— Кажется. Мне жаль, — пожимаю плечами я.

— Нет, тебе не жаль, — говорит он, прищуривая глаза. — Но ты все равно вернулась. Почему?

Я сжала губы.

— Не знаю.

— Ты… хотела вернуться.

— Не совсем.

— Вранье. В любом случае, не стоило. Сила убеждения, — ухмыляется он. — Ты вернулась, потому что я так тебе сказал. — Томас откидывается в своем кресле, закидывая ногу на ногу.

— Я вернулась, потому что знаю, что мне нужно было присутствовать здесь.

— Но пришла после того, как я тебе сказал. Почувствовала, словно должна была меня послушаться.

Я хмурюсь.

— Куда вы этим клоните?

Профессор улыбается, затем откатывается в кресле назад и встает.

— Никуда.

Боже, он играет со мной. Снова.

— Ладно, просто скажите мне прямо, — говорю я.

— О, я скажу… — протягивает он, кладя карандаш на стол.

— Чего вы от меня хотите? Хватит игр.

— Никаких игр. Если бы я играл, ты бы узнала. — Он обходит стол, приближаясь ко мне.

Даже не решаюсь моргнуть, боясь, что он окажется прямо за моей спиной и набросится на меня.

Я не боюсь ни его, ни того, что он может сделать. Страх я испытываю лишь перед своим собственным сопротивлением, потому как оно исчезает, когда дело касается Томаса.

— Сегодня ты прогуляла урок. Снова, — произносит он. — Я сказал тебе не делать этого. Так почему ты так поступила? Нравится бесить меня?

Он шагает позади меня, пока я пялюсь перед собой, не желая смотреть на него… Потому что каждый раз, когда я это делаю, то чувствую слабость в коленях.

— Тебе не нравятся мои уроки? Думаешь, что не можешь ничего выучить? Или тебе попросту неинтересно?

— Ничего из вышеупомянутого.

— Тогда что?

Такое чувство, словно он искренне интересуется. Словно ему на самом деле небезразлично мое мнение.

Но зачем ему… Он мой профессор, а я его студентка. И все, так ведь?

Потому что он сам сказал, что на этом все… или нам стоит это продолжить?

Профессоров не волнует интерес студента так, как его волнует мой.

Я почти собралась с духом ответить ему, но вспоминая сегодняшнее утро, машину и женщину, которая привезла его на работу, не могу не задать иной вопрос:

— Сегодня утром… я видела, как вы выходите из машины. За рулем была женщина.

— О…— Томас коротко улыбается, когда я поворачиваю голову. — Так вот в чем дело.

Не говорю ни слова. Не хватало, чтобы я еще открывалась перед ним.

Внезапно его пальцы оказываются на моей шее, снова, а губы располагаются настолько близко к моему уху, что я перестаю дышать.

— Ты ревнуешь.

— Нет, — возражаю я.

— Ничего страшного… тебе не стоит переживать о ней, — шепчет он мне на ухо.

Его пальцы спускаются вниз по моей шее, плечам, по всей спине, оставляя мурашки после себя, пока не останавливаются на моей талии. Томас надвигается на меня сзади всем телом, и у меня не остается другого выбора, кроме как наклониться вперед, пока он удерживает меня.

— Но ты нарушила мои правила, Хейли. Не пришла на урок, даже когда я сказал тебе. Понимаешь, что это значит?

Медленно киваю. Не потому, что знаю, что это означает, а потому, что хочу узнать.

— Я заставлю тебя запомнить мои правила, — шепчет он, на краткий миг позволяя языку коснуться моей мочки, что посылает волны жара по моему телу.

Затем отступает, наполняя воздух густым желанием.

Прежде чем мне удается оглянуться через плечо, звучит его командный голос.

— Наклонись вперед.

Я колеблюсь.

Три секунды.

Вот и все время, что требуется мне на обдумывание.

Мое тело само по себе наклоняется вперед, пока мозг продолжает на меня кричать. Что я творю? Почему я это делаю?

— Ниже. Лицом на стол.

Не знаю почему, но повинуюсь.

Прижавшись головой и грудью к столу, делаю вдох, ожидая следующего действия.

Это безумие. Потеря долбаного рассудка.

Томас нежно ласкает мою спину, скользя ладонью вниз, пока не оказывается на моей заднице… которую жестко сжимает. Я шиплю, прикусывая губу. Воспоминания о нашей совместной ночи всплывают в голове, трусики становятся влажными от одного его прикосновения.

— Ты слишком сильно соблазняешь меня, Хейли… — аппетитно мурлычет Томас низким голосом.

Он движется рукой под мою юбку и грубо задирает ее мне на спину.

Я замираю.

Какого хрена?

Какого хрена… Черт… Какого хрена?

Я содрогаюсь, пока он продолжает путешествовать рукой по моим трусикам на заднице, и мое сердце пускается вскачь. С ума сойти можно. Мы в незапертой на замок аудитории. Кто угодно может войти в любую минуту. Кто угодно может нас увидеть.

И все равно я его не останавливаю.

Не говорю «нет».

И не хочу.

А затем Томас опускается рукой на мою задницу.

Жестко.

— Ты заставляешь меня поступать плохо… плохо, Хейли.

Еще раз.

С силой сжимаю губы, чтобы не сорвалось ни звука.

Его рука — грубая и жесткая, пока он шлепает меня по заднице снова и снова.

Удар обрушивается один за другим, пока обе мои ягодицы не краснеют и не начинают покалывать.

Мое тело выгибается над столом с каждым ударом, который его рука дарит моей заднице. Больно, но не настолько, чтобы заставить меня кричать. Хотя достаточно для того, чтобы мои ноги задрожали от желания.

Это безбашенно, полностью извращенно, и все же я не хочу говорить ему остановиться.

Может, мне просто не хочется предоставить ему удовольствие победы в нашем споре. Или, может, я попросту хочу принять все, что профессор соблаговолит мне дать.

— У тебя такая милая попка… — произносит он мягко, потирая мою болезненную задницу плоской ладонью. Каждое движение заставляет меня дергаться от возбуждения. — Ее стоит почитать. Особенно, когда она покрасневшая. Кто-нибудь говорил тебе это?

Я качаю головой.

Томас хватает мои волосы в кулак и тянет голову назад так, что мне приходится ахнуть.

— Отвечай, когда я задаю тебе вопрос.

— Нет, — говорю я.

— Для тебя «сэр», Хейли. — Он снова сжимает мою задницу, за этот раз сильнее, чем прежде. — Ответь еще раз.

— Нет, сэр.

Я громко стону, когда он обрушивает еще один удар.

— Хорошая девочка. — Практически слышу улыбку в его голосе.

Ожидаю, что он шлепнет меня еще раз, но его пальцы оказываются такими нежными на моей коже, что это заставляет меня расслабиться, мои мышцы отпускают все напряжение, но киска пульсирует так сильно, что я чувствую это всем телом.

Когда больше не чувствую его прикосновение, то пытаюсь совладать с дыханием.

Спустя некоторое время оглядываюсь через плечо.

Его там больше нет. Профессор стоит у другого стола, собирает бумаги и складывает их в стопочку.

Сбитая с толку я выпрямляюсь и опускаю юбку. Томас не смотрит на меня, что удивляет после того, что он только что сделал.

Господи Боже.

Я даже думать об этом трезво не могу.

Что только что здесь случилось? Я медленно делаю шаг назад, пытаясь не издать ни звука. Когда поворачиваюсь, обыскиваю глазами аудиторию в надежде, что не найду никого, кто мог бы подглядывать за нами. К счастью, не вижу ничего, кроме двери, к которой тут же направляюсь.

Прямо перед тем, как мне удается ее открыть, голос Томаса Харда снова проносится по всей аудитории, напоминая мне, кто здесь главный:

— Увидимся в понедельник, Хейли. Не опаздывай.

Глава 8

Хейли

— Вздрогнули! — Лесли чокается о мой стакан своим и отпивает напиток.

Отвечаю ей улыбкой, но пью не сразу.

Обычно я без раздумий опрокинула бы алкоголь в горло, но сейчас настроения особого нет. На вечеринке классно. Вообще-то потрясающе. Множество фонариков, громкая музыка, люди кричат и поют одновременно. Настроение — отличное, и в вечер воскресенья я ничего более и не просила бы.