Простое по сути всегда оказывается самым важным и делается просто. Это подметил еще Гераклит (544–483 год до нашей эры), а талантливо обосновал Лев Толстой: «Люди, занятые важным делом, как правило, просты, потому что у них нет времени придумывать лишнее».
«Стремление к простоте жизни, – говорил писатель Михаил Пришвин, – это свойство сложных душ».
Простое – это высокая мудрость бытия. Мудрый человек всегда благодарен Богу за то, что ему дано, и потому не возносится, а внешне кажется очень простым. Гениальное всегда просто. И простое – от Бога. Потому и говорят, что при свете все самое сложное кажется простым.
«Всем известно, что слово «naturmort» означает «тихая жизнь» (простых предметов), – говорит художник Юрий Сергеев, – Но в простом и будничном художники стремились увидеть вечное, смысл бытия. Европейцы видели в этом смысле суету и бренность жизни. А мне хочется видеть другое: радость бытия, свет, идущий из будущего…
Простая вещь, клубок ниток, но это и клубок жизни
Простая еда
Всегда были на земле люди, которые искали первооснову. Кто-то – в словах: мол, скажешь заветное слово – и все сразу станут счастливыми. Кто-то – в растениях: Гете (1749–1832), например, искал такое растение, которое было бы первичным. Кто-то – в строении вещества: Демокрит (460–370 год до нашей эры), например, открыл, что мельчайшая частица – атом.
А в еде – есть ли такая пища, которую можно считать первичной?
Для деревенского жителя первичным является то, что он называет «едой». Скажем, мармелад, зефир, пряники, печенье, творожные сырки, кусочек ветчины – еда? Нет, с точки зрения крестьянина – не еда, баловство. Сладкие блюда на Руси как раз и считали баловством и именовали «заедками», к которым относили все любимые сладости: мед, леденцы, варенья, кисели, пряники, сладкие пироги, орехи и фрукты. А вот каша – это еда, картошка – еда, горох – еда, гречка – еда, хлеб – тоже еда. То есть простая еда – это то, что не баловство, то, что ты, будучи сытым, уже есть не будешь. Или, другими словами, простая еда – это то, без чего человек не выживет. Без мармелада и зефира выживет, а без хлеба – нет. Если есть вода и хлеб, можно прожить много лет.
Ю. Сергеев. «Простая еда»
Вон у нас старцы-отшельники в скитах ели только хлеб, запивая его водой. Все. А жили до глубокой старости.
Моему другу художнику Юрию Сергееву хотелось нарисовать такую картину, чтобы у любого русского человека возникло приятное чувство чего-то родного, именно нашего, русского, связанного с едой. Вот и получилась простая еда, которая всем желанна. И никаких тут тебе деликатесов. Даже без подсолнечного масла. Это сейчас мы картошку большей частью с маслом едим, а раньше им еду сдабривали только в праздники. Не по бедности, а потому что и так было вкусно. И из посуды для такой еды подходит больше простая миска, нежели изысканная тарелка…
«Один мой деревенский знакомый, Валерий Семеныч Ширшиков, дал мне такой рецепт, который, как он сказал, дошел до нас с далеких времен. – рассказывает художник. – Берешь буханку черствого черного хлеба, нарезаешь, натираешь каждый кусок со всех сторон чесноком так, чтоб жегся, и ешь, запивая ледяным молоком из глиняной кружки. Горящее от чеснока небо гасится холодным молоком.
И еще один всем известный рецепт, уже с подсолнечным маслом. Некоторые называют это блюдо тюрей. Надо взять черствый черный хлеб, нарезать его сантиметровыми кубиками. Измельчить репчатый лук, 3-4 головки. Все это покруче посолить. Уложить в кастрюлю с крышкой, залить подсолнечным маслом (0,5 бутылки) и как следует (подольше) потрясти, перемешивая. И давать пробовать гостям, каждому не больше столовой ложки. После этого все требуют добавки, даже те, кто вначале иронизировал и отказывался. Мало того, начинают есть прямо из кастрюли – настолько им это кажется вкусным. Видимо, эти продукты (черный хлеб с луком) хорошо друг с другом совмещаются. Хотя, с другой стороны, в деревне крестьяне всегда ели большей частью все отдельно: вареную свеклу, молоко, огурцы, лук, яйца… Модное сейчас раздельное питание – это хорошо забытое старое, как заново открытое колесо».
Юра прав: простая еда, отобранная временем, дошла до нас с древнейших времен. Возьмем хлеб с луком (или с чесноком) – эту пищу ели еще строители египетских пирамид… На Руси же, возможно, самым древним и простым продуктом считалась репа, раз до наших дней докатилась поговорка «проще пареной репы». Репу и сырую ели, и мороженую, и моченую, и пареную, и варенную в меду, и приготовленную еще десятком самых разных способов…
Простая еда – это то, что никогда не надоедает (когда ты хочешь есть). Но это уже зависит от программы, которая у нас в мозгу. Японец, например, наверное, будет есть сырые морепродукты (рыбу, крабов, мидии) и останется доволен. Некоторые мастера восточных единоборств (теквондо, ушу, кекусинкай, айкидо) в Китае довольствуются в день одной чашкой квашеных овощей (капусты, перца, моркови). А русскому нужна каша, причем не рисовая, а гречневая.
А с другой стороны, дело не только в привычке. Коровам, например, дают траву, к которой они не привыкли. Они ее не едят. Тогда применяют генную инженерию: берут гены другой, привычной коровам травы и внедряют их в клетки незнакомой. Коровы начинают эту привитую траву есть.
Уникальность простой еды в том, что она – то, что уже не хочешь, когда сыт. То есть она – критерий истинности, естественности наших желаний. Недаром говорят: «Прост как правда». И если наши желания в еде теряют естественность, то есть мы начинаем придумывать, что бы нам такое съесть, когда простую еду уже не хочется, значит, мы уже не едим, чтобы жить, а живем, чтобы есть.
Мы пытаемся делать вид, что едим меньше: покупаем микропомидоры, микробананы и микропирожные. Много потреблять уже не модно и даже несколько стыдно. Уменьшая размеры продуктов, мы делаем вид, что и не едим, а балуемся, играем в еду. Да и все диеты – разве это не игра в еду?
Но по большому счету, манипулирование с продуктами – это от лукавого. Это значит – человек не погружен в любимое дело, живет не на уровне своего предназначения (когда ешь, чтобы жить, а не живешь, чтобы есть), а вполнакала, в свое удовольствие, развлекаясь пищей. А жить только в свое удовольствие грешно.
Борщ – самое популярное у нас первое блюдо
Немецкий философ Иммануил Кант (1724–1804), автор «Критики чистого разума», разделял человеческие чувства на высшие (осязание, зрение, слух) и низшие (обоняние, вкус). Наверное, поэтому излишнее внимание к еде вызывало у него раздражение. Во всяком случае, сам он ел всего лишь раз в день, отдавая предпочтение привычным блюдам, а в своих трактатах доказывал бесполезность и низость пышных застолий, подчеркивая, что праздность в питании – это исключительно животная черта, которая не должна быть присуща мыслящему человеку.
Мы сейчас себя все время обманываем, в том числе и в еде. Начинаем вкус одних продуктов придавать другим: помидорам – вкус курицы или рыбы, огурцам – вкус арбуза или яблока. Это тоже все от лукавого, и в этом – гибель человечества. Как погиб Древний Рим, уже не знавший, как еще извратиться в приготовлении пищи. На пирах древнеримских патрициев были блюда, состоявшие из сотен разных продуктов. Причем чем сложнее, противоречивее были сочетания продуктов, тем большее одобрение такие блюда получали: римляне ценили все, что могло доставить им новые ощущения, новые удовольствия.
