Brian Switek

Skeleton Keys

© 2019 Brian Switek

author photo © Riverhead 2019

© Иван Чорный, перевод на русский язык, 2019

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2019

Как часто вы думаете о костях? Думаю, что не чаще, чем смотрите на Луну. И Луна, и наши кости кажутся такими обыденными и естественными вещами, что обычные люди совсем не обращают на них внимания. Да и что интересного может быть в костях? Скучнее предмета не придумаешь, к тому же у некоторых людей кости и вообще скелет вызывают страх или отвращение. В самом деле, не зря же одним из символов смерти является человеческий череп.

После прочтения книги Брайана Свитека вы полюбите кости, вы заинтересуетесь ими. Кость – это не скучно. Кость – это не страшно. Эволюция костной ткани, развитие и построение костей от клетки до полноценной части скелета, исторические экскурсы и будни археолога-антрополога, расследования, приводящие иногда к неожиданным результатам, путешествия по разным странам в поисках уникальных скелетов наших далеких предков – все это и многое другое вы найдете в этой книге. Те любовь и интерес, которые присущи автору, передадутся и вам.

Люди, профессионально занимающиеся изучением костей, и люди, бесконечно далекие от этой темы, – все они найдут здесь много интересного и полезного. Воспринимается книга очень легко, буквально с первых страниц затягивая читателя в увлекательный мир антропологии.

Человеческий организм – это уникальная система, кости в которой играют далеко не последнюю роль. Знать эту систему, уметь ею пользоваться, знать, как ее сохранить, – обязанность каждого человека. Книга Брайана Свитека поможет вам в этом.

Алексей Решетун, судебно-медицинский эксперт Бюро СМЭ Москвы, автор книги «Вскрытие покажет. Записки увлеченного судмедэксперта» и блога mossudmed.livejournal.com

Когда Геза Уйрмени решил покончить с собой, он взялся за бритву. Что именно тревожило этого семидесятилетнего пастуха из Восточной Европы, осталось тайной. На небольшой табличке, висящей под его беззубым черепом, который хранится в шкафчике из дерева и стекла в Музее медицинской истории Мюттера в центре Филадельфии, не написано, было ли дело в финансовых проблемах, душевных муках или каких-либо других болезненных обстоятельствах человеческой жизни, которые привели его к такому решению. Однако посмертный оскал его челюстей говорит о том, что произошло дальше.

Чего Уйрмени не знал, поднося острое лезвие к своему горлу, так это того, что эта часть его шеи превратилась в кость. В той или иной степени такое происходит с каждым (1). Гибкая хрящевая ткань гортани – той самой кольцевой трубки, которая наделяет нас уникальным голосом, – медленно, но верно меняется с возрастом, и вместо податливой плоти образуются жесткие клетки костной ткани. Гортань Уйрмени, впрочем, оказалась немного более амбициозной, чем у большинства людей. Когда он провел лезвием по шее, оно наткнулось на неожиданную преграду. Его гортань полностью закостенела, как сообщает нам табличка в музее: «Ранение не было смертельным из-за окостеневшей гортани». На табличке не сказано, что почувствовал Уйрмени, осознав свою неудачу, однако шрам, который наверняка остался у него на шее, напоминал ему о такой счастливой развязке. Уйрмени, как гласит подпись, «прожил до восьмидесяти без симптомов депрессии». Кость спасла Уйрмени жизнь.

Череп удачливого пастуха – один из ста тридцати восьми в экспозиции Гиртля, в этом последнем пристанище для нескольких дюжин людей, погибших во второй половине девятнадцатого века в Центральной и Восточной Европе. У каждого черепа своя история – у одних страшная, у других трагикомичная. Вот скалящийся череп Франциски Сейкора, девятнадцатилетней проститутки из Вены, умершей от менингита, а рядом с ним останки Вероники Хубер – женщины, казненной за убийство собственного ребенка. Они находятся здесь в окружении рабочих, рыбаков, бандитов, солдат, неопознанных трупов. Есть тут и куда более странные персонажи: череп Андрея Соколова, члена экстремистской религиозной секты, умершего в результате самокастрации, которая была для всех членов секты жутким обязательным ритуалом, а также череп Джиролано Джини, канатоходца, который умер, согласно подписи, «из-за атланто-аксиального смещения (сломанной шеи)».

Эти черепа – не единственные экспонаты в Музее медицинской истории Мюттера. Помимо срезов мозга Эйнштейна и увеличенных копий всех мыслимых и немыслимых травм глаза, на которые я без боли смотреть не могу, этот музей стал домом для «Американского гиганта» Мюттера – останков женщины, настолько сильно и долго затянутой в корсет, что он изменил структуру ее костей, – а также десятков других людей, последним призванием которых оказалась роль учебного пособия по анатомии. Это место, населенное необыкновенными мертвецами, – своего рода медицинский мавзолей с эстетикой девятнадцатого века, в котором изучающий анатомию студент Викторианской эпохи почувствовал бы себя как дома. Все эти ряды ящиков отдают чем-то готическим, не говоря про жуткую мысль о том, что на тебя тоже могли бы смотреть как на очередной экспонат, живи ты в эпоху расцвета музея: анатомы прошлых лет зачастую были готовы закрыть глаза на этику, когда им представлялась возможность заполучить в свой кабинет новый примечательный экземпляр. Эти кости обрели вторую жизнь, сохранив свою историю среди многочисленных ящиков и полок. Каждая кость в коллекции отражает миллионы лет эволюции, сделавшей нас такими, какие мы есть, и продолжающейся до сих пор. Каждый скелет бедняка или богача, больного или здорового является примером разнообразной и стойкой жизни.

Стоит признать, что я не уделял особого внимания человеческим костям до посещения Музея Мюттера тем зябким февральским утром. Моя страсть к костям началась с палеонтологии.

Я жил всего в часе езды от Музея Мюттера и вечно обещал себе, что когда-нибудь непременно там побываю. Тем не менее каждый раз, когда у меня оказывалось достаточно свободного времени и наличных денег, чтобы наконец посетить музей, я неизбежно отправлялся вместо этого на электричке на север, чтобы полюбоваться на громадные скелеты динозавров и другие доисторические диковины в Американском музее естественной истории в Манхэттене. Окаменелые кости всех форм и размеров очаровывали меня, особенно собранные в целые скелеты.

Мое пристрастие привело к тому, что я обосновался на западе США, где каждое лето неделями помогал музеям и университетским археологическим группам раскапывать хрупкие кости, которые приоткрывали завесу тайны над потерянными мирами. Это тяжелая работа. Посреди пустыни наука сводится к тому, чтобы рыться в рассыпающейся породе в поисках кусочков доисторической жизни, чудесным образом сохранившихся до наших дней, используя кирку, лопату, щетку и гипс, чтобы обнажить и укрепить старые кости, прежде чем изъять их из естественных гробниц. Разумеется, весь этот ручной труд оставляет вдоволь времени на размышления, и бесконечный поток вопросов, порождаемый найденными костями, помогает людям, охваченным страстью к поиску ископаемых, терпеть солнечные ожоги, укусы мошкары, обезвоживание, а также впившиеся иголки кактуса, которым словно всегда известно самое уязвимое место в твоих ботинках.

Что это было за существо? Как оно выглядело? Как передвигалось? Чем питалось? Разгадать многие тайны можно с помощью костей. Каждый элемент таит в себе какую-то историю, скрытый в скелете отчет о жизни организма. Для палеонтолога кости – это не угрюмые лики смерти. Скелеты – это биологические капсулы времени, рассказывающие нам о жизнях созданий, которых мы никогда не сможем увидеть во плоти. Зуб. Позвонок. Остеодермы, которые служили подкожной костной броней. Все это когда-то было живыми тканями, они росли и постоянно менялись внутри организмов животных. Даже самые крошечные и неказистые фрагменты какого-нибудь древнего существа, постепенно превращающиеся в прах под безжалостным солнцем, представляют собой след былой жизни, которая зародилась и подошла к концу в невообразимо далекое время. Сложно отделаться от мыслей о жизни, когда имеешь дело со смертью. Это точно так же касается человека, как и тираннозавра.