— У тебя день рождения.

— Я их не отмечаю, ты же знаешь, — голос звучит несколько грубо.

— Отмечаешь, — она нахально улыбается ему, переводя взгляд с него на крошки от куска пирога и бокал недопитого виски.

Нэнси двигается ближе, тянет руку к бутылке и делает пару глотков, добавляя:

— И я тоже отмечаю.

Она склоняет голову с намерением поцеловать его в щёку, но Джонатан поворачивает голову, губы касаются его подбородка и для него это слишком. Он целует её слишком требовательно.

«Друзья так не делают», — проносится у него в голове и вылетает в трубу, потому что он пьян, одинок, и она единственное хорошее, что он вообще видел в жизни. Нэнси стонет от его прикосновений и отвечает с такой же страстью, колпак слетает с волос, отскакивая в стену. Их рваный и жадный секс не даёт уснуть соседям за стенкой, но Джонатана это мало волнует. Паршиво становится лишь на следующий день, когда от Нэнси остаётся только аромат духов на его руках, следы помады на бутылке виски и пуговица её новой блузки на помятой кровати. Он откидывается на спинку и тянет руку к пачке сигарет; память услужливо подсказывает. Парень швыряет её куда подальше, проклиная всё на свете. Через полгода молчания и тишины он решает, что с него хватит: Байерс начинает встречаться с Бет Смит, мысленно посылая Нэнси Уилер к чёрту.

***

С того проклятого дня рождения утекает много воды. Байерс заканчивает университет, находит приличную работу, продолжает заниматься фотографией и снимает квартиру в Нью-Йорке. Впрочем, это не слишком помогает. Воспоминания раз за разом портят погоду на личном фронте, и из женщин в его жизни задерживается только лабрадор Дарси, с которой он коротает вечера и выходные.

Джонатан вымотан, он сидит на полу своей уютной квартирки, разбирая работы для выставки, Дарси то и дело тычет носом в глянцевые листы; Байерс отгоняет её и устало смотрит на часы, уже за полночь, а к завтрашнему дню ничего не готово. Он берёт очередную работу в руки и едва не роняет, когда телефон в коридоре звонит. Этот номер знают только мама и Уилл. Звонок посреди ночи не может означать ничего хорошего; он вскакивает и бежит к телефону. Чутьё его не подводит. Нэнси на другом конце провода на грани истерики, и это покруче, чем ведро ледяной воды рано утром. Джонатан стоит посреди коридора, босыми ногами прилипая к линолеуму. Пол кажется особенно ледяным, когда она лопочет что-то про бывшего парня и про то, что он вернулся и устроил ей скандал. Ему не нужно повторять дважды. Одного «Я не знаю, что мне делать» хватает, чтобы забыть прошлые обиды и заскочить в машину, выводя её из города на шоссе. В ту ночь дорога между их городами кажется ему туннелем, в котором фонари на автостраде ускользают с бешеной скоростью перед его глазами, раз за разом теряясь в глухой черноте.

Он встречается с ней взглядом в момент, когда солнце едва ощутимо гладит белоснежные стены окружающих домов. Уилер стоит на крыльце в мятой юбке, под глазами залегли тёмные круги, она тоже не спала всю ночь. Её ладонь касается щеки Джонатана, и Нэнси обрушивается на него волной нежности. Изгибы её тела растворяются в объятиях, она долго не говорит ни слова, гипнотизируя синевой глаз.

— Прости меня за всё, — срывается с её губ в тот момент, когда он хочет разомкнуть объятия.

Джонатан замирает и впервые за долгое время видит в ней малышку Нэнси, которая не способна сгибаться от горя.

Стоя посреди квартала, они не размыкают объятий, пока почтальон не возвращает их в реальность своим приветствием и пожеланием доброго дня. Байерс верит, что день и правда будет добрый. Они собирают все её вещи, и в тот же день Джонатан забирает её из Бостона в Нью-Йорк навсегда, не давая шанса обернуться хотя бы на мгновение.

Спустя пару дней, находясь в огромном выставочном зале, он высматривает её в толпе, но не замечает. Нэнси проскальзывает среди фигур, пришедших сюда удовлетворить свой интерес в экспозиции, и замирает, увидев одно из полотен.

«Озеро Тахо, 1987 год».

Нэнси узнаёт свой силуэт в закатных лучах, отражающихся от глади озера. Тогда она не знала, что он и там всегда был рядом. Улыбка расцветает на её лице, она отрывает взгляд от полотна и смотрит вправо, туда, где Джонатан Байерс ждёт её, как и много лет назад. Нэнси шагает ему навстречу, без лишних слов подходит вплотную и поправляет бабочку на шее. Джонатан следит за её движениями и соображает ровно до того момента, как Нэнси касается его губами на глазах у всех и шепчет: «Прости, что я так долго». Он знает, она говорит не о своём опоздании на выставку, в груди растёт счастливое безумие.

— Я был готов ждать и дольше, — отвечает он, проводя большим пальцем по нежной щеке.

— Теперь не нужно, — девушка счастливо улыбается и льнёт к нему, повторно касаясь губ.

Джонатан Байерс обнимает её, чувствуя совершеннейшее облегчение, обволакивающее изнутри. Теперь, спустя столько лет он абсолютно точно знает, что больше не позволит обстоятельствам вести Нэнси Уилер другой с ним дорогой.