– Майя Алексеевна, – почтительно представила её сотрудница журнала.

Его правая рука по американской привычке дёрнулась для рукопожатия, но он вовремя спохватился, вспомнив, что здесь полагалось, чтобы женщина первой проявляла инициативу, а они, как правило, от подобной идеи воздерживались. И не ошибся. Она ограничилась лишь простым: «Здравствуйте!» и безо всяких заверений о том, что ей приятно познакомиться, как это происходило в подобных случаях в Америке.

Кругленькая женщина с жаром заговорила о том, какой интересный материал она подготовит к очередному номеру, а главный редактор в это время с отсутствующими взглядом, стоя, перекладывала с места на место его книжку и фотографию, лежащие на столе. Они её явно не интересовали, и она просто ждала, когда интервьировавшая его дама выговорится. А он в это время стоял рядом и ждал, что же последует дальше. Наконец, настал его черед.

– Ну, что же! К сожалению, мы в нашем издании, мало уделяли внимание литературе, но постараемся исправить ситуацию.

Так она показала, что всё-таки умеет притворяться любезной и улыбаться, если, конечно, это можно было назвать улыбкой. Хотя в её положении даже этого не требовалось делать. Он был просто гостем, информацию о котором поместят где-то на последней странице журнала. Или просто выкинут за ненадобностью, чтобы занять это место кем-нибудь из мира попсы, у которого бюджет на раскрутку в разы превышал те суммы, которые были выделены издательством его агенту Вале.

– Это единственная книга, которая издана?

– Договор подписан на три. А, вообще, они хотят запустить меня в серию. Всё будет зависеть от того, как пойдут продажи первых книг.

– Будем надеяться, что они пойдут хорошо, и мы попросим у вас повторное интервью.

– С удовольствием, если пригласите.

Во время этого обмена дежурными вежливыми репликами ему показалось, что издатель окинула его взором с головы до ног. На тот момент он подумал, что именно так, чисто по-женски, она пыталась определить, хорошо ли пойдут продажи его книг или нет, и внутренне ухмыльнулся от этой мысли.

Но дальше произошло неожиданное.

– Вы не зайдёте ко мне в кабинет? Я не задержу вас надолго.

Повернулась и, не дожидаясь ответа, пошла к двери. Понимала, что никуда он не денется и пойдёт за ней. Он слегка пожал плечами и направился следом. Выходя, успел заметить, какой обиженный вид был у интервьерши, которую хозяйка не позвала с собой. Только в коридоре сообразил, что не попрощался с ней.

«Не забыть зайти перед уходом!» – приказал он сам себе.

Знал, что не стоит ссориться с «офисным планктоном». Частенько они могут нагадить даже сильнее, чем хозяин.

Её кабинет располагался рядом, и обстановка внутри была не намного уютнее, чем в соседней комнате. По американским стандартам выглядела даже казённой. Там предполагалось развесить на стенах кучу дипломов и фотографий хозяина в костюме бакалавра в толпе точно таких же, как он, новоиспечённых выпускников в чёрных шапочках. И непременно несколько фото домочадцев в рамочках на столе. Здесь же всё было стерильно чисто и ничего лишнего, кроме нескольких вышедших номеров журнала.

«Кабинет под стать хозяйке», – пришло на ум.

Она стояла, и он тоже, ожидая, что будет дальше.

– Не хотите ли чего-нибудь?

Но по тону было ясно, что спросила просто из вежливости, надеясь, что ничего не понадобится. А в действительности у него было желание, и он не мог отказать себе в том, чтобы не воспользоваться своим положением гостя.

– Не отказался бы от стакана воды.

Она замерла на секунду, обдумывая то, что услышала, потом подошла к замаскированному в стенке холодильнику и вернулась с бутылкой.

– «Эвиан».

– Спасибо.

Вспомнила и принесла стакан.

Присели. Он сам открыл и не торопясь налил себе пол стакана, а она, безучастно и молча, наблюдала за этой процедурой. Аккуратно причёсанная и непроницаемая деловая женщина, которой от него что-то понадобилось. Он понимал, что иначе его сюда бы не пригласили.

– Андрей Валентинович!

Тон был официальным, и он, не ожидая такого, внутренне напрягся.

– Вам, как начинающему литератору, наверно, было бы интересно познакомиться с теми, кто определяет тенденции на книжном рынке.

Её тон предполагал утверждение некой бесспорной истины, а совсем не вопрос. А он отхлебнул из стакана и стал ожидать продолжения. Кто может определять тенденции? Разве не читатель со своим рублём?

– Есть один салон, куда собираются и маститые, и пока ещё никому не известные авторы. Приходят издатели, критики. Вам просто необходимо туда попасть. Познакомитесь с нужными людьми, заведёте необходимые связи!

В этом она была права. Он попал в среду обитания, к которой был совершенно не подготовлен. Плюс просто чувствовал себя в Москве, как в гостях, после стольких лет, проведённых в Америке.

– И что же это за салон?

– Домбровской.

Он даже перестал отхлёбывать воду.

– Это – та самая, у которой все омары в кокаине?

Несколько лет назад на книжном рынке на бульваре в Одессе купил её книжонку вместе с несколькими другими, чтобы было, что почитать в самолёте по пути в Хьюстон, куда русская литература почти не доходила. Тогда вволю мысленно поиздевался над тем, что написала эта дамочка. Но книжка была хорошо оформленной, и он предположил, что хорошо продавалась, судя по её скандальному содержанию.

– У неё вышли ещё два книги, и она обладает определённым влиянием среди издателей.

Чуть не вырвалось: «Я представляю, что в них», но вовремя спохватился. Та, первая, была скандальной для своего времени. Но он уже знал законы рынка: от последующих ждут ещё большего скандала, иначе скажут: «Одноразовый» и тут же забудут. С момента выхода той первой прошло уже несколько лет, и он не представлял себе ситуацию с Домбровской на сегодняшний день.

– Она – ваша подруга?

– Скажем так – я иногда получаю от неё приглашения, – обошла она эту тему. – Так вы хотите туда попасть?

Валя всегда повторяла, что хороша любая реклама. И самая лучшая – это, когда о тебе везде чешут языками. Вне зависимости от того, что именно говорят. Хорошее или плохое. А самая плохая – это собственный некролог.

– Было бы любопытно на неё посмотреть. Она сама пишет или нанимает «рабов»?

– Вы сами будете иметь возможность спросить у неё об этом, – ответила она холодно. – В субботу в три.

Сказала, как отрезала. Обсуждению не подлежит. Он понял, что аудиенция закончена и стал подниматься.

– Как мы встретимся? Мне за вами заехать?

– Это я за вами заеду.

Показалось, что в её голосе прозвучала насмешка.

– Ровно в три перед главным входом в гостиницу «Украина».

Подумалось:

«Кремень-женщина».

А вслух сказал:

– Спасибо за приглашение!

Потом добавил:

– И за воду тоже.

Проконтролировал себя, чтобы опять по-американски не броситься к ней с протянутой правой рукой, но вдруг она сама проявила инициативу. И неожиданно рукопожатие с её стороны было по-женски мягким.

Приехал заранее и теперь ждал, слоняясь вдоль лестницы, ведущей в гостиницу. Перед поездкой сюда возникли две проблемы. Первая – что надеть. Понимал, что придётся ехать в особняк на Рублёвке, где соберутся неизвестно кто. То, что привёз с собой из Америки, покупалось давно и здесь выглядело, ну, совсем, уж, крестьянским по сравнению с тем, что одевали на себя гости, направляющиеся на пати в Москве. Зашёл в фирменный магазин и прошёлся вдоль стендов. Цены кусались. Один к трём по сравнению с Нью-Йоркскими. Решил для себя, что теперь он входил в плеяду творческих людей, а им, хемингуэям, не пристало обращать внимание на одежду. Обойдутся! Пусть принимают его таким, как есть!

Вторая проблема была сложнее. Ехали к женщине. Поэтому, по идее, предполагались цветы. А вот о том, какие дарят на Рублёвке, он не имел ни малейшего представления. Не хотелось бы выглядеть селом. Поэтому пришлось спросить совета у единственной, кому он мог доверять. Естественно, что у своего агента, приставленного к нему издательством. Когда Валя услышала, куда он собирался направиться, то на какое-то мгновение замолкла, а потом протянула: «Да?» Он напрягся и спросил в трубку: