И оказался прав. Но Поттер даже бровью не повел, соглашаясь с желанием Темного лорда, лишь бросил на Драко выразительный взгляд.

Так как дуэль решили провести на свежем воздухе, Волдеморт и пожиратели расположились в саду Малфоев.

Гарри и Драко же стояли друг против друга и слушали последние напутствия Лорда. Тот говорил что-то о значимости боевой магии для молодого поколения. А сами парни лишь молча сжимали палочки.

Драко слушал Лорда в пол-уха, постоянно проговаривая про себя “удар-защита-удар”. На Поттера он не смотрел.

Секундантами вызвались быть Снейп и Белла. И, откровенно говоря, Драко был рад, что Северус вызвался быть его секундантом, когда Лорд потребовал дуэль по всем правилам.

Поттер же даже ухом не повел, когда за его спиной встала Беллатриса, отпустив пару едких комментариев.

“Удар-защита-удар”. Удар-защита-удар” – Драко повторял и повторял это, как заклинание, в голове, пока все усаживались, не обращая внимания на мать, которая сидела рядом с отцом по правую руку от Лорда, расположившегося в кресле, спинку которого обвивала проклятая Нагайна. Ему было все равно, что кто-то из пожирателей высказался в его адрес, от чего отец побелел и стиснул зубы, что интересно, глядя именно на него, злясь именно на него.

Северус же за спиной тихо сказал:

– Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь. Вы оба понимаете.

Это был намек. Северус надеялся, что они успели обсудить стратегию. И неприятно признавать, но позаботился об этом именно Поттер, в то время, как Драко мог только покорно принять судьбу.

– Итак, дамы и господа! Волшебники и волшебницы! – заговорил Лорд, улыбаясь бескровными губами. – Я рад, что мистер Малфой-младший и мистер Поттер откликнулись на мою просьбу о дуэли и готовы нам сегодня продемонстрировать свои навыки, показав тем самым, что ждет магический мир в будущем.

“Под моей пятой”, – подумал Драко, чуть не скривившись.

– А теперь… начали!

Все случилось быстро каким-то чудом. Драко уже почти замешкался, когда они оба вскинули палочки, но взгляд Поттера, злой и резкий, словно вернул его на место. Потому что они договорились. Потому что первым напасть должен был именно он.

– Эварте статум! – рявкнул Драко.

Заклятье должно было отбросить Поттера, но тот вовремя сориентировался и крикнул:

– Протего! – Поттер накрылся щитом, и заклятье распалось. – Вердимилиус!

– Протего! Экспелиармус!

– Протего! – ответил Драко, а потом произнес невербальное и в Поттера полетел энергетический поток, свитый в хлыст, но тот перепрыгнул, снова вскидывая палочку.

Драко понял, наконец, что возможно, они оба выживут. Лишь потому, что Поттер к нему пришел. Перекидываясь заклинаниями, они выработали некий ритм, и даже их движения подчинялись ему, точно в танце. На зрителей никто из них внимания не обращал – оба были заняты тем, как бы отбить чары соперника и самому нанести удар.

Все было подчинено ритму, к которому Драко уже начал привыкать. Ровно до того момента, как Поттер не выкрикнул:

– Сектумсемпра!

Драко замер. И этой секунды заминки хватило, чтобы заклятье его достигло.

Было больно. Адски больно. Но Драко точно не замечал этой боли, потому что разумом попал в прошлое. В ту ночь, когда это заклятье ранило его впервые. Правда, почему-то в этот раз оно было слабее, и он лишь опустился на одно колено, рассматривая, как его белая рубашка и закатанные рукава пачкаются в собственной крови.

-Вставай! – рявкнул за спиной Северус. – Вставай, боггарт тебя возьми!

Где-то впереди послышался ядовитый смех Беллатрисы и испуганный вздох матери. А Драко думал о том, как ему больно, и о том, что Поттер ударил лишь вполсилы. Но ударил именно этим заклятьем.

Драко поднял палочку и рявкнул:

– Орбис!

– Фините Инкантатем! – крикнул Поттер. – Легилименс!

Драко не успел вовремя среагировать и заблокировать сознание. Никакого насилия он не почувствовал, лишь услышал слово: “Падай”. Драко не сразу сообразил, но стоило Поттеру поднять вверх руку, как он упал на колени и выпустил палочку.

– Вулнера Санентур! – воскликнул Поттер и Драко почувствовал, как его раны начинают затягиваться, а кровь исчезать с рубашки, но остался сидеть.

Все понимали, что дуэль окончена, и победителем из нее вышел Гарри Поттер.

Поттер тем временем опустил палочку и повернулся к Волдеморту.

– Надеюсь, вам понравилось представление, Темный лорд, – усмехнулся он. – Если вы будете столь великодушны, я не стану убивать своего помощника в, без сомнения, важном деле, – он глянул на Беллатрису, которая хотела возразить, но промолчала.

Лорд молчал с минуту, поставив ладони домиком и прижимая их к подбородку.

– Что ж, – наконец, сказал он – Это было восхитительное шоу! Гарри, ты превзошел мои ожидания. Драко, тобой я тоже очень доволен, хоть ты и проиграл. Но ты напал первым и твои боевые навыки бесспорно хороши. Вы показали мне то, на что я надеялся – у молодого поколения и у нас есть будущее, и когда война будет окончена, вас ждут великие дела!

Сказав это, Темный лорд поднялся и пошел в дом. Беллатриса последовала за ним, бросив Поттера. А к Драко ринулись мать и Северус.

– Драко, дорогой, тебе нужно подняться. Пойдем, обработаем раны, – тихим испуганным голосом, дотрагиваясь до плеча сына, сказала мать.

– Оставь его! – велел подошедший Люциус, лицо которого было перекошено злобой. Драко поднял голову, глядя на отца. А чего он ожидал? Конечно же, тот зол. – Ты опозорил нас! Проиграть Поттеру! Ты – позор нашей фамилии!

– Люциус, – взмолилась Нарцисса. – Он ранен.

– И ему нужна помощь, – заметил подошедший Северус.

– Но это неважно, ведь он проиграл. Мне, – ухмыльнулся Поттер. Драко почувствовал, как заболели все шрамы сразу, когда он увидел эту ухмылку. На месте отца он никогда бы больше не поворачивался к нему спиной. – Но Темный лорд назвал нашим будущим его. И меня. А не тебя, Люциус. – После чего развернулся и скучающей походкой пошел к дому, прожигаемый в спину яростным взглядом Люциуса Малфоя.

Драко дернулся прочь от прикосновений матери, но позволил крестному помочь подняться. Снейп отвел его в свою комнату и усадил на диван, после чего велел расстегнуть одежду. Драко как сомнамбула расстегнул рубашку. Что ж, к старым шрамам добавятся новые.

– Невероятно.

Драко поднял голову и посмотрел на крестного, который взирал на него с хорошо скрываемым изумлением. Он склонил голову и осмотрел себя. Старые шрамы остались на месте. Новые шрамы… были едва заметны и готовы вот-вот исчезнуть с кожи.

Северус взмахнул палочкой и тихо заговорил:

– Это заклинание имеет очень мощную силу, а твои шрамы исчезают на глазах.

– И?

– Он бил в четверть силы.

– Откуда знаешь? – простонал Драко. Бил Поттер в четверть силы или в полную, ему сейчас было все равно, потому что болело все тело.

– Это заклинание составил я.

Драко удивленно воззрился на Снейпа:

– Ты? И откуда тогда он его знает?

– Я уже давно и сам хотел бы это знать, – Снейп прошел к комоду, выдвинул верхний ящик и загремел склянками. После вернулся к крестнику и всучил ему в руки два пузырька. – Пей. Поможет унять боль и уберет те шрамы, что можно убрать.

Драко послушно выпил и откинул голову на спинку кресла, прикрывая глаза. Боль начала отступать буквально через пару минут.

В голове билась только одна мысль: благодаря Поттеру они пережили эту дуэль. И даже это уже не злило.

========== Часть 12 ==========

Полночь Драко встретил в кровати в компании книги, которую читал, подсвечивая себе Люмусом, не желая зажигать другой свет в комнате. Новые шрамы от Сектумсемпры исчезли, когда Поттер бросил последнее заклинание. Пытаясь читать, мыслями Драко продолжал возвращаться к дуэли, размышляя об этом “жесте доброй воли” со стороны гриффиндорца. Никто ведь не знал заклятье Сектумсемпры, кроме Поттера, Драко и Снейпа. И контр-заклятье никто не распознал, даже Темный лорд. Он вспомнил, что уже слышал это заклинание, когда Поттер залечил рану на боку. Понимание этого грело. Хотя Драко все еще боялся надеяться, что Поттеру не все равно, что бы тот ни говорил. Этот Поттер был другим, не таким, как в школе, но все равно оставался Поттером, несмотря на свой новый, ледяной образ. Драко помнил старого Гарри, но начинал понимать, что этот, появившийся в мэноре, жестокий и надменный, местами равнодушный, а местами… очень родной, что ли, нравится ему еще больше. Это ужасало и заставляло сомневаться в собственной адекватности.