***

То пасмурное утро он помнит очень хорошо. Джонатану шесть, и его отец в очередной раз повышает голос на мать за то, что сын всё ещё не собран для первого дня в школе. Он стоит в коридоре между своей спальней и кухней и чувствует ледяные потоки воздуха, бьющие по лодыжкам. Джойс с трудом удерживает на руках маленького Уилла, когда тот, изворачиваясь, непереставая кричит. Джонатан жмётся в угол, мать проносится мимо, желая уложить сына в кроватку.

— Давай, пацан, мы опаздываем, — отец подталкивает его к раковине.

Джонатан чистит зубы и идёт одеваться; брюки и рубашка даются ему легко, он без труда справляется с ботинками, быстро разобравшись с назойливыми шнурками, и заходит в спальню родителей. Джойс сидит рядом с колыбелькой и пытается укачать Уилла.

— Какой ты красивый, дорогой, — мать устало улыбается, взгляд сквозит досадой.

Он всегда был слишком самостоятельным. Джонатан касается маленькой ручки брата через прутья кроватки:

— Не плачь, я скоро вернусь.

От его серьёзности Джойс закусывает губу, притягивает для объятий и целует в лоб, желая удачи. Этим утром они так и не позавтракали, Джонатан даже не замечает этого. Отец скорее тащит его в машину, будто на свете есть дела поважнее, чем собственный ребёнок. Мальчишка пытается пристегнуться, но бросив тщетные попытки, просто откидывается на спинку кресла и смотрит, размытые в пёстрые пятна — пейзажи за окном.

Джонатан помнит: она стоит на школьной парковке рядом с отцом, её мать аккуратно поправляет ей бант, держа на руках младшего брата. Её юбка идеально выглажена, она на мгновение отвлекается, оглядываясь на него. Светлые волосы рассыпаются по плечам, атласная лента, закреплявшая её причёску, победным флагом развивается в руках младшего брата. Джонатан ждёт, что она заплачет. Порыв ветра ерошит её локоны, и Нэнси Уилер смеется вопреки всем обстоятельствам. И сам Байерс впервые за день расплывается в улыбке. Джонатан ещё не раз подойдёт к ней в тот день, пытаясь заговорить, но сейчас отец подталкивает его к зданию школы, и их зрительный контакт разрывается.

***

Его восьмой день рождения оставил неизгладимое впечатление даже в памяти Джойс Байерс. Суббота — лучший день, чтобы отметить праздник, но у его отца другие планы. Джонатан просыпается от тычка в бок, Лонни возвышается над ним огромной сторожевой башней и радостно сообщает, что они идут охотиться.

— Мой сын должен расти настоящим мужиком, Джойс! — отец непреклонен, и мать сдаётся.

Тогда он ещё не догадывается, что к вечеру ему станет казаться, будто слёзы просто не могут закончиться, и он будет реветь вечность, вспоминая тушку убитого кролика.

— Не зна-аю, мой ли это сын, Джойс. Такой сопляк может быть разве, что Байерсом, — Лонни тянет пиво из банки и не смотрит на сына.

Джонатан поднимает влажные от слёз глаза на отца, ощущение одиночества колет его особенно сильно. Он не произносит ни слова и затихает, утирая щёки; Джойс смотрит на Лонни со слишком явной агрессией. Мальчик теряется в догадках, нормальная ли у них семья. Он уходит в комнату к младшему брату, пока родители громко ругаются, и вываливает на пол все свои богатства: Уилл радостно смеется, тянет брату самую большую машинку, чтобы начать игру.

В понедельник он будет сидеть в столовой в самом дальнем углу, вспоминая события выходных, и невольно отвёдет взгляд, когда Нэнси Уилер с хмурым выражением лица задержит на нём своё внимание дольше обычного. Тогда он особенно сильно почувствует, что как никогда далёк от её идеального мира.

***

Джонатану десять, и он окончательно замыкает круг своих знакомых на маме и младшем брате. После ухода отца, он стал ощущать более явную тяжесть на своих плечах. Это ощущение преследует его, но особенно сильно тянет вниз при виде заплаканного лица матери.

Невидимкой он плывёт по коридорам школы, где Нэнси Уилер больше не замечает его в упор. Тычок в спину выводит его из равновесия — Джонатан летит на пол, больно ударяясь коленями. Парня, что его толкнул, он не знает и едва разбирает приказы отдать деньги, когда Нэнси подлетает, будто цепной пёс, вставая на его защиту: лёгкий розовый джемпер никак не вяжется с гримасой злости, которой она одаривает обидчика.

— Пошёл прочь, идиот!

Парень отступает лишь потому, что знает: за Нэнси он может получить больнее, чем ему бы хотелось. Джонатан отряхивает джинсы и оборачивается на Уилер, она уже успевает вернуться в свою среду обитания, даже не удостоив его взглядом. Он делает шаг навстречу, но, замешкавшись, отступает подальше, туда, где самое место невидимкам.

***

Спустя шесть лет пропадает без вести его младший брат. Джонатан впервые ощущает эту зияющую дыру внутри, когда переступает порог дома и видит лишь обессилившую Джойс в растянутой кофте. Он пытается занять себя, сделать что-то, чтобы перестать думать об этом. Листовки оттягивают его руки, груз на душе не даёт нормально дышать. Он вдавливает кнопки в школьную доску объявлений, как вдруг становится значительно легче: Нэнси Уилер стоит рядом, и её взгляд наполнен сочувствием. Байерс давно знает, что разглядывать её можно бесконечно. Но у него нет этого времени, ни тогда в коридоре, ни позже в лесу или на кровати в её доме. Ему всегда будет мало, потому что между ними растут обстоятельства: новый парень, страх погони, рассвет. Джонатан благодарно кивает, и она облегченно оставляет его, окунаясь в свой шаткий идеальный мирок.

***

Через год ему всё же хватает смелости сократить расстояние между ними. Их глубокий долгий поцелуй душит его сознание, парень чувствует жар её дыхания рядом со своим лицом. Нэнси Уилер полноправно даёт ему вторгнуться в её личное пространство впервые в жизни, и он какое-то время думает, что счастье вполне реально. Ему хорошо рядом с ней, но ночь заканчивается, и день привносит свои коррективы. Нэнси смотрит на него с теплом, но не спешит говорить о «них». Она держится рядом, прячась, словно улитка, в свою раковину из страхов и смятений.

Уилер уверенно шагает перед ним в школе, то и дело поправляя идеальную юбку, и улыбается, оборачиваясь через плечо. Байерс горько улыбается в ответ своему сумасшествию и продолжает следовать за ней. Их общение стало напоминать ему прятки на виду у всех.

Нэнси охотно протягивает ему сэндвич, сидя за трибунами в спортивном зале. Уроки закончены, но она продолжает тратить время, обсуждая с ним прошедшую контрольную работу.

— Не думаю, что вытянула на высший балл, — Нэнси усмехается. Джонатан понимает, что ей в сущности всё равно, каким будет результат: она уверена в своих силах, а он — в её несгибаемости. Этого достаточно.

— Ты идёшь на Зимний бал? — Байерс режет тему её разговора, не отрывая взгляда от светлых глаз.

— А ты? — она забавно морщит нос.

Он не скрывает улыбку и кивает:

— Будут фотографировать.

— В таком случае, я буду где-то поблизости.

Джонатан Байерс удивляется, впервые в жизни почувствовав, как может согреть обычное слово.

***

Тридцатое августа, Нэнси нужно собирать вещи, но она провожает с ним лето, сидя на заправке возле магазина, в котором Джонатан подрабатывает. Их скромный ужин: маленькая пицца на двоих и две банки Кока-Колы. Джонатан ощущает лёгкий вкус свободы, он видит искорки в глазах Нэнси, когда она улыбается и рассказывает ему о колледже, в который поступила. Он поворачивается к ней, когда Уилер опускает голову ему на плечо.

— Планируешь год поработать?

— Нужно скопить ещё денег, — Джонатан расслабляется, прикрывая глаза.

— Ты поставил себе хорошую цель, — Нэнси шевелит головой и светлые волосы щекочут ему щёку.

— Нью-Йорк дождётся меня, как тебя твой Бостон.

— Если честно, то немного страшно.

Байерс различает смущение в её голосе, открывает глаза и пытается встретиться с Уилер взглядом.

— Нэнс, ты всё сможешь. Да, это раз плюнуть для тебя. Такого шороху там наведёшь! — он искренне улыбается, когда она согласно кивает.