пошевельнуться не могу, пока он хватает что-то со стола рядом с диваном и идет ко мне. Только когда он оказывается прямо передо мной, я замечаю предмет в его руке. Мои глаза распахиваются шире, когда он с ухмылкой показывает мне его.

— Я накажу тебя этим, Хейли. Как думаешь, сможешь выдержать?

Это кожаный паддл.

Ох ты ж, твою мать.

Я даже не знаю, что на это ответить.

Томас наклоняется и сжимает мой подбородок пальцами, приподнимая его.

— Не пугайся, — произносит он, — я не толкну тебя дальше твоих границ, — добавляет, нежно гладя рукой по моей щеке. — Но тебя нужно хорошенько выпороть, и это единственный способ.

— Ты имеешь в виду для тебя, — отвечаю ему.

Мне ласково улыбаются.

— Именно. Для меня. И ты сделаешь это, потому что мне так нужно. — Томас наклоняется ближе, нежно прижимаясь губами к моим, и заканчивает шепотом у моего рта: — И, если будешь хорошо себя вести… получишь мой язык в качестве награды.

Я содрогаюсь, вспоминая ощущение его языка на своем клиторе.

— Теперь приподними попку, — произносит он, уходя в сторону от меня. — Ползи вперед.

Делаю, как он говорит, ставя одну руку перед другой и скользя коленями по полу.

ШЛЕПОК!

Паддл приземляется прямо на мою задницу, что заставляет меня упасть.

— Вставай, — произносит он надо мной мягким, но уверенным тоном. — Иначе я продлю время порки.

Я отталкиваюсь от пола и выравниваюсь на руках.

И снова паддл обрушивается на меня, в этот раз на другую ягодицу. Место удара горит и щемит, разнося ощущение по всему телу. Я даже чувствую его между ног.

— Ползи к столу, — произносит Томас.

Я подчиняюсь. Не знаю, почему. Может, потому что чувствую унижение и отчаянную потребность отключить неуверенность. Или, может, потому что мне действительно нравится слушаться его. Подчиняться ему. Как хорошей девочке, увлеченной своим учителем.

Когда он снова бьет меня, я стону.

— Решила струсить? — протягивает он.

— Нет… — отвечаю с тяжелым дыханием.

— Хорошо. Потому что я делаю это для нас обоих. Твоего удовольствия будет столько же, сколько и моего!

ШЛЕПОК!

Очередной удар заставляет меня громко застонать.

— Видишь? Удовольствие, — произносит Томас. — Тебе нужно научиться принимать все таким, каким оно есть, особенно когда речь идет обо мне. И прямо сейчас я хочу наказать твою задницу за то, что ты использовала в мой адрес матерные слова. За то, что отправляла мне фото без разрешения… и за то, что вела себя, как бунтарь.

Он подчеркивает каждую причину шлепком паддла.

Мою задницу словно подожгли, но это приятное пламя… такое, что пробуждает во мне желание прикоснуться к себе. И это так чертовски неправильно, но теперь мне плевать.

— Чтоб меня… твоя попка выглядит невероятно привлекательно с красными отметинами на ней, — рычит Томас. — Жди здесь. — Томас проходит к столу рядом со мной и берет что-то оттуда. Его рука внезапно опускается на мою попку, отчего я издаю негромкий вскрик.

— Попку вверх, — произносит он надо мной.

Не могу удержаться, чтобы не посмотреть на него, но тут же жалею об этом.

В его руке лубрикант. И три маленьких шарика, прикрепленные друг к другу.

— Что ты собираешься делать?

Он снова меня шлепает.

— А-а. Никаких вопросов, пока я не спрошу. Теперь ты только отвечаешь.

Вздыхаю, но молчу. Я знаю, что ему нравится играть в эту игру. Грубо, требовательно, сверхдоминируя. У меня никогда не было таких парней. По факту, ни один из моих бывших и отдаленно не был заинтересован в подобного рода играх. Но должна признать, это заводит, как ничто другое. Есть что-то в том, чтобы слушаться мужчину… не парня, а мужчину. Что-то первобытное, такое всепоглощающее, что мне становится этого мало.

— Это шарики Бен-Ва, которые доставят максимальное удовольствие твоей киске, — произносит Томас, становясь прямо за мной. — И ты кончишь от них.

Чтоб. Меня. От одних этих слов хочется распасться на кусочки.

Его пальцы неожиданно оказываются на моем клиторе, распределяя влагу по складкам.

— Хммм… Кажется, твоя киска насладилась поркой, — дразнит он. — Как хорошо, что мне нравится это делать.

— Я не властна над тем, как реагирует мое тело, — отвечаю ему.

Его шлепок приходится на место очень близкое к входу, что заставляет меня содрогнуться от восторга.

— Не разговаривай, пока я не разрешу тебе. Поняла?

— Да.

Еще один шлепок заставляет меня застонать.

— Да, сэр.

— Умница, — мурчит он.

Томас скользит пальцами вверх и вниз по моему клитору, пока влага не оказывается везде, а затем прикосновение пропадает. Слышу, как он открывает бутылочку, как выдавливает лубрикант на руку, вероятно, чтобы смазать шарики.

Вот только его указательный палец внезапно оказывается на моей заднице.

Смазанный. Скользкий.

Томас давит им на мой вход.

— Я не только хочу отшлепать тебя, Хейли… Это было бы слишком легко.

— О, Боже мооо… — Мне не удается закончить предложение, потому как его палец проникает в мой анус.

— Я сказал тебе, что возьму твою попку рано или поздно. Но сначала мне нужно тебя подготовить.

— О, Боже… — бурчу я, неспособная выговорить членораздельные слова, чувствуя, как он входит в меня сзади. Это такое странное чувство — полноты и некоего сопротивления. Не думаю, что смогу такое выдержать.

— Расслабься, Хейли, — мурлычет он, прикладывая руку к моей заднице и раздвигая ягодицы. — Дыши. Мой палец не единственное, чем я собираюсь войти в твою попку, так что тебе лучше привыкать. Чем больше ты сопротивляешься, тем больнее будет.

Я киваю и пытаюсь собраться, когда он проникает глубже, но чувство другое, потому что он входит в мою киску. Так чертовски неправильно… но так хорошо. В развратном смысле.

— Как ощущение? — спрашивает Томас, когда его палец полностью погружается в меня.

— Хорошо, думаю?

— Уверенней. Что ты чувствуешь? Нет надобности стыдиться.

— Я чувствую себя грязной… но это также заводит, — отвечаю я.

Он издает смешок.

— И не говори. — Другой его палец потирает по моей киске, распределяя влагу. Я слышу, как он втягивает воздух ртом. — А уж я в этом точно уверен.