– Эти слова я должен был тебе сказать, ты вечно попадаешь в нелепые ситуации. Знай, я буду очень сильно скучать. Когда ты хочешь меня оставить?

– Ранним утром. Я хочу, чтобы в полнолуние ты от души напился моей крови. А до утра мне очень сильно хочется поспать на родном и любимом плече.

Этим вечером мы, как всегда, втроём ужинали на террасе нашего замка, и я не могла не заметить, как Вера преобразилась. Распустила свои длинные волосы, которые перестали быть редкими и седыми, поправляла нарядное платье и… Я обратила внимание, как Колин заинтересованно на неё смотрел. А когда закончился ужин, Колин не пришёл в нашу спальню, и даже в полнолуние не нашёл меня, чтобы вдоволь напиться моей крови, потому что он пил кровь молодой Веры…

Я сидела на кровати нашей спальни, смотрела на луну и ощущала, как по моим щекам бегут слёзы. В глубине души мне хотелось выть в голос, и я с трудом сдерживалась, чтобы не закричать на весь замок. Ничего вечного не бывает… Как же я могла поверить в то, чего нет. Одному близкому человеку я подарила себя, а другому красоту и молодость. В результате осталась одна, и этим близким людям нет дела до моих чувств и моего состояния.

Подойдя к столику со спиртным, я налила себе полный стакан коньяка, бросила в него лёд и выпила, словно воду. Затем вновь посмотрела на луну и подумала о том, какая страшная штука любовь. Она может возносить нас до небес, делать сильными и могущественными, а может кидать с обрыва с дикой и оглушительной болью, делая нас такими слабыми и ничтожными.

Ещё несколько часов назад я была уверена в Колине, как в самой себе, а теперь понимаю, как заблуждалась. Мне казалось, в мире больше не существует женщины, которая могла бы его заинтересовать, потому что мы – две половинки единого целого, ведь мы смогли найти друг друга даже сквозь века и столетия. Оказалось, никаких половинок не существует. Проходит время, и всё, что было таким важным, вдруг становится второстепенным. Пропадает ощущение новизны, и даже в самой крепкой паре один обязательно отправляется на поиски кого-то другого. Говорят, мудрец обязательно это поймёт и примет, а глупец начнёт превращать любовь в собственность, ставить условия и всё рушить. Сейчас я очень плохо понимала, кто я – мудрец или глупец, и что мне делать.

Посмотрев на пустой стакан, я отчаянно бросила его в стену. Он с грохотом разбился. Недолго думая, я пошла по пустому, полутёмному коридору, освещённому свечами, и встала у двери комнаты Веры. Набрав в рот как можно больше воздуха, постаралась восстановить сбившееся дыхание и чуть-чуть приоткрыла дверь, чтобы увидеть, что там происходит.

В спальне Веры царил полумрак. Она лежала на спине, обвив голое тело моего мужа ногами, который отчаянно входил внутрь её и говорил ей, как она прекрасна. Рядом с постелью валялась разбросанная одежда. Мне не нужно было напрягать зрение, чтобы заметить на шее Веры следы от укусов. Я отлично видела в темноте. Колин занимался с ней сексом и пил её кровь. Вера стонала от дикой боли и невероятного наслаждения.

Несмотря на колдовские чары, в глубине души я была обычная женщина, которой хотелось ворваться в спальню, закатить грандиозный скандал и сказать об этих двоих всё, что я думаю. Но охватившее меня отчаяние не смогло взять надо мной верх. Я подумала о том, что я не глупец, я мудрец. Я не стану психовать, просто сделаю выводы.

– Колин, мне так больно. Ты так глубоко прокусил мою шею…

– Но ты ведь сама меня очень сильно хотела.

– Ты даже не представляешь, как сильно. Когда я стала молодой девушкой, на меня прямо наваждение нашло какое-то, когда я увидела тебя за столом.

– Знаешь, на меня тоже. Ты вышла такая молодая, такая красивая… От тебя исходил запах необыкновенной свежести. Я с огромным трудом дождался, когда мы встанем из-за стола.

Прикрыв дверь, я тихонько всхлипнула и подумала о том, что мне ничего не стоит привести мужа в сознание. Я могу прямо сейчас сделать Веру бабой Верой, которая уже на днях должна отпраздновать свои не семьдесят пять лет, а все сто, но мне показалось, что это будет проявлением слабости.

Добравшись до бара, я дрожащими руками взяла бутыль многолетнего выстоянного коньяка и, отправившись на террасу, принялась пить прямо из горла. Чёрт побери, мне уже давно не было так паршиво, как сейчас. Такое ощущение, будто жизнь утекала сквозь пальцы, а вместе с ней и всё, что я выстраивала и создавала всё это время.

Не имею понятия, сколько я выпила, но когда коньяк уже просто в меня не лез, я отставила бутыль в сторону и, накинув на плечи плед, заметно пошатываясь, подошла прямо к перилам. Взявшись за перила, я ощутила сумасшедшее желание броситься вниз, но сработал инстинкт самосохранения: что-то меня остановило и не позволило сделать безумный шаг.

Я смогла вернуться и села в кресло. Обхватила голову руками и подумала о том, что именно этой ночью мой любимый муж открылся для меня с другой стороны. Вот так живёшь с человеком и думаешь, будто знаешь его «от» и «до». А однажды наступает момент, когда понимаешь, что совершенно его не знаешь и что вся твоя уверенность в том, что, кроме тебя, ему больше никто не нужен, может лопнуть как мыльный пузырь. Конечно, у каждого человека есть двойное дно, но об этом дне моего мужа я даже не подозревала.

Теперь в моей жизни было два Колина. Один – тот, кого я знала до сегодняшней ночи, а другой – тот, с кем я познакомилась только сегодня. Первого я искренне любила, а второго посыпала внутренней болью и обидами. Как будто из него выскочили демоны, которых невозможно загнать обратно. В глубине души я понимала, что больше ничего не будет, как раньше, что можно простить всё, даже предательство, но забыть его невозможно, и я всегда буду скучать именно по тому Колину, какого знала до этой роковой ночи.

Колин появился на террасе ближе к утру, вместе с рассветом. Увидев, что я не сплю, подошёл ко мне ближе, потупил взгляд.

– Лера, а что ты тут делаешь? – спросил он виновато.

– Встречаю рассвет, – чуть слышно ответила я.

– Я думал, ты спишь…

– Не спится.

– Ты, наверное, меня потеряла. Прости. Не знаю, что сегодня на меня нашло, но мне захотелось полетать. Я полетел над замком и забыл обо всём на свете. Только сейчас опомнился. Возможно, это связано с моими нервными переживаниями, ведь я отпускаю свою любимую женщину в её жизнь. Но ты тоже, я смотрю, времени даром не теряла, вон сколько выпила.

– Вкусная у Веры кровь? – Я пристально посмотрела Колину в глаза. – Затем выдержала паузу и подкорректировала свой вопрос. – Я хотела сказать, не у Веры, а у бабы Веры…

Я по-прежнему смотрела на Колина таким осуждающим взглядом, что он заметно съёжился и судорожно дёрнул плечами.

– Сам не знаю, как это получилось. Я пошёл пить кровь к ней, а должен был идти к тебе.

– Только пить кровь?

– Ну, да… – Колин нервно поднял руку, слегка ударил себя по голове и тут же резко опустил её вниз. – Я понимаю, от тебя бессмысленно что-то скрывать. Я занимался с ней сексом. Но не думаю, что ты относишься к тому типу женщин, которые не простят любимому человеку так называемой измены.

– Просто мне казалось, что, кроме меня, тебе никто не нужен.

– Это действительно так, и ты прекрасно знаешь. И ты, как никто, понимаешь, что все мужчины гуляют.

– Мужчины придумали, что они якобы полигамные, а женщины моногамные. На самом деле все одинаковые. Изменяют нелюбимым. И это факт. Любимому человеку невозможно изменить. Ни мужчине, ни женщине. У некоторых мужчин и женщин есть установка на подкорке, что измена неприемлема и непростительна. Они не изменяют, но и не прощают, как бы ни любили.

– Ты не права. Измена и любовь никак не соотносятся. Можно любить и изменять, а также не любить и не изменять. Измены связаны с желанием новизны. Женщина может быть невероятной, сногсшибательной красоткой и богиней в постели, но муж будет изменять просто потому что захотелось нового мяса. Жена при этом останется любимой и обожаемой. Изменяют не потому что жена что-то не так сделала. Просто та, другая, новая. Любовь не спасает от мужской измены.