Поймав мой пронизывающий взгляд, Макс попытался меня обнять, но я не дала ему это сделать.

– Машка, ты чего? То стонала, извивалась подо мной, как змея, то близко к себе не подпускаешь и смотришь, как на врага народа.

– Потому что мне начинает казаться, что я на билет в Москву буду работать до самой старости. Мы можем грабить ювелирные магазины, банки, дома, хоть картинную галерею, но все эти деньги будут идти на погашение какого-то мифического долга. Ты ведь сумму долга даже назвать не можешь. Твердишь только про сумасшедшие проценты каждый день… – Я так волновалась, что у меня всё дрожало в груди. – Знаешь, мне начинает казаться, что я попала в рабство.

– Машуль, ты такую пургу несёшь, тошно слушать. Какое рабство? Тебе ночью плохой сон приснился? Ночью было очень душно. Ты плохо спала, стонала во сне. Ещё подушку на голову положила. Я попытался убрать, ты не дала. Короче, это из-за духоты тебя так заштормило.

– Макс, а почему у меня нет мобильного телефона?

Мой вопрос оказался для него крайне неожиданным и застал врасплох.

– А почему он должен у тебя быть?

– Как почему? А почему телефон есть у тебя? Зачем людям вообще мобильные телефоны? Почему тебе постоянно кто-то звонит, идут многочисленные сообщения даже ночью, а у меня ни хрена.

– А у тебя здесь никого нет, – объяснения Макса были невнятны. – У тебя же тут никого, кроме меня, нет. Какие звонки и сообщения? Если я ушёл, знаю, что ты ждёшь меня дома.

– Будь у меня телефон, я бы написала подруге. Быть может, она смогла бы мне помочь и занять денег на билет в Москву.

– Маш, о чём ты говоришь? Ты сама плакала, что после развода от тебя все отвернулись, что у тебя не осталось ни подруг, ни друзей. Все с тобой якшались, пока ты была женой олигарха, а как только он тебя пнул, все от тебя дружно отвернулись. Машенька, ты же лучше меня знаешь: все тянутся поближе к баблосикам и светской жизни. Отца у тебя никогда не было. Мать всю жизнь пахала в государственной конторе и умерла, когда тебе исполнилось восемнадцать, оставив однушку в Люберцах. Кстати, когда я уезжал в Америку, ты жила на Чистых прудах, как и я. И школа наша там же была. Как ты очутилась в Люберцах?

– Мама очень сильно болела. Нужны были деньги на лечение. Просить мы не умеем, да и кто даст. Деньги собирают в основном на лечение деток. Было принято решение продать нашу фамильную двушку на Чистых прудах и купить однушку в Люберцах, а вырученные деньги пустить на лечение. Так и сделали, но и это не помогло. Мамы не стало. Макс, ты от темы разговора не уходи. У меня есть подруга детства, есть знакомые. Я могла бы позвонить, попробовать набрать денег на билет в Москву.

– Не думаю, что эта попытка увенчалась бы успехом, и не вижу смысла тратить деньги на покупку телефона. Сейчас ты в Америке, и он действительно тебе не нужен. Я больше чем уверен, номера своих друзей детства ты уже давно не помнишь. Машка, детство осталось в детстве. Мы выросли. Добро пожаловать во взрослую жизнь, хватит жить прошлым.

– Но ведь раньше у меня был телефон, или я пропила его вместе с квартирой? – всё так же подозрительно посмотрела я на Макса.

– Думаю, пропила. Когда мы с тобой встретились, никакого телефона у тебя не было.

Когда за Максом захлопнулась дверь, я подбежала к окну, посмотрела, как он запрыгнул в такси, которые в нашем районе увидишь нечасто. Похоже, ему просто повезло. Дождалась, когда машина скроется из виду, быстро оделась и вышла из дома. Постояв пару минут у подъезда, я мысленно пыталась запомнить свой адрес и с ужасом подумала о том, что в моей сумочке нет ни цента.

Вспомнила, как сказала Максу, что было бы неплохо, если бы в моём кошельке имелись хотя бы маленькие наличные деньги, пусть даже на хлеб. На что Макс заявил, что в состоянии купить мне не только хлеб, но и масло, которое можно всегда на него намазать, а при желании и икру. Вроде бы всё перевёл в шутку, но, тем не менее, у меня в кошельке мышь не валялась. Несколько раз проговорив про себя адрес, я пошла как можно дальше из этого района, думая о том, что не могу купить себе даже чашку дешёвого кофе.

Я гуляла по незнакомому городу довольно долго. Неожиданно для себя пришла туда, где обосновались студенты. И сразу вспомнила, что, по словам Макса, этот город и называют студенческим. Всё очень даже пристойно. Прогуливаясь между уличными кафе, я заметила, как меня рассматривает лысоватый, слегка рыжеватый мужчина. Глядя на него, можно было сразу понять, что он не студент. Мужчина смотрел на меня, как заворожённый. Было видно, что он мной любуется. Недолго думая, я ему улыбнулась и, увидев, что он приглашает меня сесть к себе за столик, и очередной раз подумала о том, что мне нечем рассчитываться. Насколько я знаю, здесь каждый платит за себя, и никто никого не угощает.

Сев за столик, я дружелюбно протянула руку незнакомцу.

– Маша, – произнесла я томно.

– Русская, – обрадовался он. – Робин. Мне очень приятно.

– Мне тоже.

– Я преподаю в этом институте. Что вам заказать?

– Спасибо. Ничего. Я так посижу. Мне просто приятно общение.

– Мне тоже. Хочется, чтобы вы что-нибудь выпили или поели. Может, кофе, чай, салат?

– Вы не поверите, но перед тем, как пойти погулять, я съела почти целый клубничный торт и напилась кофе.

Но мужчина не захотел меня слушать и, подозвав официантку, заказал мне кофе.

– Такой кофе, как здесь, вы вряд ли пробовали. Тут он самый вкусный. Его отменно варят. Попробуйте, не пожалеете.

– А кто будет платить?! – я хотела задать этот вопрос про себя, но получилось вслух.

– Не понял вас…

– Знаете, я кошелёк дома забыла. Точнее, меня обокрали. Украли все деньги.

– Вы заявили в полицию?

– Какой смысл? Всё равно никого не найдут. Только время терять.

– Я считаю, заявить в полицию необходимо. Нужно составить акт о краже. Много денег было?

– Деньги, которые я откладывала на билет в Москву. Точно не знаю, но пухленькой пачки купюр я лишилась.

Когда официантка принесла кофе, я попыталась отказаться, опять сославшись на то, что у меня нет денег, но мой новый знакомый сказал, чтобы я не переживала, он заплатит за мой кофе.

– Хотите, я схожу с вами в полицию? У меня сегодня, оказывается, лекций нет. Расписание поменяли, а я про это забыл. Мои лекции завтра. Так что мой сегодняшний день полностью свободен.

– Нет. Я решила не идти в полицию. Не уверена, что кто-то будет искать мой кошелёк. Я ведь даже не видела, кто его вытащил и когда. Просто обратила внимание, что сумочка открыта, а кошелька нет. Теперь нужно придумать, где взять деньги.

Я нервно хлебнула кофе, потом посмотрела на Робина так, как смотрят на свой самый последний шанс.

– Хотите секс за деньги? – наклонившись к нему ближе, спросила я.

– Не понял…

– Что непонятного? Вас интересует секс за деньги? Мне кажется, я доходчиво спросила.

Если бы кто-то сказал мне раньше, что я окажусь в подобной ситуации, я бы, наверное, плюнула ему в лицо. Но сейчас в моей жизни наступил момент, когда я хотела получить деньги любой ценой. Мне хотелось вырваться как можно быстрее из этого ада и сбежать в Москву. Хотя я понимала, что в Москве меня, возможно, ждёт новый ад. Но там хотя бы есть, за что бороться, я видела цель этой борьбы.

– Вы проститутка? – чуть не подавился кофе мужчина.

– Я же сказала, мне нужны деньги. Какие у вас расценки? Давайте пятьсот евро, и можете делать со мной, что хотите.

– Для меня это очень дорого, – запротивился Робин. – Я в этом месяце плачу по всем кредитам.

– Но и я девушка недешёвая. Хорошо. Самая последняя скидка триста, и не меньше.

– А по любви?

– По любви я сейчас не могу. Мне очень нужны деньги.

Несмотря на двусмысленность ситуации, мы оба рассмеялись.

Робин жил в небольшой квартирке недалеко от своего института. В постели он оказался достаточно скованным, скромным и даже консервативным. Мне пришлось очень постараться, чтобы его раскрепостить, и изрядно с ним повозиться, чтобы он, наконец, получил свой мощный оргазм.