- Ах, Лиам, оставь! Гарри, ты правда отказываешься от дуэли?
- Отказываюсь. Я не убийца, - на губах Гарри сквозила странная усмешка, - брось, Хоран, покажи свое мужество где-нибудь в другом месте. Собирайся и поехали домой. Лиам прав.
Глаза Гарри все еще буравили Найла презрительным взглядом. Найл чувствовал на себе этот взгляд физически. «Он решил отказаться от дуэли, чтобы я был благодарен ему всю жизнь за то, что он меня не убил!»
- Луи, пожалуйста, подведи лошадей, пора ехать домой, - грозно приказал Лиам, подталкивая Гарри вперед, к его лошади. Гарри усмехнулся, похлопывая себя по пистолету через ткань сюртука. Он знал, что его план сработает. Ну же, Найл…
- Гарри сказал, что из нас должен остаться только один. Он отказался стрелять. Но ведь слово остается еще и за мной, не так ли?
- Найл…
- Найл, пойдем домой.
Найл улыбнулся, как сам Ангел, окидывая беглым взглядом каждого из братьев:
- Хорошо, идите.
Что произошло в следующую секунду, известно только одному Богу и Гарри, потому что Луи все еще стоял в стороне и благодарил Небо за несостоявшуюся дуэль, а Лиам… Лиам будет корить себя за это всю свою жизнь. Он отвернулся на единый миг, чтобы подтолкнуть Гарри к спуску с утеса, когда слух его пронзил треск сухих веток и листьев, а после… Глухой удар тела о камни.
В следующую секунду раздался невыносимый вопль Луи, словно его пронзили острием в самое сердце, и молодой лорд Томлинсон, вне себя от страха, бросился к краю утеса.
Но было уже поздно.
- НАЙЛ!!!
Клянусь, я слышал тогда этот крик сам. Разжав пальцы и выпустив Гарри, Лиам с силой прижал обе ладони ко рту, удерживая полный муки крик, чувствуя, что нить, удерживающая его сердце, оборвалась, а само сердце подскочило к горлу. Дышать стало нечем. Лиама затошнило, когда он подошел к краю утеса, у которого лишившийся сил, припал Луи, и слезы потекли у него по лицу, словно дождь.
- Чего ты расселся?! Вставай! Вставай, ты!! Бегом вниз!! Его еще можно спасти! – Лиам схватил Луи за плечи, стараясь поднять брата на ноги, но тот кивал головой, как умалишенный.
- Ему уже… Не помочь, - прошептал Луи, и лицо его в миг осунулось, добавляя ему несколько лет возраста.
Лиам рывком расстегнул воротник рубашки, чтобы дать себе возможности дышать, и вне себя, бросился спускаться по выступам в утесе, не видя перед собой ничего, кроме безжизненно распластавшегося на камнях тела брата. Он хотел спасти того, кто не смог спасти себя сам…
Луи остался сидеть, как пришибленный, на коленях, возле края утеса. Он невидящим взглядом окидывал свои руки, которые то и дело подносил к лицу, прячась в них и сотрясаясь в рыданиях. Плечи его ходили ходуном от рыданий, а из груди доносились настоящие хрипы и нечеловеческие стоны.
Один лишь Гарри стоял, как каменное изваяние, пряча руку в карман, и проводя пальцами по холодящей кожу глади пистолета. Тяжелые кудри скрывали лицо, и лишь на губах его играла безжалостная улыбка…
========== 19. ==========
- Ну, вот, я и добрался до одного из самых страшных событий, которые в корне изменили жизнь обитателей этого замка. Вы смотрите на меня такими испуганными глазами, мой мальчик, что я не могу издеваться над Вашим сердцем: нет, Найл не выжил. Лиам и Луи сделали все, что могли, но смерть наступила практически тут же, как только мистер Хоран упал с утеса. Подходя к телу брата, Лиам чувствовал настоящие рвотные позывы. Ему казалось, что весь мир превратился в настоящий паноптикум. Он не верил, что он, его брат, любимый младший брат, не сделавший в жизни ни единого неблаговидного поступка, сейчас лежит на этих холодных, безжизненных камнях, а его из светловолосой головы темно сгустками вытекает кровь… Если бы не эта вязкая жидкость, можно было бы предположить что Найл просто уснул. Да, просто уснул, так безмятежно было его лицо в ту минуту, когда на ватных ногах Лиам приблизился к нему. Сердце юного, но такого отчаянного лорда Хорана уже не билось, лишь на губах еще была все та же милая, добрая улыбка, которая могла заставить прекратиться все войны и бедствия.
- Найл, Найл… Что же ты… Как же так…
Лиам дотронулся до холодной руки брата, осторожно переступая по скользким камням. В единый миг жизнь их была разрушена. Лорд Пейн, всегда сохранявший стоическое спокойствие и хладнокровие, сейчас был подобен нервическому Луи – сердце его надрывалось криком, а из глаз потекли слезы, прямо на безвольную руку Найла…
А лорд Найл Хоран все так же продолжал улыбаться… Он словно просил никого не винить в своей смерти и все прощал своим врагам, которых у него и вовсе не было… Он всегда всех прощал и всех любил. И чтобы не быть помехой своему брату, чтобы доказать, что он способен на отчаянные поступки, он избрал для себя такую смерть.
Я верю, мистер Малик, в существование Ада и Рая, такова уж моя профессия, но я искренне верю, что сейчас душа мистера Хорана пребывает в Раю, несмотря на страшный грех, который он совершил, сорвавшись с обрыва.
- Так Вы считаете, что это не было случайностью? – спросил я, и страшная картина произошедшего открылась мне под другим углом. Он не оступился с обрыва, как я подумал до этого? Сердце мое подскочило, впрочем, как и температура. Увидев снисходительную улыбку мистера Шеннона, я понял, каким был болваном, если мог подумать, что он оступился с обрыва случайно!
- Вы не один так подумали, мистер Малик. Все думали, что это была случайность, роковая ошибка, унесшая молодого лорда в могилу. И только Гарри знал всю правду. Своим взглядом он действительно мог убить. Он обладал невозможной силой убеждения и морального угнетения. Он вынудил Найла спрыгнуть. Он знал, что убить он не сможет, но желание избавиться от докучного родственника было слишком сильно. В городе до сих пор многие жители думают, что случай с Найлом – не больше, чем роковая ошибка, слишком крутой утес, он не хотел…
Ах, как бы мне хотелось, чтобы это было правдой. Но с Вашего позволения, я продолжу, хотя, чем ближе конец этой истории, тем сложнее мне говорить. Ведь я сам отпевал молодого Хорана. Да-да, я присутствовал при его погребении, и что за мука это была! Да, я священник, но я в первую очередь человек, простой человек, и всякий раз, когда я узнаю о смерти хорошего человека – неважно, случайной или насильственной – я чувствую, что теряю часть себя. Это только кажется, что Йоркшир такой большой. При желании, здесь шапочно можно быть знакомым почти со всеми. А что уж говорить о лорде Хоране…
Когда… Когда братья вернулись домой, я был у себя, и видел и слышал все собственными глазами. До этого все, что я вам рассказал, я узнал от самой Эрики, которая… Ах, я опять опережаю события.
Я был дома, с Мартой, она только вернулась от какой-то женщины, которая разрешилась бременем, и вот, словно обухом по голове, нас огрели этой новостью. Я услышал шум на улице и выглянул в окно. Я увидел лорда Лиама, который нес на руках Найла, как ребенка. Следом следовал Луи – он не переставал плакать. Но знали бы Вы, мистер Малик, сколько слез ему еще предстоит излить… Гарри следовал последним, словно тень, и он был чернее ночи. Этот его черный плащ, черные, спутанные волосы, бледное лицо с острыми губами, которые могли искусать больнее бешенной собаки… Сердце мое испуганно задрожало, когда я увидел кровь на руках Лиама. Я выскочил из дома и побежал к ним, забыв о своем возрасте и боли в костях.
Если бы лорд Хоран обладал репутация пьяницы, как Гарри, я бы мог подумать, что мистер Лиам несет на себя пьяного до смерти Найла, но… Он был настоящий трезвенник и праведник, и кровь… Я сразу почувствовал что-то неладное. Когда я поравнялся с мистером Лиамом и увидел его залитое слезами лицо, я понял, что мои самые страшные мысли подтвердились. Никто и никогда не видел лорда Пейна плачущим. Ни до, ни после, за это я ручаюсь.
- Лорд Пейн?
- Мистер Шеннон, зайдите в дом и позовите отца. И… Позовите Марту, Вашу жену. Пусть она побудет с миссис Стайлс.
