Драко не мог тогда поверить, что Поттер был таким на самом деле. Добрым. И дружелюбным. Ни капли эгоизма. Драко сначала насторожено косился, но потом осознал, что Поттер еще и честный. Он не пытался завоевать его доверие, он просто называл вещи своими именами. С Поттером оказалось интересно. Он рассказывал о своих приключениях, не особо вдаваясь в подробности, но Драко ценил эти рассказы. Как и время, что они проводили наедине на крыше Астрономической башни. Когда ему не нужно было цепляться к Поттеру, а тому огрызаться в ответ.

Сначала это было странно. Поттер просто смотрел на него своим долгим взглядом и когда Драко шел разбираться, какого демона происходит, тот просто улыбался, пожимал плечами и говорил: “Может, прогуляемся по Запретному лесу?”. Драко до сих пор не помнит, зачем согласился на ту ночную прогулку, но позже ему даже понравились эти несколько часов. Особенно после того, как он узнал про мантию-невидимку и пробираться за пределы замка стало проще.

Они просто говорили. Пробирались на окраину леса и говорили. Сначала Поттер болтал за двоих и о приключениях, и о своих дружках-недоумках, реже о жизни до Хогвартса, просто упоминая, что тут ему очень нравится. И Драко даже не заметил, как его это затянуло. В какой-то момент он сам стал рассказывать о своих так называемых друзьях, Крэббе и Гойле, о Паркинсон, которую весь факультет пророчил ему в невесты. И он тоже не касался темы семьи.

А потом все стало усложняться.

Стало трудно цепляться друг к другу в коридорах, хотя они продолжали это делать. Стало трудно молчать.

– Ты чего какой угрюмый? – Поттер плюхнулся рядом и достал из кармана толстовки кусок шоколадки.

Была весна, и они снова торчали в Астрономической башне.

Драко раздраженно дернул плечом, но взял предложенный кусочек шоколадки.

– Не знаю. Устал. Снейп работой завалил.

– Не тебя одного, – Поттер был, как всегда, беспечен. – Завтра выходной и все пойдут в Хогсмид…

Драко знал, что у него нет разрешения, и видел, как уголки чужих губ опускаются. Но после все равно улыбается.

– Пойдешь со своими?

– Мне лень, – привычно растягивая слова, отозвался Драко.

Они доели шоколад и просто улеглись на плитах пола, рассматривая небо.

– Если нас кто-нибудь увидит, это будет позор, – пробормотал Драко.

С каждым днем эти мысли донимали все сильнее. Однажды он попытался представить реакцию отца, если тот узнает, что он общается с Поттером. Вряд ли ему не будет больно.

Поттер неожиданно навис над ним и спросил:

– Это плохо?

– Что? – не понял Малфой.

– Хоть иногда быть собой.

Драко не знал, что ответить. Правду говорить не хотелось, а ложь этот гриффиндорский ублюдок тут же поймет. Потому что он дал слабину и позволил увидеть то, что видел только в зеркале, очень редко.

Поэтому не придумал ничего лучше, чем схватить Поттера за ворот футболки и прошипеть ему в лицо:

– Не смей задавать такие тупые….

Последнее слово потонуло в чужом прикосновении.

Драко лежал в ванне, руки расслабленно лежали на бортиках. Он смотрел, как дрожат пальцы. Он обязан рассказать Волдеморту. Но тогда придется рассказать все, а он не был готов. Он снова был трусом и предателем.

Теперь он был уверен, что Поттер что-то задумал. Иначе, зачем было устраивать весь этот маскарад? Наблюдая и сложив те кусочки мозаики, что роились в голове, становилось ясно, что Поттер не просто следует приказу. Он то и дело таскался в Лютный переулок, один раз куда-то исчез, оставив Драко в пабе, а вернулся довольным. Потом в один из дней произошла небольшая стычка между Поттером и Беллатрисой, ничего серьезного, так, обменялись “любезностями” и разошлись. А потом Поттер сказал, что ему, Драко, надо выпить оборотное зелье и пойти в Гринготтс. Оказалось, что Поттеру нужен крестраж, который хранится в сейфе тетки, которой он не доверяет, и он предпочел бы сам отдать крестраж Темному Лорду. Драко поинтересовался, в своем ли Поттер уме, но тот лишь отмахнулся, заявив, что ему не впервой и что все получится, если Малфой не будет вести себя как девчонка. Драко согласился.

Несмотря на облик тетки, ему действительно удалось проникнуть в банк. Они аппарировали в Лютный переулок, где он и принял зелье, а Поттер протянул ему палочку Беллатрисы. Драко должен был спросить, откуда палочка, но не стал. В банке Поттер был рядом под мантией-невидимкой и наложил на гоблина Империо, благодаря чему они беспрепятственно добрались до нужного сейфа.

Поттер забрал, что хотел, но Гибель воров им преодолеть не удалось. Поттер не придумал ничего лучше, кроме как зачем-то превратить его волосы в рыжие и, освободив сторожевого дракона, улететь, пробив крышу. Весь полет Поттер орал и смеялся, как сумасшедший, а Драко цеплялся за шкуру дракона, не в силах даже пискнуть. Когда они сошли на землю посреди леса, его волосы снова стали светлыми. Крестраж Поттер все-таки украл.

А потом… потом Драко сообщил, что расскажет об этом Волдеморту. Что не может не рассказать. И Поттер… вдруг пожал плечами, тихо улыбнулся, как раньше, и крепко поцеловал. После чего просто аппарировал. С чашей и палочкой Беллатрисы.

Так Драко и оказался в горячей ванне, не в силах унять дрожь. Становилось ясно, что все вышло из-под контроля.

Драко не мог залезть в голову Поттера, но понимал, что все происходящее – один большой маскарад. Поттер вел себя как самый настоящий чистокровный ублюдок. Но при этом то, что он провернул в Гринготтсе, умудрившись втянуть в это еще и Драко, ясно говорило о том, что проходит нечто, о чем не знает никто. Он сомневался, что Поттер посвящал в свои планы хоть кого-то. Но при чем тут тогда он, Драко? Доверился? Или же… ему и впрямь наплевать?

– Но если я не расскажу и Поттер – предатель, то с ним вместе потону и я…

Это он понимал яснее всего.

Драко отчаянно цеплялся за возможность хоть как-то выжить, пусть при этом пришлось стать Пожирателем. И до появления Поттера все было если не спокойно, то уж не так мерзко и, возможно, однажды он бы привык. А теперь Поттер. Он просто пришел и втерся в доверие Лорда! И что? Теперь пытается обмануть? Что он задумал?

Мысли сводили с ума. Сев в ванне, Драко вновь уставился на свои руки, которые дрожали все сильнее. Он должен. Он должен рассказать Лорду…

Закусив губу, Драко прикрыл глаза и отчаянно боролся с собственными эмоциями. Пока в памяти всплывало очередное воспоминание-вспышка.

После того поцелуя прошла пара недель. Драко тогда крепко ударил Поттера и ушел обратно в комнаты своего факультета. Больше они с Поттером не виделись нарочно, разве что пересекались на общих уроках и в Большом зале. Драко злился. Ненависть к гриффиндорцу вышла на новый уровень, но вместе тем взыграло проклятое любопытство. И спустя эти две недели он не выдержал, в одну из ночей пробравшись на балкон Астрономической башни.

– Зачем ты это сделал? – стоя позади облокотившегося о перилла Поттера, прошипел он.

Поттер пожал плечами и тихо улыбнулся, повернув голову:

– Я должен быть попытаться.

– Зачем?

– Чувствовал, что это важно.

Эти воспоминания сводили с ума…

Волдеморт был очень недоволен. Особенно Беллатрисой. Потому что это в ее ячейку проникли члены Ордена Феникса и украли крестраж. В том, что это были они, сомнений не было. По крайней мере, один грабитель был опознан, как Уизли. У Волдеморта также не было сомнений. У Драко были, но он молчал.

– Ты был прав, Гарри, – переключился с Беллатрисы на Поттера Темный Лорд. – Я должен был отправить тебя забрать его.

– Мне жаль, мой Лорд, что я не настоял. Я не осмелился.

– Я понимаю, Гарри, – Волдеморт взмахнул руками, – я могу быть весьма суров. Ты беспокоился за себя и это похвально.

Слушая их диалог, Драко понимал, что его догадки верны. Поттер не отдал чашу Лорду. И теперь знал, почему его волосы стали рыжими. Поттер был в маггловской одежде, а потому натянул на голову капюшон кофты, скрывая лицо. Ему это удалось, все запомнили лишь рыжеволосого человека на драконе, а факт вскрытия ячейки указал на причастность врага, коим сейчас являлся Орден Феникса.