– Не то слово. Давай возвращаться. А то если кому-то в голову придёт идея по лесу погулять, он будет очень сильно удивлён.

Они одеваются молча, но Саша ловит себя на том, что не может сдержать улыбки. И Полина улыбается тоже – он видит это, когда они встречаются взглядами. Саша бы даже чувствовал себя полностью счастливым, если бы всё не было так непросто. Но об этом потом.

Всё – потом.

Сейчас нет желания портить всё. Особенно зная, что можно сделать это единственным неосторожным словом.

– Лёлик не будет тебя искать? – спросил Саша, откладывая пластиковую вилку, которой ел остывший удон.

– Не знаю. Я отключила сотовый.

– А вероятность, что он приедет тебя искать сюда – есть? – Он посмотрел на неё внимательно, желая увидеть все эмоции, которые Поля не сможет скрыть. – Не думай, что я чего-то боюсь. Но Степанов вряд ли будет рад, если обнаружит тебя здесь.

– Давай об этом не будем, хорошо? Он сюда точно не приедет, а я что-нибудь совру ему. Но завтра.

– Давай. – Саша согласно кивнул и отставил пластиковый контейнер на пол рядом.

Они с Полиной вернулись пару часов назад, как оказалось, ещё более голодные друг до друга, чем то было во время секса в лесу. Только теперь у Саши была возможность любить Полю долго и не спеша. Что он и сделал, не давая ей ни единой возможности быть сверху. Так он мог контролировать всё, потому что иначе было нельзя.

– Расскажи о себе. Откуда ты, о семье, если можешь, – попросила Полина, обнимая колени руками и не стесняясь своей наготы. Да и нечего там было стесняться – Поля была самим совершенством.

– Нечего особенно рассказывать. Я из Питера, из родителей жива только мама. Папа умер три года назад. Они прожили счастливую жизнь. – Он криво улыбнулся и потёр щёку костяшками пальцев. – Ещё есть сестра, младшая. Ну, вот и всё.

– Здорово. А у меня ни братьев, ни сестёр. Познакомишь меня со своей?

– Не думаю, что это хорошая идея.

На лице Саши появилось уже знакомое жёсткое выражение, но он тут же смягчился, будто понял, что нет повода для резкости.

– Если спрошу «почему?», почувствую себя повторяшкой.

– Ты действительно хочешь об этом?

– А что такого в этом разговоре?

Саша не мог понять, действительно ли Полина не понимает, но искренне хотел надеяться, что она над ним не потешается.

– Просто такие знакомства, они обычно предваряют что-то… ну, серьёзное.

– Ладно-ладно, я поняла.

– Поняла что?

– Что если у нас всё несерьёзно и только симпатия и секс – то смысла знакомиться с родными нет.

– Поля, перестань, пожалуйста.

– Да я ничего. Просто это как-то прозвучало так…

– Прозвучало хреново. Поэтому давай не будем об этом больше.

Он не стал уточнять, что дело вовсе не в нём, потому что Полина могла воспринять это как попытку обвинить её в том, что у них не может получиться обычных отношений. И хоть в её фразе про несерьёзность он почувствовал горечь, которую Поля пыталась скрыть за ядом сарказма, разуверять девушку ни в чём не стал. Просто было не в чем.

– Хорошо. Не будем.

Полина сжала край простыни, натянула её на себя, словно ей стало холодно или она захотела спрятаться от Саши, и ему оставалось только смотреть на неё и понимать, что он ничего не может поделать. Он мог предложить ей многое, по его меркам. Но достаточно ли будет этого Поле, которая привыкла совсем к другому? Он был в этом совершенно не уверен. Возможно, это было не по-мужски. Вероятно, совсем не того хотела сама Полина, которая, по её заверениям, желала, чтобы её взяли за шкирку и хорошенько встряхнули. Только одно – думать, что ты этого хочешь, и совсем другое – получить это и понять, что так жить ты не сможешь.

– Ты расстроена?

– Да нет. – Она улыбнулась одним уголком губ, опустила голову, так, что волосы закрыли её лицо, а в голове Саши вдруг мелькнула мысль, что он, наверное, дурак. Ведь вот она – Полина. Рядом с ним. Где нет никаких удобств, где вместо постели – неудобный надувной матрас. Где они едят остывшую еду, заказав её на дом. И между ними ничего, кроме безумного притяжения и сумасшедшего секса. И в то же время, это кажется таким правильным и единственно нужным. А он на её просьбу познакомиться с родными отвечает отказом.

Наверное, он всё же идиот.

Но это сейчас. Пока у Поли есть пути к отступлению. Что будет, если у неё отнять «лёликов» и комфорт, из которого Полина сбегает к «ремонтнику» Саше – даже и думать не надо. Она возненавидит его в этом случае очень быстро. Как только поймёт, что он не сможет дарить ей по десять шуб в месяц или покупать вот такие вот дома. Только что теперь с этим всем делать, учитывая отягчающие обстоятельства, в которых Саша пока не нашёл сил признаться Поле?

Замкнутый круг.

– Иди ко мне, – повторяет то, что уже говорил ей сегодня. Ведь ему так нужно чувствовать, что она рядом. Физически. Прижимать её к себе и верить, пока они могут быть вместе, что из этого что-то получится. И когда Полина отбрасывает простыню и обнимает его, ложась рядом, Саша понимает, что он всё же идиот.

Влюблённый идиот, у которого совсем скоро не будет шанса на помилование. Но пока он оттягивает неизбежный конец, потому что хочет хоть немного побыть таким, каким не мог быть все предыдущие двадцать семь лет своей жизни.

Счастливым.

Летний вечер был тёплым и солнечным, и у Саши, несмотря на все его опасения и тревоги относительно Полины и их ураганных отношений, было прекрасное настроение. Она уехала рано утром. Даже не утром – почти на рассвете. Оставив Саше воспоминания и тонкий аромат духов, который он не просто помнил – впитал. Как впитывают те минуты, когда рядом человек, с которым так хорошо проводить время вдвоём.

Договорившись, что обязательно увидятся вечером, благо и повод был самый серьёзный – должны были привезти долгожданную плитку, – Саша проводил Полю и отправился работать.

Иногда ловил себя на мысли, что всё происходящее кажется ему каким-то извращённым. Он вынужден делать ремонт в доме той, по которой сходит с ума, при этом дом этот подарен ей любовником. Потом Саша гнал от себя подобные мысли, позволив событиям идти своим чередом. У него была Полина, и, судя по всему, она дорожила этими украденными у жизни минутами не меньше, чем он. А ему оставалось только ждать. И надеяться на… Он и сам не знал, на что может надеяться.

Махнув Полине, вышедшей из машины, Саша вновь повернулся к грузчикам, что носили бессчётные коробки с плиткой от дальних ворот к заднему крыльцу. Поля приехала на удивление рано, и он опять почувствовал себя счастливым идиотом. Оставалось только проследить за тем, чтобы рабочие разгрузили материал, осторожно уложили его, и можно было пойти поздороваться с Полиной, зашедшей в дом парой минут назад. Сегодня рядом с ней снова не было Степанова, и это не могло не радовать – Саша даже представлять не желал, что могло случиться, если бы он увидел рядом с Полей её Лёлика.

Он смотрел за тем, как разгружают коробки, но какая-то мысль не давала ему покоя. Билась в висках, не позволяя сосредоточиться на деле.

Таблетки.

Он не убрал таблетки. Просто достал упаковку, принял дневную дозу, а потом его отвлекли, и баночка с лекарством так и осталась стоять возле чайника.

ЧЁРТ!

Развернувшись, Саша помчался к дому, слыша, как в ушах отдаётся барабанным боем стук сердца. Он весь похолодел, потому что знал – если Полина обнаружит эти чёртовы таблетки, он лишится её навсегда.

Потому что он должен был рассказать ей сам.

Когда она приехала к нему ночью в первый раз.

Слишком давно, чтобы сейчас можно было попытаться исправить хоть что-то.

Он и не знал, что несколько дней могут стать понятием «слишком давно».

Взбежав по лестнице, Саша сделал жадный вдох, толкнул перед собой дверь в кухню, и замер. Полина стояла спиной к нему, возле окна, где он и оставил своё чёртово лекарство. Сомневаться в том, что она не только нашла злополучную баночку с таблетками, но и успела прочесть на этикетке, что в ней содержится, – не приходилось.