Четвертого дня? Я посчитал – вторник. Как раз, видимо, когда я умер. Получается, у домового и хозяина не просто жилищно-материальные отношения, а некая сакральная связь. Раз уж Лапоть в чужом мире почувствовал, что я коньки отбросил.

– Ложная тревога, – ответил я ему, – умер чуть-чуть. Не по-настоящему. Поэтому оргии отменяются. Так что, Лапоть, придется тебе убираться.

– Хозяин, – кинулся домовой ко мне и прильнул к пахнущей одежде.

Даже как-то неловко стало.

– Ну ладно, чего ты начинаешь? Нормально все. Дай я помыться схожу. А потом постираешь это тряпье.

– Я конечно. Я завсегда. И на скорую руку что-нибудь сготовлю. И приберусь. Быстро, сейчас.

Домовой засуетился, со скоростью электровеника летая по комнате, а я побрел в ванную. Скинул все тряпье и встал под душ. Я намылился, натирая губкой кожу до красных полос, смыл пургаторскую грязь, снова намылился и смыл. Когда вышел, на кухне, напевая какую-то песенку, мельтешил Лапоть. Я прислушался к себе. Есть не хотелось, а вот спать…

Я добрел до дивана, разложил, застелил постель. Лег, вытянулся, и по телу пробежала дрожь. Господи, как хорошо-то. Все заботы и волнения нескольких последних дней превратились в нечто несуразное, спутанное, мутное. Я зевнул и провалился в сон.

Проснулся я насильственно. То есть не по своей воле. Где-то в ванной пиликал телефон. Судя по всему, уже довольно давно. Я продрал глаза: за окном темень, за стенами тихо. Похоже, ночь. Все еще в прострации я поднялся на ноги и неуверенно побрел за смартфоном. Поглядел на дисплей – Лиций.

– Алло, – сел я на крышку унитаза и зевнул.

– Сергей, почему так долго н-н-не брал телефон? Я нашел и вс-с-се устроил. Я знаю, где достать дьявольскую серу.

– Где?

– В Париже!

– А поближе нигде нет? – все еще не вполне понимая, о чем он говорит, пытался я уйти в энергосберегающий режим.

– Дай сюда, – послышался приглушенный голос Рис. А спустя пару секунд из динамиков рявкнуло ее меццо-сопрано: – Сергей, если ты сейчас не приедешь, я твоего зверолюда на куски порежу. Весь мозг мне съел с этой серой.

– И как твой мозг в сере, съедобен?

– Сергей!

– Понял, понял, скоро буду. Мне в Париж сразу двигать или куда поближе?

Рис пару секунд гневно подышала в трубку, но потом все же ответила, что они в общине. Я нажал на отбой и поднялся на ноги. А есть тут какое-нибудь общество защиты Игроков? Где, там, молоко или хотя бы пиво за вредность дают. Лично я уже готов вступить.

– Лапоть, сообрази что-нибудь поесть. У меня опять тут нарисовалась… командировка.

Говорят, что человек проявляет свое истинное обличье в критических ситуациях. Это так. Но я бы еще добавил один важный комментарий. Часто люди, как и другие существа, показывают свою сущность именно тогда, когда делать ничего не надо. Ожидание – порой очень сложное испытание.

Выяснилось, что зверолюд ангельским терпением не обладал. Скорее, он напоминал того ослика из Шрека, который все время спрашивал: «Уже приехали, уже приехали?» Также оказалось, что и Рис не владела нордическим спокойствием. Поэтому на причитание Лиция, сказанное в тысячный раз, выругалась довольно грубо.

К моему приезду ментат и рисовальщица напоминали Чехословакию в девяносто третьем году. Сидели в Синдикате, хоть и за одним столом, но отвернувшись в разные стороны. Потребовались неимоверные усилия, чтобы растолкать эту обиженную парочку. И только после заявления, что от них зависит жизнь Троуга, оба включили мозг.

– Нам надо в Лютум, – сказал зверолюд.

– Париж, – тут же объяснила Рис. Поглядела на мое недоуменное лицо и добавила: – Не все игровые названия городов прижились у обывателей.

– И в Париже, то есть Лютуме, можно раздобыть дьявольскую серу?

– Твой рыбоед говорит, что да, – хмыкнула девушка, но я понял, это скорее легкий укол. В умственных способностях Лиция она не сомневалась.

– Погоди минуту.

Я сходил к стойке, взял кувшин пива и три глиняных кружки. Вернулся к своим, присел, разлил пенный напиток и поставил перед каждым. Лиций, по своей традиции, немножко полакал и в два глотка опрокинул пиво в себя.

– Что такое дьявольская сера? – спросил зверолюд с видом профессора, начинающего лекцию.

– Надеюсь, ты мне расскажешь.

– Расскажу, – вероломно, без спроса стал наливать себе ментат вторую кружку. – Всем известен миф о Люцифере, прародителе кабиридов, их альфадемоне…

– Ну, хоть какие-то обывательские мифы пересекаются с игровыми, – пробурчал я.

– …что в венах его текла ртуть, а тело было сделано из серы…

– Могу догадаться, что умер он не от проблем с экологией.

– Сергей, помолчи, пусть рассказывает, – неожиданно для меня вступилась за Лиция Рис.

Мне начало казаться, что не все знают этот миф. Я отхлебнул пива и пожал плечами.

– И потомки Люцифера по прямой линии хранили в своем теле его частицу. То, что и называют дьявольской серой. Ее нельзя уничтожить, поэтому после смерти кабирида она остается. Чем выше в иерархии демон, тем больше этой субстанции.

– Круто. Теперь самое главное. Расскажи, как частицы кабиридов из другого мира вдруг оказались в Па… Лютуме.

– Все довольно просто, если знать историю миров и уметь сопоставлять факты.

– И это ты знаешь и умеешь. Давай ближе к телу.

– Я задумался: когда было самое большое столкновение архалусов и кабиридов? Время, когда демонов погибло великое множество. И вспомнил о событии, которое называлось везде по-разному. В Эллизии – Низложение Павших, в Фиролле – День Вероломства, в Пургаторе – Смертный час Кривых Кинжалов, в Отстойнике – Варфоломеевская ночь.

– Погоди, погоди, это когда гугеноты повырезали католиков?

– Только наоборот, – кивнул Лиций, – католики гугенотов. Это официальная версия. На самом деле архалусы подговорили Екатерину Медичи. Хотя в ряде пургаторских документов того времени упоминались подозрения о смешении крови матери-королевы. Вроде бы она была с ангельским душком.

– Блин, Лиций, сложно! Давай тезисно.

– Тезисно – несколько столетий назад архалусы устроили охоту на кабиридов во всех мирах. В том числе оседлых демонов Отстойника, которых оказалось много именно во Франции. Нам нужно найти остатки кабиридов, какие сохранились. То есть Игроков, убитых обывателями.

– Сгоняем на кладбище, выкопаем могилы, соберем пыль? – передернуло меня.

– Нет, – обрадовал зверолюд, – с той поры не осталось ни одного кладбища. Трупы поместили в парижские катакомбы.

– Погоди, погоди, если я не ошибаюсь, то там дохреналлиард захоронений.

– Около шести миллионов, – кивнула Рис, – а общая площадь – одиннадцать квадратных километров.

– Многовато, не находите?

– Вот для этого Рис и нашла его, – искоса поглядел на девушку зверолюд, наливая очередную кружку.

Зараза, я еще первую не допил.

– Кого ты нашла?

– Вон, его, – указала девушка в сторону одного из столиков.

Архалус, увидев обращенные него взгляды, поднялся. На что Рис легонько покачала головой, и юноша плюхнулся обратно.

– Это что еще за чудо в перьях? – угрюмо спросил я. Не ладились у меня в последнее время отношения с этой ангельской братией.

– Кафиил. Ну, или Каф. Наемник.

– И как он нам поможет?

– Все просто, – вмешался Лиций. – Архалусы чувствуют кабиридов, равно как и наоборот. Тут не имеет значения, мертвый противник или живой. Я примерно рассчитал, где могут быть захоронены нужные нам существа. Остается лишь просканировать Кафом и найти серу.

– Гладко было на бумаге, да забыли про овраги, – не сводил я с архалуса взгляда.

Не могу объяснить, почему, но тот мне не нравился. Смазливенький, впрочем, как и все пернатые. Длинные черные волосы делали лицо еще более женственным. Руки из-за своей худобы выглядели слабыми. А правое крыло неестественно торчало в сторону. Видно, что было перебито и срослось неправильно. Я поглядел на него сквозь призму Проницательности.