В груди что-то кольнуло. Возможно, слепая надежда на то, что этот человек с именем Гарри Поттера – лишь маска, скрывающая под собой хотя бы часть прошлого. Драко со стоном поднялся и направился в ванную. Ему нужно было смыть с себя грязь. Правда, под душем он простоял еще около двадцати минут, просто упершись обеими руками в стенку. Его продолжали преследовать фантомные ощущения чужих рук, чужих пальцев, которые держали его бедра. И, боггарт возьми его душу, у него снова начало вставать.

Скрипя зубами и матерясь, он кое-как вытерся, оделся и выскользнул из комнаты.

Фраза про Запретный Лес была неким кодом для них. Драко не подал вида, что его дернуло от понимания того, что Поттер не только помнит об этом, но и хочет поговорить. В душе опять зашевелилась проклятая надежда. А он надежду не любил, потому что чаще всего она проигрывала перед реальностью.

И теперь он стоял ранним утром перед мэнором, надеясь, что Пожиратели спят после ночи нападения, а Нагайна рядом с Лордом. Если их сейчас засекут спокойно о чем-то разговаривающими, вопросов будет слишком много, а ответов Малфой и сам не знал. Наконец, оглядевшись еще раз, он выдохнул и аппарировал.

Гарри встретил Малфоя на платформе. Точнее, между 9 и 10 платформами. Он подошел и кивком велел Малфою идти следом. Да, это было глупо. Безрассудно в его положении. Но Драко был так прекрасен, пока он его трахал, что удержаться и не рассказать стало невозможно. Он видел осуждение в глазах Драко, которому не нравилось, что он стал таким. Драко силился понять, что происходит, но он никогда не поймет, не собрав всех кусочков мозаики. Гарри думал, что все забыл, убеждал себя в этом каждый раз, когда смотрел на него, но оказалось, что это не так. Он все помнил. Драко целовался все так же отчаянно, как и раньше. И был все так же важен.

Гарри вдруг свернул в узкий проем и развернулся. Драко остановился прямо перед ним и молча вскинул брови. Гарри наложил чары, чтобы к ним не сунулись магглы.

– Ты хочешь поговорить здесь? – Драко даже не стал скрывать удивление.

– Почему нет? – пожал плечами Поттер и протянул руку. – Но прежде чем я начну говорить, ты дашь Непреложный обет, что никогда никому ни при каких обстоятельствах не расскажешь о том, о чем услышишь.

– Что? Непреложный обет? – Драко сначала даже ушам своим не поверил – Ты понимаешь, какими могут быть последствия?

– Слишком хорошо понимаю. Но у меня нет другого выхода.

– Все равно не выйдет, – Малфой покачал головой – Нет свидетеля. Он не сработает так, как нужно тебе.

Поттер прикрыл глаза и вздохнул:

– Я не могу рисковать.

Драко закусил губу. А потом предложил:

– Мы можем… найти волшебника. А затем стереть ему память Обливиэйтом. Если тебе это действительно так нужно. Большего я предложить не могу.

Гарри поднял голову и жестко посмотрел на него:

– Ты готов на это?

– Еще вчера я бы тебя ударил. Но…

Поттер понимающе кивнул. В его ледяном взгляде что-то изменилось, вспыхнуло так, что Драко на мгновение ощутил жар, прокатившийся по всему его телу.

– Привет, Гарри!

– Ой, привет, Луна, – он попытался улыбнуться, но получилось плохо. Но она даже внимания не обратила.

Подойдя ближе, Луна с невозмутимым видом села рядом, разглядывая потолок.

– Значит, ты уже решился? – произнесла она, а потом посмотрела на него. – На то, на что решался.

– Я не понимаю, о чем ты.

– Это было трудное решение, – понимающе покивала она. – Но я тебе верю.

– Веришь?

– Да. Мне кажется, ты поступаешь правильно. И я помогу тебе. Когда тебе понадобится моя помощь. Ты можешь прийти в любое время. Я буду ждать.

Он открыл рот, но все возражения умерли на языке. Луна смотрела на него так, будто знала его лучше, чем он сам.

– Ты уверена, что захочешь мне помогать?

– Конечно, Гарри.

Поттер постучал в дверь дома в виде шахматной фигуры, стоявшего посреди поля.

– Ты уверен, что это хорошая идея? – в очередной раз спросил Драко.– Два Пожирателя на пороге Лавгудов – это слегка чересчур.

Поттер не ответил.

Открылась дверь и Драко увидел Полумну Лавгуд. Увидеть Поттера она словно ожидала, потому что совсем не удивилась. Впрочем, и при виде Малфоя она не вздрогнула.

– Отца нет, – певучим голосом сказала девушка и распахнула дверь. – Сюда.

Кухня у Лавгудов оказалась круглой и Драко это позабавило. Такого он никогда не видел. Было в этом что-то занятное.

– Луна, нам нужен свидетель для Непреложного обета. Потом я воспользуюсь Обливиэйт, – произнес Поттер.

– Конечно, Гарри, – ответила Луна и достала палочку.

Драко смотрел на происходящее с все большим недоумением и интересом. Он не мог понять, знает ли Лавгуд о том, что происходит, или нет, и почему вот так просто соглашается.

Поттер протянул Драко руку.

– Обещаешь ли ты, Драко Люциус Малфой, никогда никому ни при каких обстоятельствах не рассказывать о том, о чем услышишь в этом доме?

Драко сомневался не меньше минуты, прежде чем протянуть свою руку в ответ. Но когда он сжал чужое запястье, вдруг замер, осознав, на что действительно готов пойти. Он готов поверить Поттеру и услышать то, что он скажет. Правду.

– Я, Драко Люциус Малфой, обещаю никому никогда и ни при каких обстоятельствах не рассказывать о том, что услышу в этом доме.

Ему, возможно, показалось, но на мгновение пальцы Поттера сжались чуть сильнее, а во взгляде мелькнуло нечто, похожее на благодарность.

Лавгуд стоявшая перед ними, взмахнула волшебной палочкой и из нее вырвалась яркая огненная петля, которая обвилась вокруг скрепленных в рукопожатии рук. Она ярко вспыхнула и лишь затем исчезла.

– А теперь я оставлю вас. У меня есть дела в саду, – спокойно сказала девушка. – На столе свежий чай и немного сладостей.

– Спасибо, Луна, – кивнул ей Гарри, все так же не отпуская руки Малфоя.

Когда они остались вдвоем в старой и немного захламленной кухне, Драко все же не выдержал:

– Она знала, что мы придем?

Поттер отпустил его руку и подошел к столу, беря в руки заварочный чайник:

– Никогда не знаешь, о чем думает эта девушка. Садись и мы, наконец, поговорим.

Драко колебался недолго, после чего сел напротив и принялся молча наблюдать, как Поттер разливает чай.

– Она согласилась стать свидетелем обета, а потом забыть об этом, – продолжил Малфой, разглядывая его.

Гарри поставил перед ним чашку с чаем.

– Луна верит мне, – ответил Гарри и сел на стул.

– Поэтому не задает вопросы?

– Она и так все знает, зачем ей задавать вопросы, – пожал плечами он.

– Ты понимаешь, как бредово это звучит?

– Ты всерьез хочешь пообсуждать Луну сейчас? – прозвучало слегка угрожающе.

– Нет. Конечно, нет, – спокойно отозвался Драко и взял чашку. – Ты всего лишь стал Пожирателем смерти, а мы сидим на кухне у Полоумной Лавгуд и пьем чай.

Гарри сделал глоток, потом хмыкнул и посмотрел на Малфоя.

– Нет, я не сошел с ума, – сказал он. – А сидим мы тут, потому что, вероятно, Луна – последний человек, кто меня просто понимает.

– О чем ты?

– Как раз о том, кем я стал.

– Я знаю, кем ты стал. Кем теперь стали мы оба. Я хочу понять, зачем весь этот спектакль?

– Затем, что я устал. Вся эта война – спектакль. Как сказал один английский маггловский поэт: «вся жизнь – театр, а женщины, мужчины в нем – актеры». Вот и мы актеры на сцене этой постановки.

– Я тебя не понимаю.

– Знаю. Но, на самом деле, все очень просто. Вся моя жизнь – постановка. Перед шестым курсом, я узнал о том, что я – один из крестражей Волдеморта и должен умереть. Всего лишь подслушал разговор. А знаешь, кто говорил? Дамблдор. Человек, которому я безгранично доверял. Вся моя жизнь – это театр, Малфой. А меня просто поставили куда нужно, чтобы умереть в нужный момент. И… узнав об этом, я думал, что возможно, это… Что так нужно. Я ведь действительно хотел убить Волдеморта.

– Ты отдал ему медальон. Крестраж, – напомнил Драко.